Без алиби - Андрей Михайлович Дышев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У меня был рюкзак.
– Какого цвета?
– Оранжевого.
– На рюкзаке не было ли каких-нибудь опознавательных знаков?
– Там были мои инициалы. Машинная вышивка.
– В чем вы были одеты, когда вышли в Новый Свет?
– В том же, в чем и сейчас.
– Была ли у вас еще какие-нибудь одежда?
– Свитер. Но я его не надевал.
– Какого цвета?
– Светло-серого.
Следователь выждал паузу. Мне надоел его пронизывающий взгляд и опустил глаза. Должно быть, это выглядело так, будто я солгал, и мне стало стыдно.
– В камере хранения для вас должны были оставить передачу. Вы вскрыли ячейку – и что там нашли?
– Я не вскрывал ячейку, она вообще не была заперта. А внутри я нашел конверт.
– Кто может подтвердить это?
Я снова пожал плечами, а следователь выждал паузу.
– Кирилл Андреевич, – сказал он тем же тоном. – Мы располагаем большим количеством улик против вас, и я имею все основания задержать вас.
– Может быть, вы мне скажете, в чем меня обвиняете?
Снова пауза. Не моргая, как портрет без рамки, следователь продолжал пытать меня своим взглядом.
– Сегодня рано утром, в районе Никитского ботанического сада…
Я уже понял, что он скажет дальше. Вот о чем предупреждал меня некто через рыжего легкоатлета и для чего мне следовало обеспечить себе алиби. Я почувствовал, как моментально вспотели ладони – у меня всегда так бывает, если предстоит боевая работа. Странно, однако, устроен наш человек. Следуя логике, я должен был сейчас первым делом подумать об адвокате, о железных фактах, которые доказали бы мою невиновность, а я же почему-то подумал о том, что этого немощного следователя могу вырубить одним ударом и с легкостью выскочить через окно.
– …было совершено убийство, – продолжал следователь. – Автомобиль, в котором вместе с водителем ехал потерпевший, был расстрелян в упор из пистолета. Водитель в тяжелом состоянии доставлен в больницу, пассажир скончался на месте… Вы пока не смогли доказать мне свое алиби.
– Я должен доказывать свою невиновность?
Следователь поднял брови, слегка склонил голову набок.
– Кажется, вы хотите напомнить мне о презумпции невиновности? Не надо, очень убедительно вас прошу. Вы будете делать то, что принесет пользу следствию. В противном случае, у вас достаточно шансов, чтобы отправиться за решетку.
Нет, этот тип мне определенно не нравится. Это не человек, а машина, производящая уголовные дела.
– Ну что ж, – сказал я. – Тогда продолжим выкладывать факты по этому делу. Вы забыли мне сказать, что это был автомобиль черного цвета, марки "БМВ" с номерным знаком три пятерки-восемьдесят пять, и что пассажир сидел на переднем сидении рядом с водителем, и что у них не было ни охраны, ни оружия.
Я видел, как прямо на глазах размягчается лицо следователя, будто восковую фигуру внесли в жарко натопленную парную. Тонкие губы стали оплывать по краям, следователь как-то странно улыбнулся, по-рыбьи открыв рот.
– Ну вот видите, как хорошо. И не надо вам рассказывать подробности. Вот вам лист, пишите.
– Что писать?
– Все, что знаете по этому делу.
Я взял лист двумя пальцами.
– Мне может этого не хватить.
– Я дам вам пачку бумаги.
Но я покачал головой и вернул листок.
– Нет, я передумал. Ничего я вам писать не буду. Во-первых, у меня отвратительный почерк, а во-вторых, это займет много времени. Лучше я расскажу, а вы запоминайте.
Он слушал меня молча и ни разу не перебил. В моем рассказе не было тех деталей, которые, на мой взгляд, лишь усугубили бы мое положение.
– А где та записка? – спросил он, когда я закончил рассказ.
– Я ее порвал и развеял по ветру.
– Напрасно.
– Кто знал, что вы настолько серьезно заподозрите меня в преступлении?
– Значит, вы хотите сказать, что кто-то нарочно бросает на вас тень?
– Да, именно это я и хочу сказать.
– Хорошо. – Следователь открыл ящик стола. – Вот, ознакомьтесь и распишитесь.
– Что это?
– Подписка о невыезде.
Ты ночи спать не будешь, ты голодать будешь, но сделаешь все возможное, чтобы доказать мою вину и упрятать меня за решетку, подумал я, глядя в немигающие змеиные глаза следователя.
* * *Надо как можно быстрее разыскать Анну, думал я, торопливо спускаясь к набережной и толкая встречных прохожих. И неплохо бы рассказать о своих проблемах Климу. Может быть, он подскажет, что нужно делать.
Судьба словно сжалилась надо мной, и я едва не столкнулся с Климом у продуктового магазина. Как я и предполагал, его реакция была бурной:
– Кирилл, в чем дело, черт тебя подери!? Тря дня, как дурак, я носился по всем гаражам, искал машину, договорился, заплатил, а ты завалил все дело… Ну что ты уставился на меня, как невеста на алтарь? Не хочешь работать – так скажи, я найду другого.
– Клим, у меня беда. Я все тебе объясню.
– Что? Какая беда? Пьяный был? Проспал? Ну в чем дело, я не понимаю?
– Не ори, а выслушай меня.
– Что, прямо здесь?
– Нет, поехали ко мне.
Клим вздохнул, посмотрел на часы.
– У меня пятнадцать минут, не больше.
Как раз подошел автобус, и мы запрыгнули в него. Дорогой мы молчали, Клим, нахмурившись, с деланным вниманием читал газету, я смотрел в окно, надеясь случайно увидеть Анну.
Едва мы вошли ко мне в квартиру, я спросил:
– Клим, я тебя выручал?
Он поморщился и ответил:
– Кирилл, без предисловий! Короче!
Я не сдержался.
– Ладно, проваливай! – сквозь зубы сказал я и потянулся к замку, чтобы открыть дверь. Он перехватил руку и подтолкнул меня к комнате.
– Ладно, не психуй. Только без предисловий и по существу. Я готов выслушать и помочь тебе.
Клим сел
