Закрученный (ЛП) - Шоуолтер Джена

В его тоне не было насмешки, но в словах подразумевалось оскорбление, намек на то, что Эйден заставил их всех ждать себя из трусости.

Прежний Эйден, возможно, пропустил бы намек. Новый Эйден вздернул подбородок и ответил:

— Наконец-то я оказал вам честь своим присутствием.

Свирепый взгляд.

— Мы не твои подданные и не считаем за честь встречу с тобой.

— Разумеется, считаете.

— Нет.

— Да.

— С чего ты взял, мелкий…

Воин по правую руку от говорящего положил ладонь тому на плечо, сжав губы в очевидном требовании сохранять спокойствие. Второй воин сказал:

— Не мы выразили желание пообщаться с тобой, Эйден Укротитель зверей.

Они хотя бы признают его силу. Имена имели огромное значение для ее расы, определяли личность, способности и возможную угрозу. Влад Колосажатель.

Лорен Кровожадная — прозвище говорит о многом даже среди вампиров. Стефани Неудержимая. Виктория Посредница.

— Кто же тогда? — спросил Эйден.

Пауза, затишье перед бурей, пока еще один воин не появился во главе построения, и все находящиеся в зале, кроме чужаков и Эйдена, ахнули от изумления.

— Я.

— Сорин, — выдохнула Виктория. Она знала, что он придет, но все же увидеть его в живую оказалось невероятно, поразительно. Ее брат был здесь. Ее брат в самом деле был здесь!

Когда она была маленькой, ей всегда хотелось побежать к нему, броситься в его объятья. Они никогда не прежде не прикасались друг к другу, не разговаривали, и за все время их взгляды встречались только шесть раз. Но все же позабытая часть ее хотела сделать все это и даже больше.

— Ты знаешь его? — спросил ее Эйден, но не стал дожидаться ее ответа. — Мне кажется, я тоже его знаю, — его глаза потемнели, потом загорелись, фиолетовый сменился черным, черный — фиолетовым, пока он смотрел на нее. — Его можно остановить?

— Остановить… Сорина?

Он нахмурился и покачал головой.

— Я не верю тебе, Элайджа.

Ну конечно. Он разговаривал с душами, но те, к сожалению, ему не помогали.

Виктория потянулась к нему и переплела их пальцы, стараясь оказать ему всю возможную поддержку и пытаясь вернуть его в здесь и сейчас. Он моргнул, черный цвет захватил его радужки и остался. Он успокаивающе сжал ее руку.

Сорин фыркнул.

— Я слышал, что ты безумен, человек. Отрадно видеть, что слухи иногда оказываются правдой.

Хватка Эйдена усилилась, но он не стал ничего отвечать.

— Элайджа… предсказал что-то ужасное? — прошептала она.

Его щека дергалась. Он продолжал молчать.

Он сейчас во власти предсказания? Дрожа, она вернула внимание к брату.

— Он не безумен, — начала она. Может, ей удастся убедить этих ребят разойтись с миром. — Вам же хуже будет, если недооцените его.

Сорин встретился с ней взглядом. В седьмой раз, продолжила она вести счет в своей голове, прямо как раньше. Его жесткое выражение лица не изменилось, не смягчилось. Он вообще ее помнит? Его ведь так долго не было.

Вампиры стареют намного медленнее людей. Виктории восемьдесят один, что приравнивается к восемнадцати человеческим годам. Сорину было чуть за четыреста лет, но выглядел он на двадцать пять со своими светлыми волосами и такими же голубыми глазами, как у нее. Он был выше Эйдена почти на фут, и мышцы его были больше, чем у любой звезды футбола.

— Сестра, — сказал он, приветствуя ее наклоном головы. — Я также слышал о твоем романе с безумным человеческим королем, но отказывался верить в это до настоящего момента. Ты всерьез полагаешь, что он может мне навредить?

Ее первой мыслью было: «Он помнит». Второй: «Была ли я когда-нибудь так счастлива?». Третьей: «Мы в беде». Четвертой: «Он помнит!».

— Не советую его злить, — сказала она, гордясь тем, как ровно звучит ее голос. Неважно, что происходит, неважно, о чем говорят, она должна оставаться эмоционально отстраненной. Если Райли и научил ее чему за их многие тренировки по самообороне, так это тому, что эмоции мешали рациональному мышлению и дальновидности, — Твоему зверю это не понравится, и он обернется против тебя.

Лицевые мышцы Сорина дернулись. Должно быть, он уже испытывал на себе прежде неудовольствие своего зверя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сорин перевел взгляд с нее на Эйдена, осматривая его с головы до ног.

— Ты не выглядишь как король вампиров.

— Спасибо, — ответил Эйден с кивком головы. Отлично. Он вернулся в тронный зал из своей головы.

— Это был не комплимент.

Пауза. Вздох Эйдена.

— Мой долг сообщить тебе, что то, что ты задумал, ничем хорошим не закончится.

Желудок Виктории перевернулся.

— И что именно я задумал? — спросил Сорин. Сказанное Эйденом ни капли не обеспокоило его.

— Стоит ли портить сюрприз для всех остальных?

— Хорошо. Давай не будем. Просто приступим, — с этими словами Сорин выступил вперед, выхватив клинки из ножен за его спиной. Метал свистнул от скольжения по коже, и серебряные острия сверкали в свете роскошной люстры.

Эйден стоял неподвижно, как статуя, пока не раздался хор волчьего воя и рычания. Тогда он поднял руку, призывая к тишине. Они подчинились, но их тела оставались напряженными, шерсть на спинах стояла дыбом. И хотя он не приказывал вампирам бросаться в бой, напротив, даже крикнул им вернуться в строй, некоторые из них кинулись вперед, на ее брата.

Она знала, что ими двигало. Их звери. Чомперс сходил с ума в ее голове, бился об ее виски до боли, пытаясь вырваться, желая встать на защиту Эйдена. Ей потребовалась каждая крупица силы, чтобы удержать его внутри, а потом самой устоять на месте, потому что зверь, не сумев выбраться, решил попытаться захватить контроль над телом.

Она наблюдала за происходящим с содроганием. Сорин взмахнул раз — и наружу выпали чьи-то внутренние органы. Сорин взмахнул два — и полетела голова. Сорин присел — и разрезал чье-то колено, половинки ноги упали в разные стороны.

Это чудовищно, но Виктора могла думать только как хорошо выглядит хлынувшая из ран кровь. Не только для Чомперса, который все-таки прекратил борьбу, сосредоточившись на столь желанной жидкости, но и для нее. Если для нее это выглядело хорошо…

Она взглянула на Эйдена. Тот облизывал губы, а в его глазах сверкали молнии. Был ли он заворожен зрелищем? Если так, то его уже не спасти.

Сорин остановился перед Эйденом, наблюдающим за льющейся кровью.

Да, именно. Он был заворожен.

Надо было заставить его поесть, перед тем как приходить сюда. А сейчас он мог припасть к одной из этих луж. Мог разлечься на полу и жадно поглощать каплю за каплей, в то время как его тело было бы уязвимо для нападения.

— Уберите тела отсюда! — крикнула она, испугавшись, что сработает способность Эйдена поднимать мертвых, и что живые трупы нападут на них.

Солдаты-вампиры бросились исполнять приказ.

— Разве ты не боишься? — спросил Сорин. Острия его мечей были направлены в пол, кровь стекала вниз, вниз, вниз, скользя так завораживающе. Стоило только припасть к полу, высунуть язык, наполнить рот этим вкусом.

«Да что ты творишь?» — спросил внутренний голос, и, вздрогнув, она перевела взгляд на парней.

Они все еще держались нос к носу. Должно быть, она сжала ладонь Эйдена со всей силы, потому что кровь больше не поступала к пальцам. Они зудели. Расслабься, просто расслабься.

Эйден прочистил горло, каким-то образом избавившись от наваждения, как мог только взрослый, опытный вампир, и выпрямился.

— Боюсь? Тебя?

Сорин медленно ухмыльнулся.

— Смерти.

— С чего бы? Я уже мертв.

Ее брат сделал паузу, веселье пропало с его лица.

— Тебе сказали иное, ведь так? Пока что все было очень хорошо для меня.

— Я не говорил, что это ничем хорошим не закончится для тебя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Бледный, он в замешательстве тряхнул головой.

— Тогда, для тебя?

— Нет.

— Тогда почему… неважно, — Сорин посмотрел на Викторию. Восьмой. — Он всегда говорит загадками?

Тот факт, что ее брат обратился напрямую к ней, взволновал ее, и она не могла это отрицать. На самом деле она была так взволнована, что не могла придумать умный ответ. Просто стояла и пялилась на него с открытым ртом, бормоча что-то бессвязное как умственно отсталая.