Стихи и поэмы - Константин Фофанов

4

И вот они втроем. Весенний мрак — прозрачен.В румяных небесах сошлась заря с зарей.Граф ласков и шутлив, но паж влюбленныймрачен,А Фанни — весела… Небрежною рукойЕй граф открыл рояль. Склоняясь к Фанни нежно,Ой просит, чтоб она сыграла что-нибудьИз прежнего, когда так дружно, безмятежноОни вступали в жизнь, как на победный путь.И Фанни, бледная, очей не поднимая,Садится за рояль в прозрачном блеске мая.В окне открытом упоенный садЗадумчиво дремал в ночном покое;К ним в комнату струили ароматРосистые сирени и левкои.И вот, из мрака выпорхнув стремглав,Покинув ложе благовонных трав,В окно влетел веселый мотылек,И биться стал о белый потолок,И, очертив волнообразный круг,На пламень свечки налетел он вдруг.Он налетел, — раздался звук глухой —Так чикают ружейные осечки, —И мертвым пал, обманутый мечтой,На стеарин обтаявшейся свечки.А музыки торжественный приливВсё выше рос… кипел и волновался…Над смертью звук ликующий смеялсяИ жизнь будил, надежды схоронив.В своем углу, угрюм и одинок,Как бурею расшатанный челнок,Весь ревностью мучительной окован,Весь звукам, и разбит и очарован,Влюбленный паж томился и молчал.И блеск свечей, все дальше уплывая,Его очам денницу зажигалПрекрасного, но гибельного рая…И вот аккорд… Еще один аккорд,И смолкло все! Как изваянье бледный,Он все молчал, угрюм мечтой победнойИ ревностью мучительною горд…Все кончено! Яснеет небосклон.Шатаяся, от Фанни вышел он, —И ночь не спал: всё плакал, всё томился,И утром, на заре, он с жизнию простился,И с громом выстрела исчезла жизнь, как сон.Рассеялся дымок, и вместе с синим дымомИсчезла страсть пажа в дыму неуловимом,Как греза бледная, как звук из-под курка, —Развеялась любовь, развеялась тоска!Он умер! Почему? У всех один ответ,Мучительный, как ложь: причина — неизвестна!Ужели юности в просторном мире тесно?Ужели тесным дням простора в жизни нет?

5

И вот пришла весна… За той весной сияетВесна, еще весна. Промчалося пять лет.Надгробный крест подгнил, и насыпь оползает,Где юноша зарыт, едва увидев свет.О нем забыли все; любовь родитель нежный,Вздыхая, перенес на младших сыновей.Товарищ молодой кончиною мятежнойНедолго волновал изменчивых друзей,Как утренний туман он в памяти их таял…Косясь на ветхий крест, могильщик говорилДругому: "Мне отец Порфирий ноне баял —Могилку эфту срыть, вишь дождик всю размыл!”Весна живила все чарующим приходом,Но каждая весна, под ясным небосводомДаря свои мечты, даря свою любовь,С уходом все брала, все скупо уносила.И каждая весна, как новая могила,Надежды хороня, цветы рождала вновь…

Апрель 1892

ОЧАРОВАННЫЙ ПРИНЦ

Жил маленький принц в позлащенном чертоге,Его осеняла с младенческих днейСчастливая доля; не знал он тревоги,Ни строгих упреков, ни робких детей.

Без сверстников рос он, не видел он сверстниц,Его замыкал очарованный круг;Он видел лишь стражу на мраморе лестницИ видел поклоны блистающих слуг.

Прелестные рощи дворец окружали.В душистой прохладе тенистых аллейИз каменных гротов каскады журчали,И шум их падучий был вихря звучней.

Над зеркалом вод, окаймленных цветами,Мосты выгибали узоры перил.Из вазы бассейна, сребрясь под лучами,Фонтан поднимался и брызги дробил.

Все было забавой для юного принца:Лужайки, и гладь серебристых озер,И кроткие звери, под сенью зверинца,Ему услаждали и тешили взор.

Где высились пихты на мягких пригорках,Бродила кудрявых барашков семья,Ручные лисицы в искусственных норкахПугливо дремали, лукавство тая.

Под алой, попоной ушатый осленокС веселой газелью неловко играл.Задумчивый аист, и важен и тонок,У плетня резного как сторож дремал.

Отбившись от рук замечтавшейся няни,Царевич бежал к бессловесным друзьям.К нему подбегали покорные лани,И корм подносил он к их влажным губам.

Бежал он к озерам, где стройно темнелиКусты молодые, теснясь в полукруг,Где, быстры, как змейки, стекались форелиИ крошки ловили из царственных рук.

Как весело было малютке теребитьРосою обрызганный куст у пруда,Где вдруг был разбужен испуганный лебедь,И шумно от крыльев вскипала вода.

Но только все чаще, асе больше с годамиСчастливого принца темнили мечты.Он думал: зачем за моими садамиВозвысились стены, как вражьи щиты?

Те стены его ограждали от мира,От гневной борьбы, от несчастных людей,А принц жил для счастья: венец и порфираДолжны быть невинней небесных лучей.

Со взором ребенка, с душою поэта,Смиренный наставник ему говорил,Что там, за стеною, сокрыта от светаТолпа светозарных, таинственных сил.

Они ему ткут кружева на подушки,И шелк для одежды, и ткань на ковры.И феи оттуда приносят игрушкиЕму с недоступной, высокой горы.

"А можно их видеть?” — принц спрашивал робко."Нельзя, недоступно!” — он слышал в ответ.И детским разбегом пробитая тропкаВсе шире к стене пролагала свой след.

Чуть ветер вершины дерев зарумянит,Ребенок бежит к неприступной стене,На цоколь статуи задумчиво встанетИ долго мечтает в немой тишине.

Какие счастливцы живут за стеною?О, если хоть раз заглянуть бы туда!И много видений лучистой толпоюВ уме проплывают, бегут без следа.

И долго сидит у стены он, вздыхая.Он мнит, что под вечер взойдет за стенойЛуна в небесах, но луна не такая,Какую он видит всегда над собой.

А там, за стеной, суетою и торгомЖизнь дико шумела, как в море гроза.Он ждал, он кипел непонятным восторгом,Уста улыбались, пылали глаза.

На пряжках чулок развязалися банты.Темнело. Туман поднимался с земли.Вечернюю зорю играли куранты;И звуки, как слезы, в затишье текли.

День снова ушел. Он, как прежде, не знает,Что скрыл так ревниво стеною чертог?Когда ж он загадку свою разгадает,Когда же отпустят за темный порог?

И слышит в ответ он: увидит, поспеет!Увидит, что скрыто за крепкой стенойТогда лишь, как пух над губой зачернеетИ ростом он будет с дубок молодой.

И вот над губою усы затемнели,Он строен, он вырос с дубок молодой,Заздравные кубки в чертоге звенели,Приветствуя принца с расцветшей душой.

Но, чокаясь дружно ответным бокалом,Улыбкой даря обольщенных гостей,Принц нежною думой следит не за балом,И ждет не дождется рассветных лучей!

Он жаждет увидеть желанное чудо,Что скрыто стеною, как мраком завес.Какие он перлы добудет оттуда,Чем гордость насытит из мира чудес?

Он ждет и трепещет огнем лихорадки,Он кудри пышней разметал по плечу,Оправил плаща драгоценные складки,И весь он сияет, подобно лучу.

По лестницам звучным принц шествует бодро,Он рад, что дождался свободного дня,И треплет коня горделивые бедра…Вот шпорами брякнул, — и сел на коня.

Раскрылися стены. Принц едет — и что жеОн видит, свергая тяжелый запрет?Как мало все это на грезы похоже,На сны золотые младенческих лет!

Сырая дорога чернеет неровно:У стен заповедных теснятся кругомКакие-то камни, и щебень, и бревна,Кирпич и рогожи, и кучи с песком.

В тяжелых одеждах поспешные людиСнуют с озабоченным мраком лица…Так вот о каком он загадывал чуде!Так вот что скрывалось за парком дворца!

Он едет в селенье. Как мрачно! Заране,Приветствуя славного принца приход,Спешит в драпировки, гирлянды и тканиСкрыть ветхую бедность тщеславный народ.

Но что ж не скрывает он копоть одежды,Убогие дровни и жалких коней?Царевич бледнеет, и меркнут надеждыПред горькою правдой прозревших очей.

Так вот эти гномы, кем созданы парки,Кем создан его величавый чертог.Так вот эти феи, что слали подаркиК нему, чтоб он счастьем насытиться мог!

Задумчиво едет царевич обратно.И грустно он входит под своды дворца.Теперь ему стало несчастье понятно,И нет ему счастья под кровом отца.

Он бархат свой роздал, он меч свой забросил,Былые забавы постыли ему.На лодке любимой не слышен плеск весел,Не будит звук арфы вечернюю тьму.

Он чаще, все чаще чертог покидает,Он учится жизни в иной стороне.И радость былая дымится и тает,Как воск ароматный на ярком огне.

Беднее одежда на ласковом принце,Грустнее мерцанье стыдливых очей,И перстень не блещет на белом мизинце:Он голоду брошен в пучину страстей.

Принц темные кудри остриг; как невольник,До ночи глубокой скрывается он,Где жизнь и жужжит и хлопочет, как пчельник,Как будто бы ищет умчавшийся сон.

И скоро покинут был принцем печальнымДворец заповедный. Напрасно гонцыИскали по странам, и ближним и дальним,Надменно стучася в чужие дворцы.

Принц — сгинул! Исчез, как залетная птица,В рассветном тумане… Как вздох отошел!И если погиб он, то где же гробница?И если живет он, то где же престол?

1897