Дом - Таня Нордсвей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У судьбы есть триста один эпизод, которые являются решающими в нашем фильме. И то, как человечество проходит эти эпизоды, определяет, каким будет финал. Финал той истории, которую вы, мисс Батлер, сейчас можете наблюдать из первых рядов, вам известен. Но вернёмся именно к вам.
Вы, как и все люди на этой планете, несете в себе частичку судьбы, которая масштабна только в пределах изучения конкретно вашей жизни. Вы – часть круга жизни, вы – часть этой судьбы. Но вы не такой уж и обычный человек, просто проживающий жизнь. Ваше рождение предопределено, вам выпало быть не просто носителем вашей личной судьбы, но и решать общую судьбу человечества. Знаю, звучит слишком пафосно или даже пугающе, но это правда так.
Я уже упоминал о триста одном эпизоде, о триста одном ключевом моменте истории нашей судьбы. Они являются главными пунктами, что определяют финал. Так вот, существуют триста человек, в чьих силах скорректировать эти эпизоды, направив исход в другое русло. И вы одна из них.
Нас называют по-разному, но наша цель одна: отыскать ключ от одной из дверей дома и отменить событие в прошлом, которое направляет таймлайн5 в русло, приводящее к катастрофе. Вы можете называть нас ключниками или путешественниками во времени – без разницы, но вы должны понимать, что вы такая же, как и мы, и…
– Но у меня нет никакого ключа, – перебила его я.
– А это тогда что? – он указал на висящий на моей шее ключик на верёвке.
– Это? Вы шутите? Я даже не знаю, как он оказался в моей куртке!
– Вы правда не помните? – своим пронзительным взглядом карих глаз он видел меня насквозь. – Думаю, мисс Батлер, вы мне что-то недоговариваете.
Да. Я знала, входя в этот кабинет, как этот ключ оказался у меня. Я знала, потому что стоило мне пройти внутрь этой квартиры, место, где ключ соприкасался с кожей, обожгло меня ужасной болью, и, дотронувшись до него, я увидела чёткое видение из прошлого, будто на несколько минут снова оказалась в городе-призраке…
Вокруг были безобразные, уродливые дома, ветхие настолько, что более сильный ветер мог их сложить, словно карточные домики. Пустые глазницы оконных рам смотрели на меня в зловещей тишине, нарушаемой только протяжным криком птиц откуда-то с неба. Под ногами рассыпалась сухая трава, стоило моим ботинкам на неё наступить, а если я сворачивала в сторону менее заброшенных домов, то каждый мой шаг утопал в песке.
Её я заметила не сразу. Пройдя добрых тридцать шагов, я внезапно обернулась, чтобы поднять упавшую из кармана бумажку, и тогда наши с ней взгляды пересеклись.
Она молчала и смотрела на меня. Её хрупкую тощую фигурку, облачённую лишь в старое дырявое платье, обдувал ветер, и казалось, будто он проходит прямо сквозь неё. С некогда пухлых ребячьих губ сошла кровь, сделав их мертвенно-бледными. Спутанные волосы в песке и мелких стружках выбивались из двух косичек, лицо не выражало ничего, а тёмно-карие глаза смотрели прямо в душу, припечатывая меня к земле.
Ей было лет шесть, но её взгляд словно принадлежал уставшей столетней старухе. В нём читалось всё: страх, обида, горе, непонимание, злость, печаль и неизбежность. Она ничего не говорила, но я и без слов понимала, что она хотела сказать. Стоя здесь, посреди ветхих заброшенных домов, она была словно немым укором человечеству. Оставленная, брошенная – в её взгляде читалась гордость, хоть она и была сломлена.
Однако в то мгновение я увидела в ней лишь ребёнка: потерявшегося, слабого, голодного. Моё оцепенение спало, я подошла к ней поближе и встала на колени:
– Ты хочешь есть?
Ответом был лишь слабый кивок головы, но мне этого было достаточно. Казалось, девочка не совсем понимала вопрос и что обращаются именно к ней.
– Тогда жди меня здесь и никуда не уходи. Ладно? Я скоро приду. Только найду тебе что поесть. Стой здесь, хорошо?
Я встала и рванула к виднеющимся вдали кирпичным зданиям, надеясь, что там есть магазины. Ввалившись в город, я понеслась вдоль домов, пока не остановилась возле магазина продуктов. Дёрнув пару раз дверь, я поняла, что она закрыта. Оглядевшись и не увидев никого на улице, я разбила кулаком стекло возле двери, открыла её, не замечая боли, и вломилась внутрь. Там я схватила буханку хлеба и бутылку воды, а потом быстро выбежала из помещения и побежала обратно, откуда ушла. Я надеялась, что она меня послушается и не убежит, иначе мне придётся её искать. У меня в голове даже мелькнула мысль, что я сама очень голодна и хочу пить и было бы неплохо немного отпить воды и откусить от хлеба, но я отогнала эту мысль. Ей было нужнее.
Я нашла её ровно на том же месте, где оставила. Она посмотрела на меня, на буханку хлеба, на бутылку с водой, будто не веря, что это всё ей. Я протянула ей еду, вложив в ослабленные руки, затем вскрыла бутылку и дала ей попить. Она пила жадно, глотая каждый раз как в последний, и выпила всё до дна, пролив часть воды на свою одежду. Затем она принялась за хлеб и съела половину. Посмотрела на меня с надеждой и благодарностью, затем протянула мне остатки. Я покачала головой, отказавшись. Она улыбнулась. Затем, положив хлеб на траву, она сняла со своей шеи верёвку, на которой болтался ключик, и вложила в мою ладонь.
– Не надо… – начала было я, но она снова посмотрела на меня своими пронзительными глазами, и моя речь оборвалась на полуслове.
– Возьми, – прошептала она мне, – От дара не отказываются. А ты можешь получить и второй.
Это было последнее, что я услышала, прежде чем мой мир погрузился во тьму.
✥✥✥
– Мисс Батлер? – мужской голос вывел меня из воспоминаний. – Вот, держите стакан воды.
Брайан Ульрик стоял рядом со мной и протягивал мне стакан с прозрачной жидкостью. Я взяла и отпила из него. В голове всё ещё стучали её слова “а ты можешь получить и второй”. Что это могло означать?
Он вернулся и сел в своё кресло, положив ногу на ногу. Дождался, пока я допью воду и поставлю стакан на стол, затем снова мягко повторил:
– Мисс Батлер, вы правда не помните откуда у вас этот ключ? Кстати, красивое украшение в виде подвески-сердечка. Подарил ваш молодой человек?
– Я вспомнила, как его получила. Но разве это тот самый ключ? Выглядит
