Код "Вероника" - Стефани Перри

— …и я решительно не понимаю, почему эта девица Клэр и ее друг оказались для тебя таким непосильным испытанием, — сказала Алексия, и несмотря на затопивший его стыд, он не мог оторвать от нее восторженных глаз, глядя, как она грациозно "проплывает" по комнате в своем шелковом платье. От зрелища его сестры-близнеца в момент неудовольствия дух захватывало.

— Я не подведу тебя снова, Алексия, обещаю…

— Верно, не подведешь, — резко сказала она. — Потому что я сама намереваюсь решить эту проблему.

Альфред был ошеломлен.

- Нет, дорогая, ты не должна подвергать себя риску, я… я не допущу этого!

На мгновение Алексия задержала на нем свой взгляд… а затем вздохнула и покачала головой. Она ступила к нему, и ее взгляд снова наполнился теплом и любовью.

— Ты слишком сильно взволнован, брат мой, — сказал она. — Тебе следовало бы вспомнить, вспомнить о том, что мы всегда встречали трудные времена с гордостью и силой. В конце концов, мы же Эшфорды. Мы…

Глаза Алексии широко распахнулись, а лицо побледнело. Она повернулась к окну, выходящему в коридор снаружи, тонкие пальцы взлетели вверх, ухватившись за тесный ворот одежды на шее.

— Кто-то в коридоре.

"Нет!"

Алексия должна быть в безопасности…

"…никто не смеет прикасаться к ней, никто!"

Конечно же, это была Клэр Рэдфилд, наконец-то добравшаяся сюда, чтобы выполнить свое задание — убить его возлюбленную. Почти умирая от бешеного желания защитить ее, Альфред отчаянно оборачивался вокруг себя, разыскивая средство — и вот оно — к туалетному столику Алексии была прислонена винтовка, он сам оставил ее там перед тем, как открыть проход в чердачное помещение. Он пошел к оружию, чувствуя страх сестры, как свой собственный, разделяя ее беспокойство так, словно они были единым целым.

Альфред дотянулся до оружия и заколебался в смятении. Алексия настояла на том, что справится с ситуацией, она могла рассердиться, если он снова вмешается… но если с ней что-то случится, если он потеряет ее…

Ручка двери внезапно задрожала, а Алексия как раз сделала шаг вперед, сама схватив винтовку. Она едва успела поднять ее, как дверь с грохотом распахнулась. Впервые за почти что пятнадцать лет приватность их тайного убежища была нарушена, и Алексия была так потрясена этим, что даже не выстрелила немедленно, не желая, чтобы Альфред был ранен, не желая умирать. У этих двух заключенных было оружие, и оно было направлено прямо на нее.

Алексия взяла себя в руки, отказываясь быть запуганной этими двумя детьми — они оба странно смотрели на нее, на их плебейских лицах отражалось удивление и смятение. Очевидно, раньше им не случалось встречаться с людьми, занимающими столь высокое положение в обществе.

"Используй это в своих интересах. Заставь их расслабиться".

— Мисс Рэдфилд и мистер Бернсайд, — сказала Алексия, высоко подняв подбородок, тон ее голоса выражал то же достоинство, что и гордое имя Эшфордов, — Наконец, мы встретились. Мой брат говорит, что вы доставили много хлопот.

Клэр шагнула вперед, дуло ее пистолета чуть опустилось, когда она внимательно изучила лицо Алексии. Алексия, сама того не желая, отступила, испытывая неприязнь при виде одежды, с которой капала вода, и при виде развязных манер девчонки, но так же внимательно продолжила следить за пистолетом в руке Клэр. Нахалка была полна решимости и сверлила ее глазами, так же, как и молодой человек, стоящий за ее спиной.

Алексия сделал еще шаг назад. Она была загнана в угол, зажата между своим туалетным столиком и ножкой кровати, но и это тоже было ей на руку.

"Когда они погрузятся в размышления, я буду вне опасности…"

— Вы Алексия Эшфорд? — спросил мальчик, он был поражен или испуган, рот его был открыт.

— Верно, — она была не в состоянии терпеть эту грубость дальше, особенно исходящую от тех, кто гораздо ниже ее по положению. Клэр медленно кивнула, все еще нагло и дерзко глядя ей в глаза.

— Алексия… а где ваш брат?

Алексия обернулась, чтобы взглянуть на Альфреда, и поразилась — его не было в комнате. Он оставил ее одну противостоять этим людям.

"Нет, этого не может быть, он никогда бы не покинул меня так…"

Справа от нее мелькнуло что-то, но когда она туда повернулась, поняла, что это лишь зеркало и…

На нее смотрел Альфред. Это было ее лицо, ее губы, ее накрашенные и подкрученные ресницы, но его волосы, его жилет. Правой рукой она зажала рот, шокированная зрелищем, и Альфред сделал то же самое, глядя на нее. Чувствуя ее удивление.

Как будто они были единым целым.

Алексия вскрикнула, выронила винтовку и, напрочь забыв о двух нарушителях, ринулась вперед мимо них, совершенно не заботясь о том, выстрелят они в нее или нет. Она подбежала к двери, соединявшей их с Альфредом комнаты, и снова закричала, когда увидела лежащий на полу рядом с красивым платьем парик с длинными, светлыми волосами.

Плача, она толкнула дверь, представляющую собой вращающуюся панель, и побежала по комнате Альфреда…

"…моя комната…"

…и не знала, куда направляется, пока не побежала по коридору, ведущему к лестнице. Все кончено, все было кончено, все разрушено, все было ложью. Алексии больше нет, и никогда она не вернется назад, и он… а она…

Внезапно близнецы поняли, что должно свершиться, через тьму, заполонившую сознание, воссиял ответ, указывая им путь. Они побежали к лестнице и стали по ней спускаться, на ходу составляя план, осознавая, что время пришло, что теперь они действительно будут вместе, потому что час этого наконец-то настал.

Но сперва они все уничтожат.

— Твою мать, — сказал Стив, и поскольку других слов на ум не приходило, озвучил эту мысль еще раз.

— Так Алексии никогда здесь и не было, — отозвалась Клэр, на лице ее проглядывало такое же ошарашенное выражение, которое, как он подозревал, было и у него. Она прошла чуть вперед и подняла с пола парик, качая головой. — Как думаешь, она вообще существовала?

— Может быть, когда была ребенком, — ответил Стив. — Там, в тюрьме, был старый охранник, он говорил, что однажды видел ее, лет так двадцать назад. Когда тут всем заправлял Александр Эшфорд.

Несколько секунд они просто стояли и осматривали комнату, Стив думал о том, что почувствовал Альфред, когда в отражении в зеркале увидел себя самого. Зрелище было столь жалким, что парень почти вызывал у него сочувствие.

"Все это время думать, что его сестра живет здесь, с ним, наверное, единственный человек в мире, не считавший его полным засранцем… а потом оказалось, что у него не было даже такой малости…"