Ассасины - Виталий Гладкий

Глава 7

В Багдаде все спокойно…

О, благословенный и блистательный Багдад! Город, воспетый многочисленными поэтами и изрядно приукрашенный в повествованиях велеречивыми сказочниками, место, которое в древних преданиях называли «благодатной страной» и «раем на Земле». В Багдаде правил мудрый и справедливый халиф Харун ар-Рашид, здесь жила дочь визиря Шахразада, превратившая своим красноречием кровожадного, как лев, халифа Шахрияра в благодушного домашнего кота; тем самым она спасла жизни многих девушек и принесла городу мировую славу. А ночью в городе промышлял король преступного мира всего Востока по прозвищу Багдадский Вор, который существовал все века, начиная со дня постройки Багдада; он был вечен и неистребим. Вероятно, под этим прозвищем выступало много искусных багдадских воров разных эпох.

Место возле реки Тигр, где раскинулся Багдад, было известно давно. Здесь обычно проходили ярмарки, на которых продавали лошадей. Багдад, свою новую столицу, построил халиф аль-Мансур. План города прямо на местности наметил сам халиф. Он шел, а следом за ним придворный зодчий отмечал стены будущего города пеплом. Затем аль-Мансур приказал наложить на линии из пепла пропитанные нефтью семена хлопка и поджечь их.

Халиф собственноручно заложил и первый камень в основание Мадинат-аль-Салям – Города мира. Это было официальное название города, которое употреблялось в документах и выбивалось на монетах. Но были у новой столицы и другие имена: Мадинат-аль-Мансур (Город Мансура), Мадинат-аль-Халяли (Серповидный город), Мадинат-аль-Заура (Извилистый город). Однако уже во время строительства новый город стали называть Багдадом – по имени небольшого селения, расположенного неподалеку. Первоначально город был построен в виде круга, все три его стены сложили из кирпича-сырца, а обожженный кирпич использовали только при кладке потолков и сводчатых переходов. Уже через несколько лет после своего основания Багдад стал сильно разрастаться. Он не вмещался в своих тесных стенах, поэтому изгнанные из Круглого города торговцы стали строить свои ряды и лавки вблизи его стен, речных пристаней и вдоль основных сухопутных дорог.

Багдад долго не подвергался осадам и не знал серьезных волнений; это было золотым временем его расцвета. Из всех городов тогдашнего мира только Константинополь мог соперничать с Багдадом в великолепии. Своим процветанием город был обязан прежде всего тому, что стал крупнейшим центром мировой торговли. Бесчисленные караваны доставляли на багдадский базар запорошенные пылью дорог тюки с фарфором и шелковыми тканями, мехами и воском, драгоценными камнями и пряностями, золотом и слоновой костью. Багдад рос и богател со сказочной быстротой, сюда прибывали купцы с Запада и Востока, здесь совершались самые крупные по тем временам сделки, багдадские купцы считались едва ли не самыми богатыми в мире. Вместе с ними богатели и багдадские халифы, жившие в роскоши, о которой рассказываются легенды. Дворцовая челядь одного из халифов насчитывала тысячу человек. В нее входили гвардия и личная канцелярия правителя Багдада, чтецы Корана, астрологи, часовщики, шуты, посыльные и скороходы, барабанщики, лекари, повара и много другого люда.

Жители Багдада наслаждались банями, которых насчитывалось около десяти тысяч. Многие из них были богато украшены настенными росписями и красивой мозаикой.

Халифы не скупились на приобретение различных редких растений. В Багдаде был померанцевый сад, деревья для которого привезли из Омана, куда они, в свою очередь, были завезены из Индии. Пруды в столице халифата были украшены лотосом. Стволы пальм облицовывали позолоченными пластинами, что придавало городскому пейзажу облик неповторимой красоты. Вокруг одного из багдадских прудов из олова стояли четыреста пальм, все одинаковой высоты в пять локтей, стволы которых вплоть до самой кроны были облицованы резным тиковым деревом, скрепленным позолоченными металлическими обручами.

Вечерело. Уставшее за день солнце торопилось побыстрее спрятаться в златокованые чертоги, чтобы отдохнуть от дневной суеты. Рыбаки уже вытащили свои круглые лодки, сплетенные из бамбука и обмазанные смолой, на берег и прямо на камнях разожгли костры, чтобы приготовить мазгуф – большую рыбину, разрезанную вдоль хребта и раскрытую, словно книга. Обычно ее держат над огнем, пока она не станет золотистой, а затем укладывают на горячий пепел, чтобы рыба немного потомилась.

Приятный запах жареной рыбы защекотал в ноздрях и Авар чихнул. Хасан понимающе улыбнулся – он тоже был голоден. Они шли весь день вместе с попутным караваном практически без остановок. Хозяин каравана, толстый перс с черными глазами-маслинами и круглым животом, который изрядно выпирал из-под зеленого шелкового халата, торопился попасть в Багдад до того времени, когда закроют городские ворота, от которых начиналась дорога к городу Эль-Куфа, что на реке Евфрат; собственно говоря, так назывались и сами ворота – Баб ал-Куф. Перспектива ночевать с дорогим товаром возле стен города его не устраивала. Слишком много было в Багдаде любителей поживиться за чужой счет.

Они едва успели – ворота уже хотели закрыть. Хорошо, что купец сунул в руку сборщика пошлин солидный бакшиш, и тот, мигом сменив гнев на милость, дал знак страже у ворот пропустить не только караван, но и всех, кто к нему присоседился по дороге. Таких насчитывалось человек семь (не считая Авара и Хасана), в основном дехкане. Они собрали немного денег и решили кое-что прикупить для себя и своей семьи на знаменитом багдадском базаре, славившемся дешевизной товаров.

–  Кто такие, куда и зачем идете? – с напускной строгостью спросил у юношей сборщик пошлин.

Сидевший рядом с ним писец макнул гусиное перо в чернильницу и приготовился записать имена прибывших в специальную книгу.

Судя по внешнему виду молодых людей, взять с них было нечего. Одежда на фидаинах была чистой, но такой ветхой, что казалось удивительным, почему она до сих пор не расползлась на клочья. Кроме того, они никоим боком не относились к купеческому сословию и не имели никаких товаров, а значит, с них полагалась только пошлина за въезд в Багдад.

Сборщик пошлин был весьма проницательным и изрядно поднаторевшим в своем ремесле, поэтому сразу определил, что эти двое прибыли в Багдад из бедного горного селения, забытого Аллахом, чтобы подыскать себе какую-нибудь работу. Он только посмеялся в душе над провинциальной наивностью юношей – вряд ли кто-нибудь наймет их на постоянную службу. Скорее всего они будут влачить жалкое существование поденных работников, заработка которых едва хватает на ежедневную черствую лепешку и чай. К бедным Багдад был безжалостен.