Разозленные - Джейн Кренц

Поездка на Мауи не входила в ее планы. По расписанию через неделю намечалось исполнение арии Царицы ночи на открытии нового оперного театра в Акация-Бей. Вечеринка, устроенная дорогим Ньюлином, имела огромное значение для возрождения ее карьеры. Дела шли не очень после той кошмарной ночи два года назад в «Ла Скала»[33], когда группа клакёров[34] посмела ее освистать.

Но когда позвонила сестра и попросила об одолжении, она не смогла отказать. Дамарис была ее семьей, ее единственной семьей. Папаша не в счет.

Тем не менее, ее раздражало, что приходилось готовиться к полету на Мауи в такие короткие сроки. Будто у нее не было кучи дел до дня премьеры. Кроме того, она знала, что единственная причина, по которой Дамарис хотела, чтобы она выступила на этой частной встрече, это папаша.

Лично она презирала отца, который возник из ниоткуда, и заявил, что они его дочери, и не понимала, почему Дамарис волновал человек, чей единственный вклад в их жизни заключался в эякуляции в стеклянный стаканчик, оставленный на хранение в банке спермы. Отбрось папочка завтра копыта, ей было бы все рано. Вообще-то она часто представляла, как дает один из своих частных концертов в его честь. К сожалению, проблема этого хитрого плана состояла в том, что Дамарис, вероятно, догадается о причине его смерти и впадет в ярость. Существовала и другая проблема. У отца имелся свой паранормальный талант, и он был смертельным.

Несмотря на то, что полет на Мауи создавал неудобства, она ждала его со все возрастающим нетерпением. Всякое успешное выступление всегда приносило ей ощущение эйфории, которого невозможно было добиться никакими другими способами. На протяжении многих часов после концерта она чувствовала себя всемогущей. Но это не шло ни в какое сравнение с тем ослепительным восторгом, который наступал после очередного из ее особых частных выступлений. После таких «концертов» она понимала, что значит быть истинной богиней. Иногда ощущение бессмертия длилось по несколько дней.

Ей было двадцать три года — самое начало карьеры, когда она впервые открыла всю силу своего таланта. Пение всегда было ее слабостью. Мать распланировала ее будущее еще до ее рождения, тщательно отобрав донора спермы не из-за особого психического таланта, а из-за силы его природной энергии.

Будучи потомком целой династии парапсихологов, мать изучила сложные законы психической наследственности, обращая внимание на каждую деталь. Все они были наделены определенной степенью таланта, но в самом низу шкалы, где находился так называемый «нормальный» уровень, талант обычно принимал форму бессознательной интуиции, что на удивление многими людьми воспринималось как должное или намеренно игнорировалось.

Однако встречались и такие люди, чьи психические силы были слишком значительными, чтобы подавлять или игнорировать их. Когда такой талант был достаточно сильным, чтобы достигнуть пятого и выше уровня по шкале Джонсов, он видоизменялся в особый, более конкретный вид способностей. Ясное дело, что такой сильный талант давался одному человеку исключительно в единственном экземпляре. В свое время мать объяснила, что это своего рода закон эволюции, попытка природы предотвратить создание суперхищников.

А еще мать обнаружила, что некоторые таланты, в том числе и мифический талант сирены, являлись доминирующими и иногда были связаны с половой принадлежностью. Исторически сложилось так, что все сирены были женского пола. Может быть, потому, что только женщины — и тем более женщины с музыкальным образованием — могли взять так называемые «денежные ноты»: великолепные, нереально высокие «ре», «ми», «фа» и даже «соль» — те самые ноты, которые помогали концентрировать особый тип психической энергии сирены. Конечно, не все колоратурные сопрано[35] были сиренами, но все истинные сирены, пройдя подготовку, могли исполнять колоратурный репертуар.

Также мать постигла еще один из сложных законов психической генетики: когда сильная доминирующая черта, подобная таланту сирены, дополняется силой любого другого таланта, в результате на свет появляется еще более сильная сирена. Этим и объяснялся выбор матерью донора спермы.

Пение и уроки музыки начались еще до того, как Сирена начала ходить.

— Ты будешь известнее, чем Сазерленд[36], Силлз[37] и Каллас[38], - уверяла ее мать. — У тебя есть все шансы стать величайшим сопрано своего поколения, да и любого другого поколения тоже. Талант у тебя в крови.

Сирена действительно добилась известности и славы, но не без преодоления некоторых препятствий. Первой серьезной преградой была амбициозная молодая конкурентка, которая появилась на важном прослушивании, когда Сирене было двадцать три. Это создание получило главную роль в постановке «Лючия ди Ламмермур»[39], хотя было очевидно, что ей с трудом удается петь «ми-бемоль» в сцене безумия[40], не говоря уже о том, чтобы взять высокое «фа», как это могла Сирена. Слух о том, что бездарная сучка спит с богатым и самым влиятельным спонсором, распространился быстрее заразы. Этим, разумеется, все и объяснялось.

К тому времени Сирена уже знала, что теоретически ее голосом можно убивать. Мать рассказала ей, что некоторые женщины из их рода были на это способны. Тем не менее, она никогда в это не верила, до той ночи, когда загнала эту сучку в угол в зале для репетиций и спела сцену безумия так, как могла лишь она одна.

Вскрытие показало, что причиной смерти стала аневризма. Какая трагедия! Многообещающая молодая певица умирает в самом начале блестящей карьеры… и бла, бла, бла. Однако шоу должно продолжаться. И оно продолжилось — роль Лючии досталась новому блестящему колоратурному сопрано, обладательница которого вскоре стала известна как Сирена именно благодаря исполнению этой роли.

Если задуматься, то «концерт» на Мауи не очень сильно мешал ее планам. Она всегда пела лучше в дни и недели после одного из своих частных выступлений. Голосу нужно было время от времени звучать в полную мощь, чтобы оставаться безупречным. И концерт в Акация-Бей должен был пройти на ура.

ГЛАВА 18

Тем же вечером к четверти одиннадцатого Грейс с Лютером распознали в общей сложности десять человек с нестабильными аурами, пятеро из которых походили на боссов. Остальные пятеро были телохранителями с неполными профилями охотников.

Грейс сидела рядом с Лютером у края неосвещенной открытой террасы отеля, потягивая минеральную воду, слушая игру гитариста и наблюдая за объектом.