Негатив. Эскалация - Павел Николаевич Корнев

class="p1">— Прикажете подавать завтрак или спуститесь в столовую? Накрывают к семи.

Я и не знал, что в стоимость проживания включён завтрак, поблагодарил коридорного и вручил ему пятьдесят копеек, чем нисколько не воодушевил. Ну и плевать! Пятьдесят копеек — это пятьдесят копеек. И без того изрядно вчера потратился. Ещё за коньяк платить.

Спустившись на первый этаж, я закрыл счёт и расположился в одном из кресел в вестибюле, взял с журнального столика утреннюю газету. Но читать новости не стал, просто отгородился ей от всего остального мира. Было невыносимо стыдно за потраченные деньги. Не жалко этих сорока пяти рублей, а именно стыдно, что выбросил их на ветер, хотя мог отправить домой. Соображение, что легко пришли — легко ушли, утешало мало.

Понемногу самоедство утомило, решил отвлечься на чтение и обнаружил, что передовица посвящена вчерашнему громкому ограблению отделения «Восточного трастового банка». Случилось то в соседнем Зимске, грабители связали ночного сторожа и вскрыли сейф, сумев обойти сигнализацию; по предварительным данным их добычей стала кругленькая сумма в четверть миллиона рублей. Упоминалось и наделавшее много шума нападение на кассу взаимопомощи в Новинске, выдвигалось предположение, будто это дело рук одной и той же банды, в которую входит как минимум один оператор сверхэнергии.

За завтраком я осушил кофейник и досмотрел газету, после дошёл до главпочтамта, получил письмо до востребования. Повздыхал, прочитав весточку из дома, отправил ответ и направил стопы в институтскую библиотеку, где и проторчал до самого обеда, а после визита в первую лабораторию решил плюнуть на всё и отправиться отсыпаться, но по дороге к трамвайной остановке повстречался с Карлом, и он затащил в клуб.

Темой собрания стали недавние налёты, и пока я попивал чай, шли дебаты и ломались копья, выдвигались и отметались разнообразные версии, дошло даже до совершенно нереалистичного, на мой взгляд, предложения о создании студенческих добровольных дружин. Под конец слово взял Вениамин Мельник.

— Участие операторов сверхэнергии в налётах бросает тень на всех нас! Наши противники не упустят случая раздуть из этих инцидентов настоящую сенсацию для закручивания гаек и ограничения свобод. Повлиять на ситуацию мы можем лишь одним способом: вычистить из числа студентов весь неблагонадёжный и склонный к противоправным действиям элемент!

Касатон Стройнович покачал головой.

— Легко сказать — вычистить! А полномочия?

— Полномочия есть у комендатуры.

— Предлагаешь доносы писать? — хмыкнул Касатон. — Так нас стукачами заклеймят и бойкот объявят, на этом всё и кончится, не начавшись. Это всё полумеры! Надо поставить вопрос об организации студенческого самоуправления!

— И поставим! — согласился с этим предложением Мельник. — Но это дело небыстрое, а промедление недопустимо! Надо действовать!

И тут понялась со своего места Инга.

— Нет нужды действовать публично и официально! — предложила она временное решение проблемы. — Среди нас есть сотрудник комендатуры ОНКОР, который может взять донесение собранных нами сведений до компетентных органов на себя!

Отмалчиваться не стал, поднялся и заявил:

— Буду рад помочь, обращайтесь. Источник информации раскрывать не стану, сошлюсь на оперативные разработки.

На этом свою речь и завершил. Когда уже расходились, Карл даже поинтересовался:

— Ты чего сегодня такой квёлый?

— Не выспался, — сознался я, сунув портфель подмышку.

— На тренировку придёшь вечером?

— Не, может, со следующей недели на два занятия перейду. Бывай!

И мы разошлись.

В понедельник немало озадачила Милена.

— Пётр, прошу тебя повлиять на Льва! — заявила она, когда я устроился рядом с товарищем на заднем сиденье автомобиля. — Вчера вместо сеанса психотерапии он отправился в боксёрскую секцию!

Лев фыркнул и отвернулся к окну. Барышня поджала губы.

— Эрнест Карлович прекрасный специалист, но он не волшебник и может помочь лишь тем, кто согласен принять помощь! А твоё поведение — неконструктивно!

— Я — не псих! — отрезал Лев. — И не нуждаюсь в помощи!

Милена поджала губы.

— Эрнест Карлович не работает, как ты выразился, с психами, он специализируется на психологической реабилитации операторов с повышенной эмоциональностью и эмпатической чувствительностью!

— Да мне один час в зале дал большего, чем все его сеансы! — вспылил Лев.

— Курс психологической реабилитации входит в программу твоего развития!

— Так замените его на сават!

Я заподозрил, что моё присутствие тоже просчитано кем-то и внесено в программу в качестве некоего стабилизирующего фактора. Что же до опеки, то за Львом присматривала отнюдь не одна только Милена. Пока обкатывал на практике задания по развитию наблюдательности и выявлению слежки, успел приметить несколько человек, которые поблизости от моего товарища оказывались на регулярной основе.

Юлия Сергеевна по поводу своей бездарности сокрушалась, а вон как оператора первого витка опекают! Странно это всё. Странно и непонятно.

И потому я в спор вмешиваться не стал, сидел и молчал. Сами разберутся, не маленькие. У меня своих проблем хоть отбавляй.

По окончании занятий отправился на процедуры и после очередного резонанса приходил в себя, будто не секунду транса прибавил, а битый час работал со штангой. Чуть не надорвался. Но усталость усталостью, а зайти на кафедру кадровых ресурсов всё же пришлось. Альберт Павлович недовольно поморщился, но счёт из ресторана в качестве подтверждения оперативных расходов принял.

— Просил же — не шиковать! — проворчал он, пересчитывая сданные мной деньги.

— И близко не шиковал, — возразил я. — Могли бы и заранее предупредить, тогда вообще не стал бы ничего заказывать.

— Каждый знает ровно столько, сколько ему знать положено, — наставительно заметил куратор, отпер сейф и выложил на стол стопку бумажных папок. — Это информация по некоторым неформальным объединениям студентов, которые вызывают у нас опасение. Их члены с тобой откровенничать не станут, а вот их недоброжелатели — запросто. Появится конкретика, докладывай незамедлительно. А то, если начистоту, воспитательная работа среди учащихся провалена. Первоначальный отсев нареканий не вызывает, а дальше ситуацию пускают на самотёк. Не в моих принципах критиковать коллег, но тут надо брать ситуацию под контроль.

— Вы о налётах?

— В том числе. Работай!

Словечко это за последнее время уже успело мне опостылеть, и тот факт, что проторчал у Альберта Павловича до половины третьего, настроения отнюдь не улучшил, скорее уж — наоборот. Пришлось на обратном пути в комендатуру на ходу перекусывать пирожками. Там — новый сюрприз: когда заскочил в комнату переодеться, Василь складывал вещи в лежавший на кровати чемодан.

— Ты чего это? — опешил я. — Съезжаешь? Отдельную квартиру выделили?

— Петя! — мой сосед ухватил меня за плечи и закружил по комнате, умудряясь при этом ещё и подпрыгивать. — Меня стажёром в опергруппу взяли! Едем в Зимск ограбление расследовать!

— Ну, зашибись! Рад за тебя, конечно, а мне теперь кого в напарники поставят?

Василь озадаченно пожал плечами, словно эта мысль