Проверка боем - Виктор Викторович Зайцев

понимал, что от этого примитивного калькулятора до первых компьютеров осталось не так и много. Если в реальной истории прошли какие-то двадцать-тридцать лет, когда изобретатели шли наобум, ощупью, только догадываясь, что ждет впереди. То сейчас, когда жив Игорь Глотов, изучавший историю создания вычислительной техники в институте, эти тридцать лет вполне могут сократиться до десятилетия. Вполне может так статься, что магаданцы смогут поиграть в первые доморощенные игрушки семнадцатого века, не в «Цивилизацию», конечно, но «Танки» или «Звездные войны» вполне могут получиться. От перспектив захватывало дух, особенно при мысли о других промышленных перспективах.

При развитой электронике становится возможным создание программируемых станков, что даст возможность избежать огромного роста количества рабочих. Не будет голодных рабочих – не будет социальных революций, ни буржуазной, ни социалистической. Не появится на мировой арене бесправный и организованный класс угнетенных пролетариев. Некого будет буржуазии звать на баррикады, а сами торговцы и лавочники слабоваты в коленках, только на уличные погромы способны. Если удастся создать изначально программируемые станки, самого понятия «промышленный рабочий» не возникнет. Обслуживать станки и выпускать продукцию станут высококвалифицированные и весьма оплачиваемые специалисты, равные инженерам. Ручной труд останется лишь у грузчиков, да и то до определенных объемов производства, пока не станет выгоднее купить погрузочно-разгрузочную технику.

Тем более при политике магаданцев, направленной на стабилизацию общества, на отрицание роста потребления необходимость в подлинно массовом производстве может и не возникнуть вовсе. Зачем выпускать миллионы машин, если они будут служить хозяевам по тридцать лет? Кому нужны будут миллионы пластиковых пакетов, тетрапаки и прочие изделия одноразового характера, если Западный Магадан и Новороссия уже в шестнадцатом веке заранее запретили использовать упаковку из ненатуральных материалов, а за создание свалок предусмотрены огромные штрафы. Кроме того, обе страны активно развивают и поддерживают переработку вторичных ресурсов – стекла, тряпья, металлолома, что в условиях Средневековья довольно прибыльно. Трудно сказать, во что это выльется, но сама идея будоражила Сергея Николаевича, вносила элемент авантюризма в развитие цивилизации. Голова шла кругом от возможных перспектив, пока непредсказуемых, но интереснейших последствий появления компьютеров и станков с числовым программным управлением в Средневековье. Да, пришла мысль инженеру, такую Россию нынешние европейцы и прочие завоеватели даже не рискнут задевать, не то что нападать на нее.

– Отец знает? – выдохнул министр, глядя в счастливые глаза Максима, отлично понимавшего все, что промелькнуло в голове Корнеева.

– Конечно, вчера ему сообщил. Обещал прилететь, как только сможет. Просит им продать десятка два или три первых калькуляторов. Я обещал.

– Вот что, дорогой ты мой гений электроники. Во-первых, называй это чудо как угодно, только не калькулятором, а по-русски. Во-вторых, я завтра с утра иду к наместнику, будем уговаривать Елену Александровну, чтобы отпустила твоего отца к нам в командировку. Лет на пять-десять, пока не создадите первые компьютеры. Думаю, уговорим. Так и передай Игорю: пусть со своей стороны организует поддержку, разъяснит госпоже наместнице, что вместе вы быстрее сможете создать компьютер. Старый конь, как говорится, борозды не портит.

– Хоть и мелко пашет, – ухмыльнулся Максим.

– Пусть пашет мелко, лишь бы наше поле, – вернул подколку Сергей Николаевич. – Начинай строить дополнительные цеха, новые мастерские, заявку пришлешь мне лично. С отцом посоветуйся, нужно ли идти по пути аналоговых и цифровых технологий, либо сразу переходить на цифру. Проси все, что нужно, своих парней премируй, как хочешь, хоть бесплатными путевками на Сахарные острова. Да, с сегодняшнего дня все работы по компьютеру кодируй литерой «К», я секретаря предупрежу об этом. И подбери новое название для калькулятора и будущего компьютера, что-нибудь русское. Ну, пойдем к городскому начальству, ждут, поди.

– Давно готовы оба, – не моргнул глазом Максим Игоревич. – Калькулятор назвали «эсэм», от «счетной машины», в обиходе «эсэмка», коротко и удобно. А компьютер станет «мабой», от «машины будущего». Я еще не забыл, как америкосы использовали подобные сокращения для своих изобретений.

– Тебе виднее, наш герой, – задумчиво ответил Корнеев, увлеченно перемножавший и деливший произвольные числа на первой эсэмке. – Тебе виднее. Да, пока суть да дело, организуй выпуск хотя бы простейших моделей, с четырьмя действиями арифметики, для наших инженеров. Небольшой партией, тысячи две твоих эсэмок. Кроме инженеров и архитекторов мы часть пушкарям передадим, для полевых испытаний, так сказать. Под этот вариант можно и выпуск батареек до промышленного уровня довести.

Борух подошел к причалу, где разгружался русский парусник, доставивший в Хайфу очередные грузы для молодого еврейского государства. Весело перекликаясь на идише, здоровенные парни споро разгружали трюмы корабля, вытаскивая стандартные русские контейнеры портовыми кранами. Между делом, пока кран переносил очередной контейнер на площадку причала, грузчики азартно обсуждали последние новости, переданные по радио. Речь шла о подписании мирного договора между Новороссией и Персией, по которому обе страны возвращались к прежним границам Персии с бывшей империей Великих Моголов, а русские торговцы получали право беспошлинной торговли на всей территории Персии. Еще в новостях проскользнуло, что Персия не выплатит ни единого червонца репараций русам, зато отдает в аренду дружественной с этого момента стране небольшой участок побережья к западу от порта Бушира.

– Небось, этот небольшой участок побережья в два раза больше нашего Израиля, – посмеивались парни, год назад завоевавшие с оружием в руках право евреям иметь свое государство в Палестине.

– Если русы дошли до Исфахана, то при отступлении сами вывезут половину Персии, им никаких репараций не нужно, – сказал самый старший из парней, успевший повоевать в составе кипрских казаков. – Казаки говорят, где рус прошел, еврею нечего делать. В том смысле, я видел, как русы вывозят трофеи с чужих земель, которые не собираются присоединять. В городах остаются голые стены, даже флюгеры с труб снимают.

– Это точно, мне один знакомый рассказывал, как скотты напали лет десять назад на русов, от большой глупости, видимо. Тогда русы целые города разобрали и вывезли к себе, даже стен не оставили, до сих пор скотты боятся косо на соседей взглянуть, не то что напасть. Король у них там молодой оказался, неопытный, теперь поумнел, после такого поражения.

– У кого, у русов король? – переспросил самый молодой грузчик, еще мальчик лет двенадцати, нигде не бывавший, только недавно прибывший из южной Италии с семьей.

– Да нет, у русов нет короля, у них наместник, мудрый мужчина, между нами говоря, – продолжил рассказчик, выкручивая ворот лебедки, поднимавшей из трюма очередную сетку с мелкими грузами.

Любопытные грузчики уже проверили содержимое типовых контейнеров, в больших коробах из тонкой доски привезли швейные машинки для мастерской готового платья, потому и бегал вокруг Мойша Зусман, владелец этой мастерской. Вся Хайфа знала, что Моня заключил договор с русами, закупил в кредит два десятка швейных машин, на которых портные будут