Печать василиска - Татьяна Корсакова

– Я вам со Звездочкой потом еще конфет принесу, – пообещала Аля, у которой от откровений товарища Федора вдруг защемило сердце.

– Не, больше не надо, – он отрицательно мотнул головой. – Если Елена Александровна узнает, что я хозяйские конфеты ем, заругается.

– Она не узнает, – решительно сказал Аля. – Я их так возьму, что никто не заметит.

– ...Ну что, облагодетельствовали сирого и убогого? – оказывается, пока она разговаривала с товарищем Федором, Гришаев решил покинуть свой наблюдательный пост. Теперь он смотрел на нее с насмешливым прищуром и кривил губы в презрительной улыбке. – Сделали доброе дело: накормили сиротку, успокоили душеньку?

– Сами вы сирый и убогий, если можете так думать, – огрызнулась Аля и отошла подальше от этого пакостника. Ну что он за человек такой?! Ну ведь ни капли жалости в нем, ни капли снисхождения.

– Злой вы, Дмитрий Сергеевич, – поддержал ее Егор. – А как же так горячо вами любимый народный фольклор? Как же сказки, где вот таких вот сирых и убогих, – он кивнул в сторону спешащего к дому товарища Федора, – в цари выбирают да на девицах-красавицах женят?

– А знаете что, Егор Ильич! – Гришаев, кажется, нисколько не смутился. – Признаюсь вам, как на духу, не люблю я сказки про Иванушку-дурака, в корне противоречат они моему видению мира. Не может дурачок в одночасье стать распрекрасным удальцом, да еще в цари баллотироваться. Хотя, – он задумчиво почесал кончик носа, – вынужден признать, что подобные чудеса иногда случаются. Но, даже очутившись на троне, дурак не перестает быть дураком. А ментальность у нашего народа такова, что культ Ивана-дурачка поддерживается, холится и лелеется. Таких вот Иванов шашлыками прикармливают и по головке глядят все, кому не лень, – он бросил испытующий взгляд на Алю, и она едва удержалась от желания сказать этому выродку что-нибудь резкое, а еще лучше грубое. Впрочем, не стоит. Неблагодарное это занятие – доказывать таким вот типам, что они не правы, лучше их просто игнорировать.

– А может, уже к столу?! – вмешавшийся в разговор Толик разрядил обстановку. – Шашлычки-то остывают. А шампанское, наоборот, нагревается. Теплое шампанское – это ж бр-р-р... – он потряс головой, выражая свое отношение к теплому шампанскому.

За столом рассаживались долго и шумно. В итоге Аля оказалась между Егором и Николаем, а напротив нее примостился гад Гришаев. Эллочка оккупировала стул с другой стороны от Егора и сейчас с недовольным видом игнорировала все попытки супруга за ней поухаживать. Бедному Вадиму Семеновичу стула рядом со взбалмошной супругой не досталось, и он пристроился напротив, возле Гришаева и ужом вертящегося Толика.

Первый тост, как водится, подняли за гостеприимного хозяина, а дальше вечеринка пошла по накатанной, без тостов и здравиц. Николай просто молча разливал шампанское по пластиковым стаканчикам, и после лаконичного «Ну, вздрогнем!» все дружно вздрагивали. Шампанское, в отличие от вина, пилось легко и приятно, но Аля ни на секунду не забывала о событиях минувшей ночи, поэтому на уговоры Толика и Николая не поддавалась, пила очень мало и настороженно поглядывала на Егора. Не то чтобы она так уж сильно рассчитывала на его помощь, но было бы неплохо, чтобы тот оставался в здравом уме и трезвой памяти на случай непредвиденных обстоятельств. Думать о том, что этой ночью может произойти что-то непредвиденное, не хотелось, а не думать не получалось. Чем ближе к кромке озера оказывался красный диск закатного солнца, тем более тягостные думы ее одолевали, не позволяли расслабиться, прочувствовать атмосферу царящего на берегу беззаботного веселья.

К счастью, Егор пил мало. Аля видела, как пару раз он лишь пригублял шампанское и тут же отставлял свой стакан в сторону. А вот остальные участники вечеринки себя не ограничивали. Даже Эллочка после пятого по счету стакана заметно расслабилась, подобрела и начала флиртовать с изрядно подвыпившим Николаем. А Вадим Семенович, похоже, смирился с ветреностью супруги и сейчас о чем-то горячо спорил с Гришаевым. Гришаев пил много, Аля исподтишка за ним наблюдала и готова была поклясться, что он не пропустил ни одного стакана. Мало того что урод, так еще и алкоголик...

В разгар веселья на берегу появился товарищ Федор. Близко к гостям не подходил, присел в сторонке, жевал соломинку. Вид у него был растрепанный и немного настороженный, наверное, боялся, что Толик с Николаем опять станут зазывать его к озеру.

Когда большая часть шампанского была выпита, а солнце уже коснулось краем черной озерной воды, кто-то вспомнил про танцы. Из дома притащили музыкальный центр, подключили к пригнанной на бережок «Ауди». Оказалось, что Аля ошиблась в своих предположениях, дедова машина находилась на ремонте в райцентре, а виденная ею в гараже «Ауди» принадлежала Егору. Да, похоже, работа банковского клерка оплачивается и в самом деле очень хорошо, коль он может позволить себе такой недешевый автомобиль. Впрочем, материальное благосостояние Егора не должно волновать ее никоим образом. Скорее всего, он несколько лет работал, как каторжный, чтобы накопить денег на достойную машину.

Танцевать не хотелось. Хоть и выпила она шампанского совсем мало, а ноги почему-то были точно ватные, но, давши слово, держи... Первым на танец Алю пригласил Толик. К счастью, музыка оказалась не лирической, а очень живенькой, тесного контакта между партнерами не предполагающей, так что предостережениям Николая сбыться не довелось, Алины ноги остались в целости и сохранности. Сам же Николай оказался хитрее приятеля, дождался, когда музыкальный центр разродится лирической композицией, и лишь после этого пригласил Алю на танец. Егор к тому времени уж томился в страстных объятиях Эллочки и исподтишка бросал на Алю страдальческие взгляды. Да, тяжело в этом мире жить интеллигентному человеку, назойливую дамочку к чертям собачьим никак не послать, приходится тащить тяжкое бремя условностей.

В отличие от Толика, Николай танцевал очень хорошо, чувствовал ритм и вел Алю одновременно уверенно и мягко. Лучшего партнера для танцев и придумать невозможно. Аля знала это наверняка, она умела очень хорошо чувствовать такие вещи. Опять же, в отличие от своего болтливого дружка, во время танца Николай больше молчал, не отвлекал пустыми разговорами, поэтому, когда в прозрачном вечернем воздухе смолк последний аккорд, Аля даже немного расстроилась.

И с Егором ей потанцевать так и не удалось. Отчасти оттого, что мадам Иванова прилипла к нему банным листом, а отчасти из-за того, что возомнивший себя диджеем Толик музыку включал исключительно динамичную, раздражающе дерганную и громкую.