Последняя крестьянка - Валентина Гусева

петляющую среди полей, заросшую речку Ижину. И вот Самойлово и, наконец, знаменитый, воспетый Гоголем старинный город Устюжна. Я в нем заканчивала 8-й и 9-й классы, когда мои родители жили в Даниловском. В Даниловском мне запомнилась красивая, состоящая из огромных деревьев, роща и усадьба Батюшковых, а также река Ижина, где мои братья ловили рыбу. Музея в Даниловском еще не было.

В Устюжне в первую очередь поехали в библиотеку, она разместилась в центре города в старинном особняке знаменитых Поздеевых. Я уже говорила, что главной целью моей поездки в Устюжну было желание передать землякам переизданную нами книгу стихов моего брата Анатолия, которого не стало в 1964 г. и его книги не переиздавались. Поэтому я сомневалась, что его имя в библиотеке известно. Каково же было мое удивление, когда в ответ на май робкий лепет о поэте А. Гусеве, молодая библиотекарь с улыбкой подвела меня к книжным полкам и указала на книги стихов моего брата. Было очень приятно, что устюжане бережно хранят память о поэте-земляке А. Гусеве.

Нас напоили чаем, посоветовали, где можно хорошо переночевать и мы отправились в музей, расположенный неподалеку в Богородице-Рождественском Соборе. Там мое удивление повторилось, едва мы подошли к массивным кованым дверям музея. На плакате «Устюжна в лицах» среди десяти портретов я увидела портрет моего брата. Плакат приглашал на выставку, посвященную 765-летию Устюжны. А, войдя в музей и едва заговорив с его директором о цели нашего посещения, Новак Фаина Николаевна, тут же у входа (она уже уходила) наизусть прочла одно из стихотворений А. Гусева. Затем вернулась и подвела к стенду с фотографиями моего брата. Это были фото с разных симпозиумов и конференций членов Союза писателей СССР. Фаина Николаевна, побеседовав с нами, попросила прислать другие фото брата и воспоминания о нем, затем предложила экскурсию по музею, чему мы с огромным удовольствием и последовали. В музее запомнилась выставка картин одного художника-священника, фамилию его я, к сожалению, не запомнила, а картины стоят перед глазами. Что-то очень похожее на мои акварели я увидела в некоторых его работах. Только у него маслом и более талантливо написаны, например, маки в поле или букет васильков и ромашек, или подсолнухи. В одном из помещений музея шла служба, и Наташа осталась слушать Батюшку, а я продолжила слушать экскурсовода. Наташа договорилась также с работниками музея о выставке флористики ее матери.

Подписав книгу для музея, а также для музея Батюшковых-Куприна, что в Даниловском, мы пошли искать и вскоре нашли гостиницу.

— Не называйте вы мое заведение гостиницей, — сказала нам при встрече очень приятная хозяйка гостевого дома на улице Батюшкова.

С удобством расположившись в двухместной комнатке с душем, ванной, холодильником и микроволновкой и чуть отдохнув, пошли гулять по городу. Купили сувениры.

На следующий день мы должны были возвратиться домой. Ночью через раскрытое окно я слышала громовые раскаты и шум дождя, но к утру дождь прекратился. Пришла Людмила наша хозяйка, принесла нам на завтрак вкусную овсянку в глиняных горшочках, пакет сливок и кофе с печеньем. Затем, к нашему удивлению, попросила, чтобы мы после завтрака дали интервью ее сыну, корреспонденту устюжнской газеты, заинтересовавшемуся великовозрастными велосипедистками из Пестова. Мы рассмеялись и… согласились.

Между тем, небо заволокло серыми дождевыми облаками, и снова пошел дождь, чувствовалось, что надолго. Но нам надо было прибыть в Пестово сегодня и мы поехали.

Эта обратная дорога нам запомнилась надолго — дождь шел весь день и порядком ее усложнил. В спасительных от тряски песчаных обочинах, сильно пропитанных дождевой водой, теперь увязали колеса наших велосипедов, и мы вынуждены были подпрыгивать по сплошным ужасным выбоинам старой бетонки. Вот, наконец, проехали первую от Устюжны деревню — Самойлово. Боже, только 5 км! А дождь льет и льет… Постепенно наши непромокаемые куртки промокли насквозь. Теперь, сходя иногда с велосипедов, мы уже не опасались ступать в лужи — кроссовки хлюпали от воды, дорожные ямы становились еще коварнее, заполненные до краев водой, они были непредсказуемы и мы иногда, ожидая мелкую лужицу, ухали в глубокую яму. Или наоборот. Доехали до поворота на Малое Восное, где мы могли бы обсушиться и переночевать и наверняка избежать тех неприятностей, которые нас ждали впереди. Но Наташа, ехавшая сзади, молчала и я тоже молча проехала поворот. А дождь усилился, в мокрой одежде стало холодновато, и я остановила велосипед на следующем повороте. Возгриха 0,2 км — призывно возвещал указатель.

Деревня Возгриха была родиной моего отца. Оглянулась на Наташу. Также промокшая до нитки, она уже не сопротивлялась, и мы въехали в деревню.

— Интуиция подсказывает, что в этом доме живут добрые люди, — указала я на первый дом.

Интуиция не обманула меня. В доме жила дачница из Санкт-Петербурга, еще в юности покинувшая деревню. Нас обогрели, напоив чаем, пораспросили. Нашлись даже общие знакомые. Оказывается, мама Каретиных дружила с мамой моей родственницы Вали, у которой мы ночевали в Малом Восном. Да и немудрено — деревни отделяли друг от друга несколько километров.

Переодевшись в сухое (кое-что у нас было в рюкзаках), мы с благодарностью к приютившим нас людям (Каретиным) покинули Возгриху. Сейчас я думаю, что в любом доме деревни нас встретили бы так же.

В общем, за два дня общения с людьми Устюженского края плохих людей мы не встретили. Спасибо Вам, Устюжане! На дорогу мне в Возгрихе дали платок, а Наташе клеенчатый плащ, и вот мы снова виляем и подпрыгиваем среди сплошных выбоин этой страшной для шоферов и губительной для их машин дороги.

Дорога шла спуск — подъем, спуск — подъем. И вот на очередном спуске я вдруг почувствовала мощный толчок в бок. И, ударившись головой об асфальт, уже лежу на дороге. Это Наташа задела меня, неудачно свернув от догоняющей нас машины. Сильная боль в виске и бедре, сжимаю голову руками — неужели сотрясение. Подбегает плачущая Наташа, поднимает меня. Шофер останавливает машину, подходит, спрашивает, чем помочь. В виске сильное гудение, бедро болит, но вроде цело. Поднимаюсь, благодарю шофера и ложусь на траву. Наташа плачет и кричит, что нужно останавливать грузовик и срочно ехать домой. Встаю, сильно шумит и стучит в голове, но тошноты и рвоты нет, кружит меньше. Говорю Наташе, что пока поедем, а там видно будет.

И вот мы снова в пути. Наташа едет сзади (мало ли что со мной), но я ее немного побаиваюсь, особенно, когда спускаемся с горки. Дождь не прекращается. Дорога до Катешева самая плохая, а дума у меня об одном, только бы не