Лубянская преступная группировка - Александр Литвиненко

— Сань, ты понимаешь, он же в суд заявил, — упрямство Гусака меня поражало.

— Он же — особо охраняемое государством лицо. Если кто-нибудь узнает, что мы с ним сделали, что с нами будет? У них же есть Управление собственной безопасности.

— Слушай, — потерял терпение Гусак, — там всё схвачено. И вообще, ты понимаешь, для чего нас всех сюда перевели? Ты чего, не понял? Мы заказной отдел. Мы обязаны решать проблемы руководства. Ты понимаешь, какую нам честь оказали? А ты вопросы задаёшь. Давай, думай. Я тебе даю в помощь Щеглова, Шебалина и Понькина.

Делать нечего, я начал разрабатывать Трепашкина. Изучать его дело, выяснять его круг, разговаривать с людьми и т. п. И чем больше я узнавал о нём, тем более он мне становился симпатичен. И я решил, что не буду с ним «разбираться», как-нибудь закопаю задание, спущу на тормозах.

Позже, когда я познакомился с Трепашкиным, он мне рассказал, что с ним произошло. Работая в ФСБ, он разоблачил чеченскую группу, занижавшуюся вымогательствами, убийствами и незаконным оборотом оружия. И не разобравшись в «тонкостях» дела, задержал самолёт с оружием, который нелегально отправлялся в Чечню. А за этими поставками стоял кто-то наверху. Его и выгнали.

Трепашкин заявление Ельцину написал, обратился в суд, пошёл в газету. По поводу этого интервью даже коллегию ФСБ собрали, решали, что делать, как ему заткнуть рот. Фабриковали материалы, что Трепашкин вымогал деньги у некоего гражданина Писякова. Нашли какого-то человека, привезли его в Москву из Санкт-Петербурга, начали доказывать. Потом пытались сфабриковать материалы о том, что он разгласил сведения, составляющие государственную тайну. Оказывается, государственной тайной является то, что Трепашкин — бывший подполковник спецслужб. Трепашкин всё же процесс выиграл.

— Именно просьба разобраться с Трепашкиным вызвала у тебя первые сомнения?

— Да. Я тогда Гусаку сказал, что это — сложное дело, непонятно, куда может завести, и мне надо время, чтобы во всём разобраться. И он отвязался. А я задумался.

А через пару недель — опять. Перед нами поставили задачу похитить известного бизнесмена Умара Джабраилова, чтобы вызволить из чеченского плена наших офицеров… Вот так, открытым текстом.

— Официально приказали похитить Джабраилова?

— Да, чтобы получить за него деньги и выкупить офицеров. Без денег никто Джабраилова на офицеров не поменяет.

— Кто поставил такую задачу?

— Руководство управления. Генерал Хохольков и его заместитель Макарычев.

— Ты своими ушами слышал?

— Дело было так. Я довольно много занимался розыском заложников. Разработал даже целую систему и в общем считался специалистом. И вот как-то меня Гусак пригласил в кабинет, где шло совещание. Присутствовали Бавдей, Гусак, Понькин, Шебалин и Щеглов.

Гусак спросил:

— Саша, как украсть человека, чтобы не нашли? Я удивился:

— А что, воровать кого-то собрались?

Вот тогда Гусак рассказал, что ему поставлена задача похитить Джабраилова.

У Джабраилова прослушивали телефон. По нему работало наружное наблюдение. Установили его местонахождение. Этим занимался Понькин. У него была на Джабраилова вся подборка. Он же предложил — лучше похитить не Умара, а его младшего брата Хусейна. По чеченским обычаям, за младшего брата брат всегда заплатит. И похищать проще — самого Джабраилова охраняет нанятая им милиция.

Я объяснил им, как похитить человека, чтобы не поймали. Вспомнил случаи, когда наш розыск заходил в тупик и не дал результата.

Тот, кто выкрадывает человека, не должен знать, где его спрячут. Те, кто охраняет, не должны иметь контакта с тем, кто вымогает деньги. Я знаю, что в этом случае ни милиция, ни мои коллеги никогда не будут задерживать человека, который вымогает деньги, пока не установят точно, где находится заложник. Поэтому сказал, что если заложник будет в одном месте, а тот, кто вымогает деньги, — в другом и никогда не приведет к заложнику (просто не знает, где он), то его никогда и не задержат, иначе заложник будет убит.

— Словом, если заложника берут спецслужбы, то найти его Практически невозможно, поскольку они знают все тонкости этого дела? И главное — знают, кто их будет искать.

— Да, конечно, его найти невозможно, даже если задержат того, кто вымогает деньги. Спецслужбы своего вытащат, а заложник погибнет. Кроме того, я порекомендовал Гусаку проводить мероприятие совместно с третьим отделом РУОПа. Потому что освобождением заложников в то время в Москве занималось это подразделение. Они специализировались на заявителях и заложниках. Понятно, что его только этот отдел искать будет. И надо работать совместно: внедрить своего человека туда. У нас будет оперативник, который полностью контролирует ход розыска.

— Выходит, ты практически помогал разрабатывать преступление?

— Да, помогал разрабатывать преступление, о чём сожалею и о чём я позже заявил в прокуратуру. К счастью, оно не состоялось. Я не скрываю: по указанию своего руководства объяснял, как это всё провести. Позже я присутствовал ещё на одном совещании, когда к нам приехали сотрудники силового отдела — они, собственно, и должны были осуществлять похищение по нашей разработке. Похищение должно было произойти во время концерта Махмуда Эсамбаева, на который пригласили Джабраилова. Это стало известно при прослушивании его телефонных разговоров.

Сотрудники силового отдела спрашивают:

— Его охраняет милиция. Что с ней делать? Они же с автоматами. Руководство сказало:

— Валить ментов. Нечего было этого чеченца охранять.

— Приказ был устный или письменный?

— Устный, конечно. Кто же такие письменные приказы даёт?

— Похищать человека и валить при этом ментов, которые его охраняют?

— Да. Причём в деле похищения Умара была ещё одна хитрость. Хохольков сказал, что он сейчас подозревается в убийстве американца Пола Тейтума. А у того есть родственник, который хочет отомстить. Мы Умара украдём, получим деньги. А при розыске основную версию будем отрабатывать — месть американца.

Кстати, как я узнал впоследствии, Пола Тейтума тоже убили спецслужбы — мне Гусак об этом рассказывал по пьянке.

Но силовой отдел отказался похищать Джабраилова. Они потребовали деньги вперёд! Объяснили, что один раз уже похитили человека по заказу руководства, привезли к нам в спортзал, и он там три дня сидел, прикованный к батарее наручниками. На операцию эту они выезжали в командировку, и им обещали заплатить. Но «командировочные» никто так и не выписал. Приехал Камышников, забрал заложника и не заплатил. Поэтому они сказали — сначала деньги. И уехали.

— А когда ты первый раз услышал о заказе на Березовского?

— 27 декабря 1997 года мы проводили мероприятие по задержанию членов преступной группировки, состоявшей из сотрудников милиции. Двоих задержали, и необходимо было арестовать ещё двоих. Мы уже почти достали их, но тут… Около девяти утра я доложил ситуацию Гусаку. Вскоре мне перезвонил дежурный и попросил связаться с Камышниковым, который в это время был ответственным по управлению. Он приказал срочно всё сворачивать. Я пытался объяснить, что два преступника ещё на свободе, что если мы их до понедельника не задержим (была суббота), то они либо скроются, либо уничтожат вещественные доказательства. А Камышников всё равно: «Я вам приказываю всё закончить и вернуться в управление».

Мы вернулись в управление, Камышников пригласил всю группу в кат бинет. Меня, полковника Шебалина, майора Понькина и старшего лейтенанта Латышёнка. И сказал: «Вы, ребята, занимаетесь не своим делом».

Я попытался возразить:

— Как не своим? У меня сотрудники СОБРа Московского РУОПа фактически захватывают заложников, занимаются вымогательством! Самое моё дело.

У нас уже были неподтверждённые данные, что они и убивали, и взрывали. Мы собрали доказательства, а нас — тормозят. Но Камышников гнёт своё:

— Есть угрозыск, у них там много народу, пусть этим и занимаются. А нас всего восемьдесят человек в управлении, у нас другие задачи.

И Камышников коротко объяснил, какие это задачи. Он показал книгу Судоплатова, знаменитого начальника террористического отдела ещё при Сталине. Хлопнул по книге и сказал: «Вот этим мы должны заниматься. Вы команда, друг друга знаете, хорошо подобраны. Такие люди нам нужны. Поэтому не надо ругаться, жить как пауки в банке. Надо дружить, быть вместе и решать проблемы. Вы понимаете, что такое команда?»

Далее он стал развивать мысль, что мы — отборные мужики, и наша команда обязана решать проблемы правительства и высшего руководства ФСБ. Поэтому мы всем обеспечены — у нас своё наружное наблюдение, своя техника — всё собственное. Это сделано из-за повышенной секретности, никто ничего о нас не знает даже внутри ФСБ. Мы — сверхсекретные. И выполнять должны спецзадачи.