Аня Каренина - Лилия Ким

А Максим мне очень понравился — я весь вечер чувствовала себя настоящей крутой девчонкой. Просто супер. Я была с богатым и вообще продвинутым парнем, у которого есть навороченная тачка, квартира тоже наверняка суперевро. Судя по тому, какие лица были у Кити и Варвары (хотя они и терпеть друг друга не могут, а реагируют на всё всегда одинаково), Максим — это просто мужчина-мечта. Да я и сама так думаю.

Кстати, знаешь, дневник, я только сегодня подумала, сравнивая Максима и Вронского, что если бы Алёшке богатых родителей, которые бы его одели, раскрутили, посадили на тачку, помогли с квартирой, — Вронский, пожалуй, был бы даже круче. У него и черты лица тоньше, и кожа лучше, и… член наверняка больше. Ха-ха! Нет, без прикола, чисто внешне Вронский гораздо интереснее и сексуальнее Максима. Такой сильный и гибкий одновременно. Ну ладно, совсем я расплылась. Рука отсохла уже писать.

Так что вот, дневник, — сегодня вся моя жизнь переменилась, у меня появился шанс вырваться из всего этого. Я не верю, правда, что всё это и вправду со мной происходит, что это возможно. Но это происходит.

Завтра пойду в церковь и поставлю кучу свечек за свой грех, помолюсь за будущее. Говорят, церкви надо 1/10 часть отдавать. Хотя с денег, добытых таким образом, наверное, необязательно.

Ну всё, уже пальцы свело, зеваю.

Пока, дневник, у меня всё получится.

Аня зевнула, закрыла тетрадь и положила на место. Еле передвигая ноги, побрела в комнату, с трудом нашла в себе силы раздеться и рухнула на кровать как бревно.

Ей снился сон, что она занимается любовью с Максимом и Вронским одновременно, но Вронский почему-то всегда оказывался лицом к лицу с ней, а Максим сзади.

Телефонная незнакомка

— Аня, где ты была? Отвечай! Вставай, проститутка! Вставай немедленно!! — Анна Аркадьевна трясла дочь за плечо.

— Что? Мама… Отстань… Дай поспать…

После ночных танцев у Ани с непривычки болело всё тело, спать хотелось смертельно, даже если её будут поливать холодной водой из лейки…

Тут на Аню действительно полилась ледяная вода.

Каренина-младшая села, очумело глядя перед собой. Потом перевела взгляд на будильник — три часа дня. Долго же мама терпела!

— Проснулась? А теперь давай, собирай шмотки и вали отсюда! И я тебе советую пойти и сдать анализы на СПИД и прочие инфекции!

Аня вдруг ужасно разозлилась. Какого хрена эта старая сволочь во всё вмешивается?! Какое она имеет право всех учить? Морали всем читать? Аня в отличие от неё не хранит под кроватью жутких размеров вибратор!

— Мама! Да ты можешь нормально разговаривать? Почему надо человеку с утра пораньше в уши орать?! И что ты всё время орёшь? На меня, на Стиву, на Долли?!

— Что?!! — Анна Аркадьевна была вне себя от бешенства. — Да как ты смеешь со мной так разговаривать? Ты, ссыкуха малолетняя!

Аня вскочила с кровати. В глазах помутилось. Хотелось свалить мамашу на пол и отпинать что есть сил.

— Хватит на меня орать! Прекрати немедленно на меня орать!!

— Заткнись! И выметайся на хрен из моего дома!! Иди на панель, раз уж выбрала для себя древнейшую из профессий! — Анна Аркадьевна просто захлёбывалась в слюне.

Аня подошла к матери вплотную, в этот момент она была готова на всё — если мать попробует её ударить, она даст сдачи.

— Не смей на меня орать, — чеканя каждое слово, выговорила она угрожающим голосом.

— А я буду! Ты на всё, что тебе говорили, наплевала! Тебе говорили, что надо учиться, надо всего самой добиваться, надо быть самостоятельной, нельзя надеяться на мужиков…

— Заткнись!!! — у Карениной-младшей уши заложило от собственного крика. — Это тебе нельзя на мужиков надеяться! Ясно? Это тебе надо быть самостоятельной! Потому что ты — старая уродина!!! Ясно? Все твои эти дебильные советы оттого, что ты уродина! Тебя все бросили! Ты никому не нужна! Так что засунь себе весь этот свой феминизм в задницу!

— Я… Я… Да я… — Анна Аркадьевна захлёбывалась от крика, вращая белками глаз, как умирающая коза. — Вон!!! Вон из моего дома!!!

— А вот это видела? — Аня показала мамаше фигу.

Каренина-старшая схватила мухобойку и попыталась ударить дочь. Та вырвала у неё пластиковое оружие, отшвырнула в сторону.

— Я сама не желаю тут оставаться! Ты всё время врёшь! Тебя тошно слушать!

Тут на пороге комнаты возник Стива.

— Вот и прекрасно!

Обе Карениных удивлённо повернулись к нему.

— В смысле — как хорошо, что вы решили разъехаться, — пояснил он. — Я, мам, некоторое время поживу у тебя в комнате. А Аня пусть с Долли и детьми, пока не найдёт себе что-нибудь более приличное.

Каренины разинули рты и даже забыли, что ругаются насмерть.

— Ничего не говорите! — Стива взял Аню под локоть и вывел из комнаты.

В соседней комнате царил ужасный бардак, всё разбросано. Долли мрачно сидела в углу, дети притихли.

— А у вас что случилось? — недоумённо спросила Аня.

— Мы на время расстаёмся, — сказал Стива, глядя на Долли, — я переезжаю к матери.

Долли с усмешкой покачала головой:

— Господи! Какой идиот! Ну переезжай, переезжай… В соседнюю комнату!

— И перееду! Располагайся, Ань, я вот вчера все вещи твои, которые мама в коридор выкинула, к нам перенёс, чтобы она чего не испортила. Она вчера, представляешь, дублёнку твою новую пыталась порезать. Хорошо, мы вернулись, отобрали.

— Вот сука! — Аня снова вскипела и дёрнулась продолжить выяснение отношений с мамашей.

— Да ну её! Оставь! У ней, кажись, не все дома теперь стали. — Стива обнял сестру за плечи. — Анька! Выбивайся в люди, на тебя вся надежда! А то мы тут все друг друга перережем.

Аня смотрела на Стиву, и вдруг ощущение реальности навалилось на неё десятитонной лавиной мусора. Она оглянулась вокруг, вспомнила, как провела вчерашний день — машины, клуб, танцы, улыбающиеся люди… А всё вот это — орущая ненормальная мамаша, считающая себя радикальной феминисткой, убогая семейка брата, теснота, грязь, вонь, нищета… Это и есть её жизнь. Это и вправду её жизнь! Нет будущего, которое начнётся, как следующая серия кино, есть только вот это вонючее беспросветное настоящее плюс-минус бесконечность!

Аня упала на колени и заревела как ишак.

Долли вылезла из своего угла, села рядом и обняла Аню за плечи.

— Не реви! Не реви! — она гладила её по спине. — Слезами себе не поможешь, Аня! У тебя шанс появился — используй его, другого может не быть! — Долли смотрела перед собой пустыми глазами, продолжая машинально гладить Аню по спине. — Делай всё, что только можешь, даже если будет противно, иначе всю жизнь так проживёшь.

— Ненавижу её! — выдавила сквозь рыдания Аня.

— А кто её любит-то? — сердито буркнул Стива, мотнув головой в сторону мамашиной комнаты. — Знаешь, как она меня в детстве доставала? Чуть заревел — по морде хлоп! И всё время орала, как она устаёт! Считала, что если я с голоду не умираю, что если на мне хоть какое-то рваньё надето, так можно меня лупить каждый день! Постоянно выговаривать, какой я идиот! — лицо Стивы вдруг стало таким жёстким и злым, каким ни Долли, ни Аня его никогда не видели. Долли вышла из своего транса и испуганно смотрела на мужа.

— Ты что предлагаешь? — шёпотом спросила она.

Стива молча смотрел ей в глаза.

— Ничего! — он резко встал, хлопнув себя ладонями по бёдрам.

— Стива! — Долли окликнула его так, словно они находились в лесу.

— Что?! — Стива разозлился не на шутку, Аня даже перестала плакать и с ужасом смотрела на брата.

— Стива, принеси выпить, а? — Долли умоляюще взглянула на мужа.

— Да, Стива, принеси пива, а? — Аня тоже жалобно заморгала опухшими глазками.

Лицо Стивы постепенно стало терять жёсткие контуры, и уже через несколько секунд он расплылся в своей привычной добродушной улыбке.

— Ладно. Денег давайте.

Аня и Долли облегчённо вздохнули. Каренина-младшая вскочила, открыла сумку, нашла кошелёк, вытащила двести рублей и отдала Стиве.

— О, гуляем! — Стива совсем широко заулыбался, быстро оделся и ушёл.

Аня и Долли сидели на полу, глядя друг на друга.

— А что случилось? — Аня вопросительно воззрилась на Дарью.

— Да… Из-за денег, которые ты вчера… ну… дала, в общем. Из-за них вчера разругались, — Долли шмыгнула носом.

— Да? — Ане почему-то стало стыдно. — Прости, Долли…

— Ты-то тут при чём? Я ему говорила, что надо часть оставить, а он мне говорит — такой праздник, такой праздник… Пришли, мать ваша начала свои коленца отбрасывать. Мол, Аньку убью, сама повешусь. Короче, бред полный! Сумасшедший дом какой-то!

Стива вернулся через двадцать минут с пивом, чипсами и сушёными кальмарами. Постепенно все трое как-то повеселели, успокоились.