Дата собственной смерти. Все девушки любят бриллианты (сборник) - Анна и Сергей Литвиновы
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Том сразу угадал ее настроение:
– Мадам, вы опять готовы к бою? Тогда нам нужно поторапливаться.
– Зачем? – удивилась Таня. – На почту и в церковь мы уже опоздали. А казино работает всю ночь…
– Видите ли, сударыня, – заговорил Том великосветским тоном, – мы с вами неподобающе одеты. – А закончил просто: – В джинсах нас оттуда вышвырнут к чертовой матери!
– А в Стамбуле даже в свитерах пускают.
– Французы, мадам, несколько более консервативны, чем турки, мадам… Так что нам надо успеть пройтись по магазинам… Если вы, конечно, соизволите принять от меня в подарок вечернее платье, мадам… А если нет – пойдете в джинсах, мадам…
* * *Рустам опять нервничал. Не сиделось ему в Париже. Не то чтобы он не доверял Рыжему и Кольту – просто волновался. Известное дело: когда сам контролируешь, сам и отвечаешь. А тут упустят пацаны телку – и что? С них шкуру спускать? Это ему как не фиг делать. Но легче-то от этого не станет!
Он толкнул в бок Мелешина, который добросовестно изучал французско-русский разговорник:
– Эй, переводчик, иди в койку. Завтра с ранья едем в этот Анган.
* * *У Тома оказался безупречный вкус. Он забраковал по меньшей мере семь платьев, которые Татьяне вроде бы даже и понравились. «Нет, это не твое», – упрямо повторял он.
Таня уже начала сердиться, когда примеряла восьмой по счету наряд. Она, конечно, любила ходить по магазинам, но это занятие ей слишком быстро надоедало, и она покупала первое, что на сердце легло… Зеркала в примерочной почему-то не было, и ей пришлось выйти в торговый зал. «Сейчас опять скажет – не твое».
Она подошла к огромному зеркалу – и обомлела. На нее смотрела не Таня. Совсем не та девушка, которая уютней всего чувствует себя в джинсах.
Из зеркала на нее глядела настоящая женщина. Синий шелк плотно облегал грудь, оставлял открытой спину и мягкими волнами спускался к ногам. От бедра сбоку шел высокий разрез.
– Вау! – воскликнул Том. Его восторженно поддержала продавщица:
– C’est magnifique!
Хозяин магазинчика, появившийся в дверях подсобки, поднял большой палец.
Таня подобрала свои распущенные волосы, наскоро соорудив из них что-то вроде короны. Теперь, когда шея была открыта, платье смотрелось еще прекрасней. На эту шейку еще хорошо бы бриллиантовое колье…
– Ты – королева! – гордо сказал Том.
И сразу перешел на обычный тон:
– Переодевайся скорей. Тебе еще нужны туфли, а мне – костюм.
В примерочной Таня быстро стянула через голову платье и кинулась смотреть на ценник – сколько же такая красота стоит? Она не собиралась позволять Тому оплачивать ее покупки, но хватит ли ей своих денег?
Том бесшумно протиснулся в примерочную и ловко выхватил платье у нее из рук. И исчез за дверкой. Таня хотела было броситься за ним, но не бежать же голяком! А когда она оделась, Том ждал ее с пакетом в руке:
– Пошли! В Анган-ле-Бен рано закрывают магазины.
И только по тому пиетету, с которым их провожали продавщицы и сам хозяин бутика, Таня догадалась, что платье было дорогим. Или, скорее, – очень дорогим.
* * *– Танечка, прими надменный вид. Мы вступаем в обитель богачей! – шепнул ей Том перед входом в казино.
Швейцар в элегантной ливрее распахнул перед ними дверь и поклонился Татьяне:
– Bon soir, madame!
С Томом он почему-то не поздоровался.
– Чего это с ним? – прошептала Таня Тому.
– Ты смотришься так изумительно, что меня он даже не заметил!
Том был тоже совсем неплох в своем наскоро купленном смокинге, белой манишке и красной бабочке.
Они подошли к стойке регистрации. Девушка с роскошной многоэтажной прической официальным тоном попросила их предъявить паспорта. Она изумленно рассмотрела Татьянину «краснокожую паспортину»:
– Неужели мадам из России?
За нее загадочным тоном ответил Том:
– Мадам пока из России.
Регистраторша понимающе улыбнулась и больше вопросов не задавала.
Татьяна и Том прошли к бару и заказали по бокалу шардоне. Таня удивленно рассматривала игроков – ничего общего с грязными турками, которые ей так не понравились в стамбульском казино. Мужчины в идеально сидящих костюмах, дамы в дорогих туалетах… Зрелище напоминало великосветский фильм. Игра шла неспешно, солидно и, видимо, по немалым ставкам.
– А мне тут нравится… – протянула Татьяна.
– Значит, мадам создана для красивой жизни, – мгновенно отреагировал Том. – Ну что, пойдем сражаться?
– Да я не умею. Единственный раз пробовала – и проиграла…
– Сколько? – деловито осведомился Том.
– Десять долларов.
– Сегодня тебе разрешается проиграть сто! – великодушно позволил он. – Пойдем, пойдем. Я научу тебя играть в покер.
* * *Татьяне не очень понравилось играть. Она никак не могла запомнить покерные комбинации. Ей было гораздо интереснее наблюдать за Томом. Он так ловко открывал по одной карте, так искренне огорчался, если у него не было игры, и так остроумно шутил с дилером, который, к счастью, хорошо понимал по-английски, что она опять залюбовалась им.
За час он выиграл двести долларов. Том радостно сказал:
– Уходим! Твое платье мы отыграли!
Таня недоверчиво посмотрела на него:
– Все платье? Не один только разрез?
Том расхохотался. Он положил в карман две сотенные фишки и протянул Татьяне ту, с которой они начинали играть, – достоинством в пятьдесят долларов:
– Поставь куда-нибудь. А я пока пококетничаю с девушкой на регистрации. Поинтересуюсь нашим Фрайбургом.
Таня рассеянно шла между столов. Многие, очень многие мужчины оборачивались ей вслед.
Но она никак не могла определиться – куда же ей поставить? Она почти было решила просто бросить фишку на стол – пусть катится сама, куда упадет, там и судьба… Или остаться верной своему любимому числу «тринадцать»? А может, опять поставить на красное?
Так она дошла до последнего стола в зале. Здесь никто не играл. Девушка-крупье вежливо поприветствовала Таню. Кого-то она ей напоминает… До боли знакомое лицо! Татьяна быстро перебрала в уме всех своих знакомых. И вспомнила. Крупье была очень похожа на дочку ее воронежской попутчицы Марии Петровны. Как давно это было!..
Точно, дилерша (с небольшой поправкой на французский шарм) удивительно напоминала ту девушку в фате, что она видела на свадебной фотографии в квартире «бабы Маши».
Татьяна решительно бросила свою фишку на стол. И услышала, словно в голове прозвучал голос Марии Петровны: «Двадцать четыре».
* * *Таня радостно бросилась навстречу Тому, который как раз входил в игровой зал. Она с сияющим лицом протянула ему внушительную стопку стодолларовых фишек и радостно сказала:
– Вот теперь-то, я думаю, мы отыграли мое платье!
Том – не считая – определил:
– Тысяча семьсот пятьдесят? А еще пятьдесят ты дала на чай…
Она восхищенно подтвердила:
– Точно! Ты умеешь считать на расстоянии?
Том поцеловал ее в щеку. Таня почувствовала, как по ее телу разливается приятное тепло. Так было всякий раз, когда он ее целовал, даже если поцелуй был выражением не страсти, но нежности…
– Ну, а у меня выпало «зеро». Не было здесь никогда никакого Фрайбурга.
* * *Рыжий первым увидел Рустама с Мелешиным и просиял.
– Ты чего лыбишься? – подозрительно спросил напарник.
– Жрать щас будем, вот чего! Пересменка!
Рыжий, не дожидаясь вопроса, поспешно доложил шефу:
– Все тип-топ! Баба в нумерах.
Было восемь утра. По озеру танцевали первые солнечные лучи. На улицах появлялись ранние прохожие.
Рыжий с напарником еле держались на ногах. Они почти не ели – так, перебились сандвичем с лотка. И не спали – Рустам строго-настрого запретил дрыхнуть. Велел всю ночь «с входа глаз не спускать»! Они и сидели до утра на лавочке на берегу озера. Наблюдали за гостиницей.
Рустам окинул их цепким взглядом и загоготал:
– Чтой-то вы, братва, совсем взбляднули! – И милостиво предложил: – Пошли похаваем! Только чтобы вход был виден. Кстати, запасного тут нет?
– Обижаешь, командир, – обиделся Рыжий.
Владелец кафе хмуро оглядел четверых небрежно одетых мужчин и решил, что встречи в дверях они не стоят. Он просто махнул им рукой на неудобный столик в проходе. От этих ранних посетителей исходила какая-то опасность. Горы мышц, холодные глаза. А уж когда он услышал русскую речь…
Официантке «братва» тоже не понравилась. Она, не поздоровавшись, швырнула на стол одно на всех меню и поспешно отошла.
Рустам хмуро глянул на нее и процедил:
– А они тут все борзые…
Рыжий с готовностью предложил:
– Можно воспитать!
Рустам только рукой махнул:
– Засветишься, бестолочь! Зачем тебе меню – все равно по-ихнему ни хрена не рубишь. Вон Мелешин пусть переводит.
