Сон о принце - Эсфирь Серебрянская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ленка, ты прямо на глазах зацвела! Или правильней расцвела? – озвучил свое удивление Валерик.
– Молчал бы уж лучше, – сказала я, радуясь аромату удивления, идущему от парочки, – сам же только что ведьмой обозвал.
– Богиней.
– Не суть. Ривка… – глубокий вдох дает запаховую подсказку корректирующие на лету, слова, – я прошу у тебя прощения за те переживания, с которыми связанно наше знакомство. Так просто все получилось, – еще один глубокий вдох: неверие-опасение-ревность, но и удивление с небольшим удовлетворением. Продолжим строить мостик отношений:
– … Я представляю, какие чувства ты могла испытать, войдя в комнату, но это был случай, когда нельзя было верить своим глазам. Мы с Валерой никогда не были любовниками… – запах непонимания… Слово что ли не знает какое-то? А если крохами своего английского:
– We never make love… – цинично-оскорбительное неверие. Ах, Валерик, на какие жертвы я иду ради твоего счастья!
– Я еще… – господи, как оказывается трудно в этом признаться, – … ни с кем ни разу…
– She is virgin and if you want, she can prof that (Она девственница и, если захочешь, она может это доказать), – влез паладин со своим переводом, за что его сразу захотелось убить и поблагодарить одновременно.
Хотя все же «поблагодарить» стоило, потому что после его слов глыба Ривкиного негативизма существенно уменьшилась. А у меня ведь есть еще один козырь!
– На самом деле я счастлива познакомиться с тобой, потому что я устала слушать просьбы родителей Валеры найти ему невесту.
– They ask you? – огромное удивление, – Really? (Они просили тебя? Правда?/Действительно?)
– Ага, – киваю я в ответ.
– Why? Are you matchmaker? (Почему? Ты сваха?)
– Кто?
– Val, help me… – но тот лишь пожал плечами, – Э-э Someone делает вместе мужчину с щченщина… знакомить.
– А, сваха! – догадался паладин.
– Нет, я не сваха. Просто его родители считают, что я, как хороший друг, должна помочь и позаботиться о его семейном счастье.
– Они думали о тебе?
– Нет! Никогда! Зато теперь есть ты и, если не возражаешь, то я скажу им, что лучше тебя Валерка для себя найти не сможет… – все, лед растоплен. Ревность-опасения, естественно, полностью не ушли, но в Ривке появилось желание мне понравиться, найти контакт, с надеждой, что я выполню свое обещание. А главное ни малейшей подлости и лжи за ее стремлением. Только сильное смущение и вера в хорошее.
– …Ну, так как согласна?
Ривка к моему удивлению отрицательно помотала головой:
– Ты не знать меня. Не надо их хитрить.
Так девчонка к тому же умная и честная! Похоже, мой паладин и в самом деле раздобыл себе сокровище:
– Ривка, я ведь на самом деле могу ощущать чувства и эмоции. Знаешь, кто-то хорошее зрение имеет, кто-то очень тонкий слух. А я вот чувства ощущаю. И я вижу, что ты и Валерка любите друг друга. И знаю, что ты очень-очень хочешь стать его женой, а он страшно боится, что ты передумаешь и бросишь его… – подняв голову, Ривка посмотрела с радостным удивлением на не выпускающего ее из своих объятий покрасневшего жениха, после чего счастливо потерлась щекой о его плечо.
– … поэтому, – продолжала я обнажать потаенные думы паладина, – он очень хочет побыстрее пожениться, чтоб ты не исчезла и стала только его. Мне кажется, что такие знания много стоят, и об обмане родителей речи нет.
– И ты нас… Val, what's the word? (Вал[ера], какое слово?/подскажи слово)
– Благословишь.
– Я могу попробовать. Но только не ждите предсказаний ясновидящей! Только доброе слово в дорогу!
– Да сделай уже это! – не выдержал Валерка.
– Но я не знаю как!
– Повторяй: «Я, богиня Ленка…»
– Не издевайся!
– Ты что, своим нюхом не чувствуешь, как я к этому отношусь?
– Чувствую… – признала я, – Но это пугает!
– Потом попугаешься, а сейчас…
– Хорошо, хорошо… Я, богиня Ленка, – тут мне стрельнула шальная мысль, и я добавила, – Червоточинка…
Идущие от Валеры эмоции показывали, что он не возмущен, а даже рад такому добавлению. Странно, но попробую продолжить:
– …признаю, что стоящие передо мной испытывают взаимную любовь и уважение. Я вижу их обоюдное желание создать семью и прожить совместную жизнь в любви и согласии… – и ведь действительно вижу. Вроде такие разные. Он поджарый, до краев наполненный энергией, подобен сжатой пружине. А она такая даже не хрупкая, а хрупенькая, вроде как задень – рассыплется-расколется. Он загорелый считай до черноты, с выгоревшими короткими прямыми волосами. Ее же кожа выглядит белее снега, особенно на фоне густых чернильно-черных волнистых волос, собранных в большой роскошный хвост. Да еще черты лиц у них словно в антонимы играют: если у одного широкое, то у другого узкое, у одного тонкое – у другого толстое. Но они любят друг друга, призрев все различия. Значит, мне, как другу, надо их поддержать. И не просто надо, мне очень-очень хочется их поддержать. Чтоб то, что родилось между ними, ни в коем случае не пропало, не затерялось, не затерлось и не потускнело, а все время грело их, даря яркое счастье:
– …в том даю им свое одобрение и благословение… – видимо, пришедшие от парочки эмоции срезонировали с моими собственными сопереживаниями, потому что я внезапно оказалась переполнена бурлящими чувствами, которые спрессовались в острую необходимость добавить, что-то душевное, – …Искренне желаю вам счастья, радости и взаимопонимания на всю вашу жизнь!
В глазах слегка потемнело, мир чуток качнулся. Похоже, такие резкие перепады чувств сказались на моих мозгах не лучшим образом.
– Эй, Ленка, ты как-то побледнела, – Валерик, выпустив свою нареченную, сделал шаг ко мне. Всматриваясь в мое лицо, паладин подхватил меня под локоть и настойчиво усадил на кровать
– Присядь-ка пока, – прокомментировал он свои действия, а сам опустился рядом на корточки.
– Ага, – согласилась я, – че-то распереживалась тут с вами.
Рядом со мной села Ривка. Она явно хотела что-то спросить, но видимо мучилась с переводом. В это момент пахнуло новым эмоциональным всплеском, от которого захотелось отмыться и внешне, и внутренне.
– Валер, похоже, мой женишок в себя пришел. Ты его выпроводи, пожалуйста.
– Это я мигом оформлю, – радостно заявил тот, вскакивая на ноги.
– Ривка, пойдем на кухню, чай пока попьем.
И мы пили чай, не обращая
