Камень Слёз, или Второе Правило Волшебника - Терри Гудкайнд

Кэлен сидела неподвижно, раздираемая противоречивыми чувствами. Она ненавидела Денну, ревновала и в то же время жалела ее. Она отвернулась, вытирая с лица слезы.

– Ричард, почему же у них ничего не вышло? Почему Денне не удалось сломить тебя? Как тебе удалось сохранить свой разум?

– Именно так, как сказали сестры. Я расщепил сознание. Я не знаю, как объяснить понятнее. Я не отдавал себе отчета в том, что делаю, но тем не менее спас себя. То, что составляет мою сущность, ушло далеко, а остальное я отдал на растерзание. Я позволил Денне делать с этим все, что угодно. Даркен Рал говорил, что только человек с даром способен на такое. Именно тогда я впервые услышал, как это называется.

Он лег на спину, прикрыв глаза ладонью. Кэлен достала одеяло и подложила ему под голову.

– Прости, – прошептала она.

– Все позади, а это главное. – Он убрал руку и с улыбкой взглянул на Кэлен. – Все позади, и мы вместе. В определенном смысле это пошло мне на пользу. Если бы Денна не «обучала» меня, я не смог бы сейчас противостоять головной боли. Быть может, ее уроки помогут нам выбраться из той ситуации, в которую мы попали.

Она с состраданием посмотрела на него:

– Но ведь тебе очень плохо.

Он слабо кивнул:

– Да. Но я лучше умру, чем опять надену на себя ошейник.

Теперь она понимала его – но цена, которой досталось ей это понимание, была слишком высока. Кэлен легла рядом и прижалась к Ричарду. В глазах у нее стояли слезы.

Глава 11

На следующий день небо затянули серые тучи. Когда Кэлен с Ричардом вышли из деревни, на них обрушился ледяной ветер, Ричарду хотелось уйти подальше от людей и домов. «Хочу поглядеть на небо и землю», – сказал он. Они шли в молчании. Пожухлая трава стелилась под порывами ветра. Ричард взял с собой лук, чтобы хотя бы на время избавиться от головных болей. Кэлен, разумеется, пошла с ним.

Всего несколько дней назад им принадлежала вечность, а теперь эта вечность, казалось, утекает как песок сквозь пальцы. Кэлен хотела бороться, но не знала как. Все было так хорошо и внезапно стало так плохо!

Она не надеялась, что Ричард добровольно наденет на себя этот ошейник, Рада-Хань, что бы там ни твердили ему сестры. Возможно, он смирится с необходимостью овладеть своим даром, но ошейник носить не станет. А это значит, что Ричард умрет. Но учитывая то, что он рассказал – и особенно то, о чем, как она подозревала, он умолчал, – какое право она имеет просить его принять Рада-Хань?

И все же так приятно было хоть ненадолго оказаться вдали от людей, от деревни и от глаз Чандалена, постоянно следящих за ними. Как убедить его? Он считает, что они с Ричардом приносят несчастье племени, и ведет себя так, словно они делают это намеренно. Кэлен устала от постоянных тревог. Ей уже стало казаться, что это никогда не кончится. Ну ничего, сказала она себе, по крайней мере сегодня можно забыть о тревогах и просто побыть вдвоем.

Кэлен сказала Ричарду, что в свое время училась стрелять из лука. Его лук оказался для нее слишком тяжел, и Ричард одолжил в деревне другой, поменьше.

Мишени, связанные из пучков травы, были похожи на отряд безмолвных воинов, стерегущих равнину. У некоторых были даже головы. Кресты на мишенях, указывающие место, куда нужно стрелять, показались Ричарду чересчур крупными, и он уменьшил их, оставив вместо каждого креста всего по нескольку травинок.

Они отошли подальше – по мнению Кэлен, даже слишком далеко, потому что на таком расстоянии она с трудом различала даже сами чучела. Ричард натянул на лук простую кожаную тетиву и стрелял до тех пор, пока боль в голове не утихла.

Ричард был сама сосредоточенность и плавность. Казалось, он и лук слились воедино. Кэлен улыбалась, радуясь тому, что этот красивый молодой человек – ее мужчина. Сердце ее сладко замирало, когда она смотрела в его серые глаза, сейчас не затуманенные болью, а задорно поблескивающие.

– Ты не хочешь проверить, куда ты попал?

Он улыбнулся:

– А я и так знаю. Теперь давай ты.

Она сделала несколько выстрелов, постепенно вспоминая прежние навыки. Опершись на лук, Ричард наблюдал за ней. Она была еще совсем девчонкой, когда в последний раз держала в руках лук. Ричард еще немного посмотрел, как она стреляет, а потом подошел и встал у нее за спиной. Одной рукой он поправил ее пальцы на самом луке, а другой взялся за тетиву.

– Вот так и держи. Нельзя как следует натянуть тетиву, если сжимать стрелу большим и указательным пальцами, как ты. Держи ее тремя первыми пальцами, она должна быть между ними, словно в гнезде. Старайся натягивать тетиву от плеча. И не тяни на себя стрелу, держи только тетиву. Стрела сама о себе позаботится. Ну что? Так ведь лучше?

Она усмехнулась:

– Это потому, что ты меня обнимаешь.

– Ты лучше следи за своими действиями, – проворчал Ричард.

Кэлен прицелилась и выстрелила. Ричард сказал, что уже лучше, и велел продолжать. Кэлен выстрелила еще несколько раз, и, как ей показалось, одна из стрел даже задела мишень. Она вновь натянула тетиву, стараясь держать лук неподвижно. Неожиданно Ричард ткнул ее пальцем в живот. Кэлен взвизгнула и попыталась увернуться.

– Прекрати! – Она задыхалась от смеха. – Прекрати немедленно! Я же не могу стрелять в такой обстановке.

Ричард обхватил ее за бедра.

– А ты учись.

Кэлен насупилась:

– Это как?

– Помимо умения стрелять вообще, необходимо умение стрелять в любой обстановке. Если ты не можешь стрелять, когда смеешься, как ты сможешь выстрелить, когда тебя парализует страх? Ты должна суметь выстрелить, что бы ни происходило вокруг. Только ты и твоя цель, ничего больше. Остальное не важно. От остального ты должна отрешиться. Не думай, как тебе страшно или что произойдет, если ты промахнешься. Ты должна выстрелить, несмотря ни на что. Когда на тебя несется дикий вепрь, у тебя нет времени бояться или думать о том, что ты можешь промахнуться. Ты просто будешь вынуждена стрелять. Если, конечно, поблизости не окажется дерева, на которое можно влезть.

– Но, Ричард, у тебя есть дар. У меня его нет, и я так не смогу.

– Глупости. Дар тут абсолютно ни при чем. Надо просто сосредоточиться. Сейчас сама убедишься. Бери стрелу.

Он снова встал у нее за спиной, отвел в сторону ее непослушный локон и, глядя поверх ее плеча, зашептал что-то ей на ухо, пока она натягивала тетиву. Он шептал, что она может чувствовать цель так же, как может дышать, с той же естественностью и легкостью.

Смысл отдельных слов ускользал от нее, но каждое рождало в сознании яркий образ. В этот момент для Кэлен существовало лишь три вещи: стрела, мишень и эти слова. Все остальное исчезло – и вдруг мишень начала увеличиваться и словно притягивать к себе стрелу. Речь Ричарда заставила воспринимать действительность, не анализируя ее. Кэлен расслабилась и затаила дыхание. Она почувствовала цель! Она почувствовала, когда должна выстрелить.

Легко, словно дуновение ветра, стрела сорвалась с тетивы. Казалось, она сама приняла решение. Кэлен ощутила, как распрямился лук, почувствовала удар тетивы о запястье, увидела, как мишень притягивает стрелу, и услышала звук, с которым стрела вонзилась в центр мишени. В следующее мгновение воздух с шумом ворвался в ее легкие.

Это было похоже на то, словно она только что дала волю своей магии Исповедницы. Собственно, это и была магия – магия Ричарда. Его слова несли в себе магию. Это было все равно что взглянуть на мир другими глазами.

Наваждение кончилось. Мир вернулся на место. Кэлен почти упала в объятия Ричарда.

– Это было волшебно! Мишень словно сама нашла меня!

– Вот видишь! Я же говорил.

Она поцеловала его.

– Это не я, это ты сделал. Я только держала лук.

Он улыбнулся:

– Нет, Кэлен, это твой выстрел. Я только направлял твой разум. В этом и заключается обучение. Попробуй еще раз.

Всю свою жизнь Кэлен провела среди волшебников и знала, как они добиваются своего. Точно так же действовал и Ричард. Он говорил так, как говорят волшебники. Это говорил его дар, говорил помимо его желания.

Постепенно Ричард умолк. Без его слов достигнуть нужного ощущения оказалось труднее, но тем не менее ей это удавалось. Теперь уже можно было смело утверждать, что Кэлен делает все сама, без его помощи. Это действительно было похоже на состояние предельной собранности.

Но как только она начала постигать искусство отрешаться от внешнего мира, Ричард принялся отвлекать ее. Для начала он просто пощекотал ей живот. Слегка улыбнувшись, она запретила себе думать об этом и заставила себя сосредоточиться на том, что должна сделать. Прошел не один час, прежде чем она научилась стрелять, не замечая щекотки. Правда, не каждый раз. Но это было опьяняющее чувство – знать, куда попадет стрела.