Сон о принце - Эсфирь Серебрянская

вроде старичок немного не так говорил… Да какая разница! За вашу жизнь!

Стопка… сухарик.

– А все же смешно старика корежило, когда на его «Амэн» народ креститься начинал! А этот обреченный взгляд! Как он там приговаривал: «В субботу нельзя ездить, тем более хоронить, но кто я такой, чтоб спорить с тяже-ик-лыми природными катаклизмами» и на дядьку Степана косится. Ха! Вот уж точно природный катаклизм! Прицепился к твоему отцу хуже банного листа: «Помянем, да помянем!» Зла просто не хватает!

Стаканчик ушел без сухарика.

– Я ведь с твоими еще в четверг жестко поговорила. Припугнула, что заберу внучку, если следить за своим здоровьем не будут. Или если увижу, что балуют чрезмерно. А на поминках разрешила по сто грамм для традиции и ни-ни больше. Они всерьез прониклись… Так твой бешенный дядька прицепился! Хорошо я это дело просекла. Отца твоего услала за внучкой последить, сама отозвала этот катаклизм в сторону и сделала внушение с рукоприкладством. Надавала оплеух пока у него взгляд более-менее не про-ик-снился, а потом сделала внушение, да бутылку отняла. Так ты знаешь, какой он сделал вывод? Подошел к сыну и говорит, мол, сам тебя подталкивал за немчурой приударить, так теперь не вздумай даже смотреть в ее сторону. А то женишься, а она нас всех потом по стройке смирно построит.

Ну, сухарик еще… и еще глоточек

– П-предствляшь, они меня испу-ик-гались… Идиотская все же идея напиться. Вкус ужасный. Но уж коль решила…

Стаканчик…

…

Мрак

…

Монотонный рефрен мешающий оставаться в покое. Он усиливается, разгоняя рябь по мозгу. Раздражение накапливается, переводя извилины в более активное состояние. Уже можно различать слова.

«Ленка…»

Похоже, зовут кого-то…

«Червоточинка…»

Возможно, меня…

«Богиня…»

Ну, точно меня…

«Проснись!»

Не хочу.

А по мозгам как молотком по кастрюле: « проснись-проснись».

Опять что ли пробежку с Валеркой проспала?

«Валерка!!!»

«Ну, слава богу! Очнулась!» – он возник перед глазами такой живой. Такой настоящий.

«Валерка, – повторила я, – мне приснился абсолютно дикий кошмар, что ты погиб».

«Я погиб».

«Что?!»

«ОТКРОЙ ГЛАЗА!!!»

Серая грязная стена, возникшая в полуметре перед глазами, вызывала страх остатками своей былой роскоши.

Где это я?

Взгляд постепенно впитывал непривычный узор драпировки, все еще различимый под пылевым наростом.

– Гхдэ…? – горло видимо забыло, что такое влага, выдав жуткий хрип вместо ожидаемого «Где я?».

«Богиня! Ленка! Очнулась!» – такой родной голос, в котором столько волнений переживаний радости.

– Влр…

«Мысленно, глупенькая, мысленно говори. Экономь силы».

«Валерка… – с радостным облегчением произнесла я, и тут же в шоке, – Мысленно?»

«Потом богиня, потом. Сначала нужно позаботиться о тебе».

Бульк.

«ВОДА!!!»

Мысли кончились, началась всепоглощающая жажда.

«Вот об этом я и хотел сказать», – удовлетворенно констатировал паладин.

Я ничего ему не ответила, усиленно пытаясь перебороть внезапный паралич, чтоб хотя бы дернуться в направлении вожделенной влаги. Паралич?!

«Ленка!»

Не откликаясь, я попыталась поднять руку. Не получилось, рука не отзывалась.

«ЛЕНКА!»

Головой дернуть. Получилось!.. по-моему…

«ЧЕРВОТОЧИНА-ЧЕРТ-БЫ-ТЕБЯ-ПОБРАЛ!!!»

«Ну что?»

«ТО! Слушай внимательно. Я сейчас кое-что сделаю, и у тебя должны появиться силы, но ты должна их потратить на поиск воды и еды....»

ЕСТЬ! Но сначала ПИТЬ!

«Правильно. Не отвлекайся ни на что! Будь готова сожрать хоть таракана, хоть червяка. Уж не говоря о такой роскоши как мышь или крыса».

«Подожди, ты что городишь? Какие мыши-крысы-тараканы?»

«Ленка, Богиня моя, у тебя крайняя степень обезвоживания и истощения».

«То есть у меня не паралич?»

«Нет…»

«Уф! Не мог, идиот, сразу сказать?!»

«… но ситуация реально смертельная. У тебя очень крошечный шанс. Но он есть. Выживи. Я очень тебя прошу».

«Ва…»

«Все потом. Сейчас главное вода и еда. Готова?»

«Вроде».

«Тогда… прощай!»

«Как 'прощай?'« – но было уже поздно. Ощущение присутствия Валерки исчезло, зато взамен родилась сила. Точнее, словно кто-то очень родной и очень добрый стал нашептывать, как он любит и верит в меня. И от этих слов словно второе дыхание открывалось. Сил прибывало, и спустя вечность мне удалось привести себя в более-менее сидячие положение. Голова кружилась даже на такой высоте, и хотелось опять упасть в горизонтальное положение. Но тут случился магический бульк, превративший меня в бездумное мучимое жаждой животное. На четырех, конечностях я доползла до длинного стола, уцепившись за кресло, вскарабкалась вверх и буквально рухнула на столешницу, где стояла огромная стеклянная чаша полная маняще-восхитительной Н2О.

Глава XI

Литра три спустя живот попросил передышку. Сзади как-то очень удачно нащупалось сидение. С громким «Уф!» Я откинулась на спинку и постаралась включиться в действительность. Например, понять, а что собственно за вода попала мне в желудок. Не могла же эта чаша… хотя теперь она казалась больше похоже на супницу. В ней даже половник плавал, точней висел на стеночке… не могла же эта чаша родиться здесь с водой специально для меня. И потом… Буль! Я посмотрела вверх и впала в шок секунды на полторы, потому что весь потолок надо мной состоял из трещин и пробивающихся… точней пробившихся сквозь них корней. Кажется, он на них и держался. Мгновенно слетев с сиденья, мое тельце без участия сознания шустро переместилось с самую дальнюю от стола точку, где потолок вроде как был более монолитным. Еще один взгляд, брошенный на корни, вызвал ассоциацию с червями. Причем не с дождевыми, а ленточными солитерными…

Довелось мне в детстве золотом видеть, как потрошили мужики свежепойманную солитерную рыбу, и как белесые жирные черви шевелились в темно-красной вонючей требухе… Здесь вроде ничем таким не пахло, но вот «дивное» сочетание болезненно-светлого с темным очень сильно напомнило далекую картинку, из-за которой рыба надолго исчезла из моего рациона.

Став старше, я, естественно, подрастеряла былую впечатлительность, но видимо не совсем, поскольку желудок гневно заявил, что отказывается держать в себе гадость, просочившуюся сквозь ЭТО. Разум возражал, рассказывая о разных суперчистых родничках, бьющих прямо из земли, убеждая потерпеть, поскольку альтернативы найденной воде нет, предлагая отвлечься, рассматривая обстановку. Однако еще один мимолетный взгляд на потолок, и уголок комнаты украсился вонючей лужицей. А следом за извержением содержимого желудка, как обычно бывает в подобных ситуациях, наступил упадок сил. Тело потребовало немедленно сползти по стеночке на пол, где, свернувшись калачиком, пожалеть себя любимую, забывшись в глубоком сне. Разум, раздраженный таким попустительским желанием, пытался остаться в активном состоянии, изобретая способы влияния на плоть, однако его деятельность скоро сошла на нет, оставив глухую темноту.

***

Поворотным пунктом стал мерзкий привкус во рту. Спать с такой гадостью – это знаете ли совсем себя не