Пулеметчики. По рыцарской коннице – огонь! - Федор Вихрев

– Вот и первые норманны. Скорее всего – разведчики. Передайте команду лучшим стрелкам уничтожить разведчиков, – приказал он стоящему рядом капитану Беку.

Появившиеся на склоне Тэлхэмского холма два норманнских разведчика еще не успели пройти и десятка шагов, как над долиной прозвучал напомнивший усиленный до грохота звук рвущегося полотна. Это слились в одно шесть прозвучавших одним залпом выстрелов.

Оба разведчика упали – один сразу, а второй – успев развернуться и сделать шаг назад. По рядам саксов пробежала волна удивления и испуга, большинство непрерывно крестилось, некоторые поминали вслух молот Тора и копье Одина.

Одно дело слышать рассказы о помощи Божьей и невиданном громовом оружии. Совсем другое – услышать необычный шум воочию и увидеть, как падают, словно пораженные невидимыми молниями, воины, сраженные колдовским образом на недоступном любому человеческому оружию расстоянии. Рассказы монахов из Питерборо во главе с самим аббатом оставались всего лишь рассказами о чудесах. Большинство саксов не слишком им верило, и тем неожиданней было увидеть все своими глазами…

Но постепенно все внимание воинов привлек появившийся из-за деревьев отряд вражеских лучников. Норманны, обнаружив убитых, обступили трупы, загородив их от взоров англичан. Отряд несколько мгновений стоял на месте, а затем осторожно двинулся вперед, спускаясь в долину. Пока норманнские лучники осторожно и неторопливо двигались вперед, внимательно разглядывая стоящий на вершине холма строй англосаксов, прикрытый рвом и частоколом, из-за деревьев, блестя на солнце остриями копий и кольчугами, словно рыба чешуей, появились остальные отряды норманнского войска.

– Все так, как я вам говорил, Ваше Величество, – обратился к Гарольду полковник, – легкая пехота и лучники впереди, за ними вперемешку конница и тяжелая пехота.

– Я вижу, что ты молвил правду, благородный тэн Хорейс. Они действительно хотят расстрелять нашу «стену щитов» и разбить ослабленное потерями войско атаками конных и пеших воинов. Отлично придумано, клянусь Вотаном. – И король покосился на стоящего невдалеке аббата Леофвика, который вместе с дюжиной монахов из аббатства в Питерборо, отложив на время дубины и щиты, как раз в это время молил Господа о победе.

– Ничего, Ваше Величество, мы им сейчас покажем, насколько они ошибаются. – Сэр Гораций сделал вид, что не обратил внимания на оговорку Гарольда.

Впрочем, его уже охватывал боевой азарт и, рассматривая наступающую толпу, он прикидывал, как перераспределить огонь ружей и пулеметов, куда лучше всего ударить резерву при необходимости и где самое слабое место наступающих. Увиденное им грозное войско было, пожалуй, не страшнее ополчения махдистов, несмотря на относительно лучшую дисциплину, и, если подумать, управление. Полковник припомнил, сколько битв выиграл Вильгельм, являвшийся одним из лучших полководцев этой эпохи, и кровожадно усмехнулся. Несмотря на происхождение от норманнских завоевателей, сэр Гораций был англичанином до мозга костей, и мысль о победе над зарвавшимися предками «лягушатников», которых он, несмотря на Антанту, недолюбливал, грела его душу. Подозвав посыльного, он надиктовал приказ для капитана Бека.

Пока полковник командовал, норманны неторопливо растекались по долине, не пересекая пока черту в триста ярдов, назначенную полковником как рубеж открытия огня. Из-за этого, как отметил Бошамп, конница и пехота основных сил противника вынуждена была растянуться по склонам Тэлхэмского холма, что еще больше должно было затруднить ввод их в бой…

Командовавший пуатевенскими лучниками бакалавр Андрэ Фиц Макс с удивлением смотрел на лежащие перед ним трупы. Мертвые разведчики, два личных вавассора герцога, в акетонах и одетых поверх кольчугах, лежали перед сгрудившимися вокруг стрелками, с удивлением разглядывавшими неповрежденные доспехи, отсутствие каких-либо видимых глазом ран на одном, лежащем вверх лицом, и громадную рану, словно вырванную лапой неведомого зверя, на спине у второго. Особенно пугало выражение лица убитого, искаженное предсмертной мукой. Андрэ мысленно выругался, поняв, что еще немного, и он не только не сможет заставить своих бойцов тронуть убитых, но даже и не сдвинет отряд с места. Поэтому он подозвал десятника Хьюго и велел ему, прихватив с собой для верности еще одного воина, отправиться с донесением к герцогу. Остальным лучникам он приказал развернуться и, приготовившись к стрельбе, идти вперед. Но лишь когда отряд тронулся, он наконец понял, что же казалось ему неправильным в развернувшейся перед ним картине.

Андрэ еще раз осмотрел расположение войска англосаксов. Вдоль всей линии неприятельского войска тянулся вырытый ров. Выкопанную землю утрамбовали в виде дополнительной насыпи впереди и за рвом. В насыпи через определенные промежутки виднелись странные ямки, зачем-то оставленные англичанами. На задней насыпи, кроме того, стояла наспех сделанная плетеная стенка, похоже, поставленная как защита от стрел. В центре строя противника развевался королевский штандарт с вышитым на нем воином, а рядом – значок в виде дракона, вокруг них располагались англосаксонские рыцари и воины. Склон холма и часть долины были очищены от кустарника и росшего в более болотистых местах камыша, вплоть до определенной, резко выделяющейся границы. Эта странность и бросилась ему в глаза, как теперь понял Андрэ.

– Гляньте, мессир, как прочно англы воткнули в землю свои значки, – сказал в этот момент, обращаясь к нему, сотник Одо, воевавший еще вместе с его отцом. – Когда отец мой сражался с королем Эдвардом под началом мессира Лонгвилля и короля Альфреда, у саксов все было так же. Ратники ихние со своими сеньорами встанут вокруг значков и ни туды, ни сюды. Хо, хо! Научим мы их новенькому, мессир. Не поможет им ни их хитрость, ни их колдовство.

– Колдовство колдовством, Одо, а ты еще ничего не заметил впереди? Посмотри-ка, – и рыцарь показал сотнику замеченную им границу.

– Мессир, саксы на кой-то притоптали или скосили весь кустарник и камыш перед своим строем. Ради облегчения колдовства?

– А может, им так легче напасть на нас, Одо? Нас видно хорошо будет, коль выйдем мы туда.

– Не-ет, мессир. Гляньте, как они укрепились. Не нападут они первыми, мессир, клянусь святым Дунстаном. Не таковы их привычки, мессир.

– Мыслю все же, задумали они коварство какое-то. Поэтому не велю двигаться дальше, на утоптанную землю. Стой! Приготовиться к отражению нападения! Луки наизготовку!

Пока рыцарь Фиц Макс и его отряд выдвигались для разведки вперед, переживали и пытались понять случившееся, остальные воины норманнского войска, готовясь к бою, надевали доспехи и шлемы. Де Гранмениль, оруженосец герцога, подавая ему кольчугу, поторопился, и она упала. Все видевшие это встревоженно переглянулись. Опять плохая примета! Первый раз это случилось еще при высадке, когда Гильом, прыгнув с борта «Моры», поскользнулся и упал. Тогда ему удалось рассеять тревогу окружающих. И вот теперь – второй случай. А тут еще Роберт, окончательно расстроившись, подал герцогу шлем обратной стороной, Гильом же заметил это, только пытаясь надеть его. Но и теперь герцог не потерял присутствия духа. Быстро развернув шлем, он, засмеявшись, прокричал:

– Это добрый знак! Мое герцогство обернется королевством, как оборачивается сей час шелом на моей голове!

Наконец войско двинулось вперед, растекаясь по склонам холма и спускаясь в долину. Первыми шли стрелки, сразу за ними – спешенные рыцари, чьим коням не хватило места на кораблях, сержанты и вавассоры, выстраиваясь в боевом порядке. Рядом с ними неторопливо скакали конники, держа в руках копья и миндалевидные щиты. Бряцали оружие и доспехи, отсвечивали солнечными бликами оковки щитов, шлемы и кольчуги, трепетали на ветру покрытые разнообразными эмблемами и девизами вымпелы и знамена.

Теперь войска полностью развернулись на равнине, причем передовые части инстинктивно остановились на границе очищенной от растительности земли. Казалось, всеми овладела нерешительность. Гильом окинул взглядом воинов, снова снял шлем и, выехав чуть вперед, обратился к войскам, ободряя их перед боем:

– Настал срок показать всю свою храбрость, мои воины. Сражаться – достойное дело для настоящих мужчин. Одержав победу, вы себя покроете славой и богатство добудете, а дрогнете в битве – погибнете иль будете влачить существование рабское у беспощадного врага. – Голос герцога становился все громче и громче. – Нет нам пути назад! С одной стороны – неприятельское войско и враждебная страна, с другой – море и английские корабли отрежут нам путь к спасению! Сражайтесь, славные воины, ибо смерть лучше поражения! Негоже мужам бояться! Бейтесь так, чтобы ничто не заставило вас отступить – и близок тогда будет час, когда радость победы преисполнит ваши сердца! – Последние слова герцога дышали уверенностью. Рауль де Тессон, беспокойно пришпоривая своего коня, подъехал к Гильому, надевавшему с помощью Роберта шлем: