Император (СИ) - Рави Ивар

— Обвиняется Джон Салливан Картер, гражданин США, 1960 г.р., проживавший в г. Лос-Анджелес по 1 апреля 1985 г. — Вспомнив парочку фильмов про американское правосудие, добавил: — Судебный процесс Империя Рус против Джона Салливана Картера.

— Нет такой империи, и это судилище — фарс, — выкрикнул со своего места Картер.

— Как нет? Не ты ли сам меня называл императором Русов, — я припечатал Картера к месту своим ответом. — Продолжаю. Джону Салливану Картеру предъявлено обвинение в умышленном убийстве нескольких человек, организации преступного сообщества, нарушении прав и свобод коренного населения, представленного племенем Урха, захват чужой собственности и глумление над трупами, что несовместимо ни с какими понятиями о человечности. Кроме того, Джон Салливан Картер обвиняется в использовании и распространении психотропных веществ на основе рецепта, оставшегося тайной вследствие смерти местного шамана-изготовителя.

Я остановился, чтобы перевести дух, и дать возможность Пабло перевести мою речь. Увидев растерянное лицо Картера, не мог отказать себе в удовольствии пустить шпильку в его адрес.

— Кроме того, обвиняемый состоял в преступной организации ЦРУ, запрещенной на всей территории Империи Русов. Будучи гражданином США, светоча и оплота демократии во всем мире и во всех Вселенных, — мне не удалось скрыть иронию в этой фразе заставив передернуться Картера, — обвиняемый не мог не понимать, что нарушает все эти законы. В связи с вышесказанным и отсутствием смягчающих обстоятельств обвиняемый Джон Салливан Картер приговаривается к смертной казни через повешение, пока его душа не покинет его бренное тело. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!

Я закончил и сел: на минуту воцарилась тишина, нарушенная Картером:

— Я гражданин США и требую присутствия посла на судебном процессе.

Тиландер и Пабло не смогли скрыть усмешки при этих словах.

— Мы уведомили посольство США должным образом, они проигнорировали суд, — это был последний камень, добивший Картера. Он ошарашенно озирался вокруг, его взгляд остановился на Мендосе:

— Пабло, они не пришли, они нас кинули. — Тиландер молча покрутил пальцем у виска: «парень тронулся».

— Приведите приговор в исполнение, — после моих слов Бер и двое воинов накинули петлю на шею Картеру, перебросив веревку через ветку дерева в стороне от нас. Я дал отмашку, и парни потянули веревку. Картера подняло вверх, пару минут он извивался, опорожнив мочевой пузырь и пустив газы. Наконец, его тело обмякло и безвольно повисло.

— Закрепите веревку, пусть висит, — Бер обмотал веревку вокруг ствола и присоединился к нам. Следующими обвиняемые были оставшиеся в живых «бешеные». Свидетелями выступал Пабло и местные жители, у которых накопилось много обид. Трое «бешеных» разделили судьбу своего «сванга», четверым вынесли приговор в виде пожизненных работ на рудниках, коих у нас уже два. Трое повешенных отличались чрезмерной жестокостью, практически все Урха имели на них зуб, и рассмотрение всех жалоб могло затянуться надолго. Пришлось ускорить рассмотрение дела и вынести приговор. Все трое поизвивались рядом с повешенным главарем и затихли. Расходились Урха подавленные, смерть им приходилось видеть часто, но всегда это было в бою, на охоте или по указанию «сванга», без суда и следствия.

После вынесения приговора Картеру Тиландер сразу приступил к работам по снятию кораблей с мели. Если «Варяг» и «Акула» снялись легко во время прилива, то со «Стрелой» ситуация обстояла хуже. Корабль сель на песчаную банку во время прилива, когда мель скрывалась под водой. До самого вечера Тиландер и оба капитана с матросами готовили буксир, чтобы связав «Стрелу» канатами снять ее с мели во время очередного прилива. Требовалось еще укрепить болтавшиеся на ветру паруса.

Команду «Стрелы» пришлось формировать из матросов «Варяга» и «Акулы», из прежней команды никто не выжил. Общие наши потери просто ужасали, еще никогда я не получал такой пощечины от судьбы. Всего погибли сорок четыре воина и семь матросов. Еще семеро получили ранения различной степени, пришлось всех осмотреть лично и оказать помощь. Но мои сорок воинов и семеро матросов, убитые во время нашей ночевки унесли с собой на тот свет тридцать семь воинов Урха, и это несмотря на то, что нас застали врасплох и резали практически сонных. Общие потери Урха составили восемьдесят пять человек и больше двадцати раненых. Сравнительный итог крайне неприятный, мы впервые понесли потери при соотношении один к двум воинам противника.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Уже наступила ночь, когда вызвал к себе Пабло. Предстояло обговорить дальнейшую форму сотрудничества или вливания племени Урха в народ Русов.

— Пабло, если мне не изменяет память, у племени Урха есть еще два поселения поблизости.

— Да, Макс Са, в свое время Джон решил, что большая скученность людей — плохо для пропитания и санитарного благополучия. Было решено усилить два соседних племени людьми. Взамен, они дали по несколько лучших воинов в отряд «бешеных» и полностью подчинялись нам.

— Смотри, Пабло, — не стал я ходить вокруг да около, — у меня есть определенные планы насчет вашего племени. Есть два варианта, на мой взгляд, приемлемые для Русов и для Урха. Первый вариант, вы вливаетесь в племя Русов и становитесь частью нас. Но в данный момент это не лучшее решение — подлым образом убито много наших воинов, а у них есть сыновья. Такое быстрое прощение убийств наших людей, есть неуважение к семьям убитых.

И второй вариант, вы становитесь вассальными Русам со всеми вытекающими последствиями. После того как пройдет пара лет, боль от потери забудется, и Урха выучат язык Русов, вы просто станете частью нас со всеми правами и обязанностями. Что скажешь, Пабло?

— Макс Са, — начал собеседник осторожно, — а почему ты это мне говоришь?

— Потому что, Пабло, ты останешься наместником племени от моего имени как мой представитель. И именно тебе придется сделать все, чтобы ваше племя стало частью Русов. Это касается и двух других поселений, что относятся к Урха.

— Я хотел бы жить рядом с тобой, быть полезным, — неуверенно пробормотал Пабло, явно не восторге от услышанного.

— Будешь! Нам еще предстоит много дел, а потом все вместе встретим старость, греясь на солнышке и вспоминая былое. Но сейчас мне нужен человек, которому я могу доверить племя. Я не хочу оставлять здесь гарнизон, это попахивает завоеванием. Мы — мирный народ и не собираемся неволить тех, кто хочет жить своей жизнью. Если Урха сочтут, что их путь развития не с нами, ради Бога, никого силком удерживать не собираюсь. Но вассальные обязанности выполнять придется, они будут необременительны, скорее, даже формальные.

— Макс Са, — Пабло сглотнул, — если Урха выучат язык Русов и захотят стать частью твоей империи, можно это сделать быстрее, чем за два-три года?

Я хотел рассмеяться, но американец оставался серьезен. Что я теряю, если они хотят быть с нами? Если бы не смерть Лара, я и сразу мог их принять, ведь воины гибли всегда. Но смерть Лара я не мог простить так легко: Лар был одним из первых моих соратников, молодой охотник из племени Гара посвятивший свою жизнь служению мне.

— Хорошо, Пабло, это возможно. Но помни, больше ошибок и предательства я не прощу. Обговорите с Германом, что из наших товаров для вас крайне необходимо, и что вы можете предложить взамен. Начнем торговый оборот, это сблизит нас и поспособствует изучению языка. Я заберу с собой тридцать семей желающих переехать в Максель. Чуть позже сюда перевезут тоже порядка тридцати семей, чтобы продолжить генетическое разнообразие, нельзя вариться в собственном соку, нужно развиваться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Макс Са, а эти тридцать семей, это как заложники, потому что мы не заслужили доверия? — Пабло переживал за соплеменников, это мне понравилось.

— Нет, это чтобы две наши популяции получили новый приток генов. Кроме того, пару месяцев спустя отправлю сюда примерно столько же семей, кто захочет переселиться. Будет взаимное обогащение генотипа, я же говорил.