Хозяйка города - Мария Чурсина

— Дыра, из которой пришёл поезд! Ты ранена?

— Ерунда, — выдохнула Сабрина.

Они не оборачивались — сзади по-звериному ревел поезд. Скользкие плиты пола уходили из-под ног. Торчащие рельсы были как больные деревья. Между ними провода переплетались в ловчие сети и били наотмашь, вслепую. Разрубленные умирали в чёрных лужах, рассыпая слабые голубоватые искры.

Уже в темноте Сабрина пропустила удар провода, потом ещё один. Онемел локоть. Она не ощутила боли, но знала, что это плохо. Меч в левой руке сделался холодным.

Это не было коридором, это больше походило на ход гигантского червя. Прогрызенная толща земли гладко уходила влево, потом вправо. Они свернули в первое же ответвление — здесь стены, построенные людьми, поросли плесенью и истекли ржавой водой, но всё равно это было лучше хода, проторенного червём-поездом.

Надя остановилась, запрокидывая голову. Минуту она не дышала, сделавшись неживой, и мысленно ощупывала пространство вокруг себя и за пределами старых стен.

— Он далеко. Почему он не гонится за нами?

— Смотри.

Стены коридора были густо оплетены проводами. Они мелко подрагивали и сыпали искрами, и спутывались в узлы там, где стены проваливались в темноту. Она развернулась и увидела блестящие чёрные тела ещё и на полу. Ощутив взгляд Сабрины, они рванули назад, в темноту. Она подняла меч.

— Он следит за нами через провода.

— Нет! — Надя вскинула руки. — Не трогай его. Пусть. Нам его не уничтожить, а всё остальное будет бесполезной тратой сил. Мы просто уйдём. Просто уйдём. Пока.

Сабрина коснулась плеча: рубашка там порвалась, и на холодной коже запеклась кровь. В отблесках синих искр она разглядела след от удара — два прокола, как укус змеи.

Коридоры перетекали друг в друга и сплетались в паутину. Безмолвное преследование выматывало: она слышала шорох за спиной и ощущала чужое злобное присутствие. Надя шла на полшага впереди, выбирая повороты.

Все коридоры пахли одинаковой сыростью и гнилью, и все были заброшены людьми, отданы на откуп другой жизни. Только однажды переход раскрылся в круглую залу с рекой сточной воды посредине. Но проводов на стенах делалось всё меньше.

— Я устала, — сказала Надя и сползла на каменный обломок.

Она покопалась в сумке и достала печенье в бумажном пакете, бутылку воды. Сабрина села рядом и опустила меч. Вместе с проводами пропали и синие искры, но глаза привыкли к полумраку настолько, что различали силуэты.

— У тебя есть фонарик?

Таким естественным казалось взять его с собой. Надя тряхнула головой.

— Я не ношу с собой такие вещи. Это их только раздражает.

Сабрина взяла её за запястье и попыталась рассмотреть стрелки наручных часов. Они светились белым, и ещё светились белые риски на циферблате, но Надя освободилась из её пальцев.

— Не смотри. Это здешнее время, а какое там, наверху, я не знаю.

В молчании они сжевали печенье и посидели немного, давая отдых ногам. Преследование изошло на нет. В темноте коридора Сабрина больше не чувствовала угрозы. Провода отстали.

В таком же молчании они пересекли две подземные галереи, сводами уходящие в могильную темноту. Совсем старая каменная кладка просела от времени, и в выбоинах устроили свои гнёзда крысы. Потом потянулись однотипные и страшные в своей похожести бетонные залы. В провалах между плитами пола корчилась арматура.

Город стоял на старом городе, запылённом, заброшенном, но всё ещё живом.

— Здравствуйте, — сказала Надя, и Сабрина увидела его: в рыжей спецовке и в рукавицах он ощупывал стену.

Стоило подойти ближе, и его движения превратились в рваные судороги не-живого. Он обернулся, показывая тронутое разложением лицо.

— Мы заблудились, — просто объяснила Надя, как будто не замечала его осклизших искусанных крысами губ, — как попасть наверх?

Они выбрались наружу из шахты на заброшенном заводе, по скобам, вбитым в бетонные круги, провожаемые снизу взглядом не-живого. Он довёл их до самого последнего коридора и остался там, в полумраке. Люминесцировали полоски на рабочем жилете.

Вечер над верхушками деревьев кричал стрижами. Высокая трава на развалинах прятала бродячих собак. Сабрина глотнула воздуха полной грудью и не поверила, что выбралась из нижнего города.

— Вы сумасшедшие. Где вы были? — сказал Антонио, щуря уставшие от недосыпа глаза. — Двое суток в… демоны побери, двое суток. Я уже разослал ориентировки. Куда вы сунулись без приказа? Вы что, не понимаете, в какой ситуации мы все находимся? Мы стоим на краю. На очень скользком краю. Выговора с занесением в личное дело не боитесь?

В его кабинете было светло от уличных огней, и силуэт Антонио, привалившийся к подоконнику, был скрюченный и нервный. Надя спряталась в полумраке угла и отогревала дыханием наручные часы, всё ещё надеясь, что они оживут. Сабрина наблюдала за комнатой из-под прикрытых век.

— За мной гонялся демонический поезд. Я сражалась с проводами. Моим проводником был мёртвый. Нет, выговора я не боюсь.

Ночь за окном изошла воем далёких сирен. Антонио поджал губы, борясь с чем-то внутри себя. Потом снова поднял всклокоченную голову.

— Врач нужен?

Врач был нужен. Хотя следы, оставленные проводами, почти не болели, но кожа на плече сделалась ледяной и сухой, и локоть по-прежнему немел. Сабрине хотелось скинуть пропитанную кровью рубашку, смыть с лица подземную пыль.

— Выпусти меч, — сказал Антонио, глядя на неё уже без злости. — Просто попытайся разжать пальцы.

Пока она спускалась в медпункт и следила за пальцами штатного хирурга, ночь сделалась тихой и прохладной. Когда Сабрина вернулась, Надя уже выбралась из угла, пододвинула стул ближе к окну, хоть её лицо всё ещё скрывал полумрак. Они с Антонио сидели в молчании, как будто переживали общее горе. В темноте комнаты светились замершие стрелки её наручных часов.

— Ты знаешь место в городе, где под землёй огромная зала, а над ней — стеклянный купол. Там лесопосадка или парк, домов не видно. Туда ведут старые тоннели метро.

Антонио покачал головой.

— Ничего такого не помню. Но спрошу у знакомых.

— Он сплёл гнездо под городом. — Надя обернулась к Сабрине. Это было сказано для неё, потому что Антонио это уже слышал. Он склонился к столу, рассматривая оранжевый фонарный блик. — Огромное гнездо. Пройдёт не так много времени, и он потянется к обитаемым веткам метро. Выберется наружу. Да, однажды он выберется.

— А если Скрипач и Пугало встретятся раньше? — спросила Сабрина, потому что не слышала их разговора. Антонио наверняка уже спрашивал и уже получил ответ. Она разгадала это по его нервно сцепленным пальцам.