Миг возмездия. Невидимый спаситель. Загадка планеты гандов. Сквозь дремучий ад - Эрик Фрэнк Рассел

— Черт! — выдохнул он. — Вот черт!

— Что стряслось?

— Они свернули за угол и остановились, будто громом пораженные. Мгновение повисели, слегка потемнели и рванулись обратно, словно за ними гнался дьявол с мухобойкой.

— Ну и повезло же нам, — отдуваясь, проговорил Воль.

— Только почему же они дали деру? — недоумевал Грэхем. — Никогда не слыхал, чтобы витоны наметили себе жертву, начали погоню и пошли на попятный. Что стряслось?

— Спроси кого-нибудь другого. — Лейтенант отряхивался, даже на пытаясь скрывать своего неописуемого облегчения. — Может быть, решили, что без перца и соли мы окажемся противны на вкус — и полетели искать лакомое блюдо. Я не столь глубокий кладезь премудрости, Билл.

— Они часто отступают, и в спешке, — произнес у них за спиной ровный, спокойный голос. — Такое случалось уже не раз.

Грэхем повернулся на каблуках и увидел девушку в проеме двери, которую только что распахнул собственным падающим телом. Свет, лившийся из комнаты, золотым сиянием окутывал ее темные волосы. Безмятежные глаза глядели прямо на Грэхема.

— А вот и прелестнейший на свете хирург, — с напускной веселостью обратился он к Волю.

— Не могу спорить, — ответствовал тот, оценивающе оглядев девушку с ног до головы.

Та вспыхнула и взялась за дверную ручку.

— Когда вздумаете нанести официальный визит, мистер Грэхем, потрудитесь являться пристойно, а не вваливаться, будто слон в посудную лавку. — Она одарила его ледяным взглядом: — Здесь не джунгли.

— А в джунглях имеются посудные лавки? — отпарировал Грэхем. — Нет, нет, пожалуйста, не захлопывайте двери. Нам тоже сюда. — Грэхем переступил порог, Воль последовал за ним. Оба старались не замечать веявшего от нее ледяного безразличия.

Лейтенант и Грэхем уселись за стол. Воль оглядел стоявшую на нем фотокарточку.

— “Милой Гармонии — от папы”, — прочитал он. — Гармония? Любопытное имя. Ваш папа — музыкант?

Доктор Кэртис немного оттаяла. Подвинув себе стул, она улыбнулась и сказала:

— Нет. Я думаю, имя это ему нравилось.

— И мне нравится! Очень! — заявил Грэхем, исподтишка наблюдая за девушкой. — Надеюсь, в один прекрасный день мы тоже предпочтем его прочим.

— Мы? Предпочтем? — ее тонкие брови чуть приподнялись.

— Да, — дерзко ответствовал Грэхем. — В один прекрасный день.

Температура в комнате сразу снизилась градусов на пять. Гармония Кэртис убрала обтянутые шелковыми чулками ноги под стул, подальше от жадных взглядов Билла Грэхема. Внезапно здание содрогнулось, послышался отдаленный гул. Все трое сразу помрачнели.

Подождав, пока далекие раскаты стихли, Грэхем заговорил:

— Послушайте, Гармония… Ведь вы не станете возражать, если я начну звать вас Гармонией? — И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Вы что-то сказали насчет витонов, часто пускающихся наутек?

— История очень загадочная, — подтвердила доктор Кэртис. — Не знаю, как объяснить, да, по правде, и времени разобраться не было. Одно скажу: едва персонал больницы получил способность видеть витонов, оказалось, что они часто и помногу наведываются сюда. Пробираются в палаты, паразитируют на пациентах, мучающихся от сильной боли. От больных и раненых это, разумеется, тщательно скрывают.

— Понимаю.

— А персонал почему-то не трогают. — Она вопросительно посмотрела на гостей. — Но почему — понятия не имею.

— Потому что маловпечатлительные, хладнокровные люди для витонов — что рыба вяленая, — сказал Грэхем, — особенно если вокруг полно вкусной, сочной, аппетитной ветчины. Ваши палаты — настоящие рестораны!

На милом овальном личике доктора мелькнуло отвращение, вызванное столь отвратительно грубой метафорой.

— Иногда все шары, находящиеся в здании, задают деру, и какое-то время не появляются, — продолжала она. — Так бывает по три–четыре раза на дню. Сейчас приключилось именно это.

— И спасло нам жизнь.

— Возможно, — согласилась она с подчеркнутым безразличием, которое, однако, никого не обмануло.

— Скажите, доктор… виноват! — Гармония, — Грэхем грозно поглядел на Воля, расплывшегося в ухмылке, — а не совпадало ли каждое бегство с какой-либо особой переменой в больничном распорядке? Быть может, пациентам давали особые лекарства, или включались рентгеновские аппараты, или откупоривались бутылки с химикатами?

Она ненадолго задумалась и, казалось, позабыла о пристальном взгляде собеседника. Встала, порылась в картотеке, позвонила по телефону кому-то, находившемуся в дальней части здания. А окончив разговор, взглянула на Грэхема с довольным видом.

— Весьма глупо с моей стороны, однако признаю: сама до этого не додумалась.

— Что же это? — нетерпеливо спросил Грэхем.

— Аппарат УВЧ–терапии.

— Вот это да! — Грэхем хлопнул себя по колену и торжествующе посмотрел в сторону заинтригованного Воля. — Установка для прогреваний! Она что же, не экранирована?

— Заэкранировать как следует не удалось. Мы пытались, потому что на экранах местных телевизоров пляшут помехи, похожие на сетку. Но аппарат настолько мощный, что излучение проникает повсюду. Наши усилия пошли прахом и, насколько могу судить, недовольным зрителям оставалось заэкранировать собственные приемники.

— А длина волн? — допытывался Грэхем.

— Один и двадцать пять сотых метра.

— Эврика! — Грэхем вскочил на ноги, готовый ринуться в бой. — Наконец-то мы обзавелись оружием!

— О каком оружии речь? — Воль не слишком-то разделял восторг приятеля.

— Витонам это не по вкусу — вы же сами видели! Одному небу известно, как ультравысокие частоты влияют на витоновское самочувствие. Быть может, шары чувствуют невыносимый жар или им кажется, будто в помещении брызгают слезоточивым газом? Как бы там ни было, голубчики спешат убраться подобру–поздорову. А все, побуждающее витона проворно смыться, становится оружием в людских руках.

— Не знаю, хотя склонен думать, ты попал в яблочко! — изрек Воль.

— Но если это действенное или просто потенциальное оружие, — недоверчиво заметила доктор Кэртис, — почему витоны его не уничтожили? Ведь они без малейших колебаний уничтожают все, что находят нужным уничтожить! И вдруг — не тронули такой несомненной угрозы для своего благополучия. Конечно, если угроза наличествует…

— Дабы наибыстрейшим образом привлечь внимание и мысли отчаявшегося человечества к физиотерапевтическим кабинетам, только и надобно приняться их крушить.

— Теперь понимаю, — в больших темных глазах доктора читалось раздумье. — Хитрость этих существ поистине невероятна — Все время опережают на несколько ходов.