Служение Отчизне - Николай Скоморохов

Бывшие пленные поведали нам об ужасах гитлеровских застенков, о том, как их пытались превратить в рабов хозяева виноградных плантаций.

— Буржуи-румыны — чистые фашисты. Они измывались над нами как хотели, — рассказывал моряк с наколотым на груди якорем. — Иные пытались бегством спастись — их уже нет в живых. Полиция, собаки, доносчики разные — трудно скрыться. Бедные, простые люди нам сочувствовали, но они все страшно запуганы.

Сложные чувства вызвала эта встреча. Думалось, что волею судьбы и сам мог оказаться на месте военнопленных. А с другой стороны, плен — это позор. Но разве может быть война без пленных? Главное все-таки, наверное, в том, чтобы никогда, ни при каких обстоятельствах не потерять человеческого достоинства, оставаться патриотом своей великой Родины. Тогда и в плену, и в других тяжелых ситуациях останешься бойцом…

Задумались мы и над тем, что услышали о румынах. Выходило, что буржуй есть буржуй, независимо от того, немецкой он или другой нации. Его алчность, жажда наживы не знает границ, он уподобляется зверю, способному на любое преступление. В том, что это так, мы убедимся потом и в Болгарии, и в Югославии, и в Венгрии, и в Австрии.

Но почему же простой народ дал себя так запугать? Впрочем, чему тут удивляться, когда такой же простой народ Германии, одурманенный, приведенный к слепому повиновению всей фашистской машиной, стал на путь самого невероятного преступления — уничтожения других народов. Хорошо, что нашлась на земном шаре сила, сумевшая остановить занесенную над миром кровавую руку фашизма…

Находясь на границе с Болгарией, мы продолжали подготовку к грядущим боям. К счастью, нам не пришлось в Болгарии проливать кровь.

8 сентября, когда наши войска перешли румыно-болгарскую границу, их встретили с развернутыми красными знаменами и торжественной музыкой части болгарской армии. По всей линии наступления началось стихийное братание. В селах и городах население устраивало митинги и демонстрации. В ночь на 9 сентября произошло восстание в Софии, в результате которого к утру власть в стране перешла в руки Отечественного фронта. Новое правительство объявило войну фашистской Германии.

…Последний раз купаемся в Дунае, разделяющем две соседние страны. Завтра мы уже будем далеко отсюда.

…Эскадрильей идем курсом к Габровнице. Нас предупредили: советских наземных частей там еще нет, если на аэродроме окажутся немцы — вступить с ними в бой. В воздухе все время поддерживаем по радио связь со штабом полка, оставшимся пока в Кэлэраши.

Вот и Габровница. Полевой аэродром. Никаких построек. Никого вокруг. И вдруг в ближайших к нам кустах что-то зашевелилось. Горьков тут же выхватил из кобуры пистолет. Присматриваемся — видим среди листьев пытливые детские глазенки.

— Товарищи, выходите, мы свои, русские! — крикнул я во весь голос.

— Ура, другари, наши! — бурно взорвались вдруг кусты, и из них высыпали на аэродром дети, юноши и девушки, потом подошли пожилые люди, старики. Местные жители облепили самолеты, повисли на летчиках, обнимали, целовали нас, возбужденно расспрашивали, долго ли мы здесь пробудем, где намерены разместиться, чем питаться, предлагали свои услуги.

Так встретиться могли только истинные братья после долгой-долгой разлуки.

Неизвестно откуда в изобилии появились фрукты. На аэродроме воцарилось радостное, праздничное настроение. Такие встречи происходили по всей Болгарии. Об одной из таких встреч рассказал бывший командир второй эскадрильи 659-го полка майор А. Копиченко.

«В начале сентября 1944 года командир 659-го полка майор В. М. Смешков вызвал срочно в штаб командиров эскадрилий. Командир полка изложил обстановку на нашем участке 3-го Украинского фронта и постав нам задачу создать передовой отряд — «десант», цель которого вылететь в Болгарию, занять аэродром Бургас. Потом обеспечить посадку группы самолетов-истребителей 2-й эскадрильи и охранять захваченный аэродром до подхода наших наземных войск.

Второй эскадрилье — обеспечить полет в Болгарию двух самолетов Ли-2 и высадку «десанта» на аэродром Бургас, а в случае нападения наземного противника при высадке «десанта» поддержать огнем. Одновременно второй эскадрилье была поставлена задача: по возвращении на свой аэродром подготовить самолеты для перебазирования эскадрилий в полном составе на аэродром Бургас.

По сигналу эскадрилья истребителей и два самолета Ли-2 произвели взлет и взяли курс к болгаро-румынской границе. В этот день погода благоприятствовала нашему полету. Было ясно и солнечно, только над горной местностью просматривалась небольшая кучевая облачность. Маршрут полета проходил на высоте двух-трех тысяч метров, на некотором удалении от больших городов (Варна, Добрич и др.).

При подходе к городу Бургас мы всей группой стали снижаться и строить маневр для просмотра аэродрома и последующего захода самолетов Ли-2 на посадку. В это время наши самолеты-истребители основной группы оставались над аэродромом. Я вместе со своим ведомым в паре прикрывал самолеты Ли-2, сопровождая их на посадку, и охранял от внезапного нападения наземных войск противника. Одновременно мы просматривали и вели разведку окрестностей аэродрома и контролировали дорогу, идущую в Бургас. Убедившись в благоприятной обстановке, я условным сигналом сообщил о возможности начала разгрузки. Не выключая двигателей экипажи Ли-2 приступили к высадке «десанта». Передовой отряд, выполняя задание командования, по разработанному плану быстро рассредоточился и занял боевые позиции, готовый любой ценой отстоять аэродром.

Две зеленые ракеты оповестили нас об успешном проведении задуманной операции, и самолеты Ли-2 стали выруливать на старт для взлета.

Высадка «десанта» нас очень обрадовала. Появление такой большой группы наших советских самолетов над городом Бургас явилось для болгар весточкой от русского народа. В эти минуты у нас появилось чувство исполненного долга, и мы были счастливы тем что наша родина еще раз подтвердила свою верность интернациональному долгу и братской дружбе с болгарским народом.

Обратный путь казался короче, и сознание выполненного задания вселяло чувство бодрости и укрепляло боевой дух наших летчиков.

После возвращения на свой аэродром мы сразу же приступили к выполнению второй задачи по подготовке самолетов к перебазированию нашей эскадрильи в Болгарию. В указанное время мы в полном составе произвели взлет и взяли курс на аэродром Бургас. Полет по маршруту проходил спокойно. Посадка наших самолетов на аэродроме Бургас прошла нормально.

После посадки нас встречали не только люди нашего передового отряда, но и болгары. Они старались обнять каждого из нас, пожать руку и обязательно угостить фруктами, сладостями, сигаретами или обменяться с нами своими сувенирами.

В эскадрилье было установлено дежурство самолетов. Хотя эти самолеты имели только половину заправки бензином, но полный боекомплект вооружения. Разместились мы под самолетами, как этого требовала обстановка. Летнее время года и хорошая погода позволяли быть в непосредственной близости к самолетам.

Как только мы расположились, к нам пришли офицеры болгарской армии с просьбой дать им совет о дальнейших действиях, поскольку они со своими подразделениями базировались здесь же, на границе аэродрома. Мы им предложили вместе со своими солдатами нести службу по охране аэродрома и его подступов, на что они охотно согласились. Несмотря на имеющиеся у нас запасы продовольствия, они предложили питаться в их столовой. Мы с благодарностью это предложение приняли.

Все события глубоко нас волновали, и мы были совершенно убеждены в том, что болгарские люди искренне рады нашему приходу с миссией освобождения и что отношения болгарского народа к русскому народу являются братскими».

…Прилетевший вслед за нами со всем полком Онуфриенко не сразу понял, что произошло, повел себя было строго, но, увидев счастливые лица наших друзей, отношение изменил.

Поздним вечером наши хозяева начали разводить нас по своим домам: они и слушать не хотели о том, что мы стесним их, создадим им неудобства.

— Брат в доме — радость в доме, — отвечали нам и чуть ли не силой тащили к себе.

Мы с Митей Кравцовым и Витей Кирилюком поселились в одном доме. В болгарской семье сразу почувствовали себя как дома. Хозяин, хозяйка, их черноглазая дочка не знали куда нас усадить, извлекали свои лучшие припасы — вина, продукты. Сели за стол — и потек задушевный, сердечный разговор. Поздно ночью выходившая в погреб за вином дочка сказала, что на улице стоят соседи, очень хотят посмотреть на советских летчиков.

— Пусть заходят, если хозяева не возражают, — сказали мы.

Через десять минут дом заполнился людьми до отказа. Снова расспросы, бесконечные разговоры. Всем нам было очень уютно, тепло, хорошо. Но служба есть служба — далеко за полночь пришлось расставаться.