Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке (сборник) - Найо Марш

– Я почти надеялся, – сдержанно заметил Аллейн, – что вы слышали об этом разговоре. Вероятно, это было глупо с моей стороны.

– Когда он состоялся?

– В час ночи, по нашим сведениям.

– В час ночи. В час ночи. Дайте подумать! – Каррадос надвинул тяжелые брови на свои глупые глаза и значительно наморщился. – В данный момент, должен признаться, я не могу хорошо припомнить…

– Большинство ваших гостей еще сидели за ужином, – подсказал Аллейн. – Я разговаривал со слугой, дежурившим на верхнем этаже, и он как будто бы припомнил, что вы поднялись туда примерно в это время.

На красных щеках сэра Герберта внезапно проступили багровые жилки.

– Ну уж, клянусь Богом, этому парню положено было запомнить, будь проклята его наглость! Конечно же, я поднимался на верхний этаж, и это было именно в час ночи. Вы совершенно правы, мистер Аллейн. Я плачу этим проклятым устроителям банкетов целое состояние, чтобы они все организовали и вправе ожидать – не без оснований, надеюсь, – определенного уровня качества. И что же я вижу? Нет спичек! Нет спичек в гостиной у лестницы, а вся комната усыпана пеплом! На каминной полке горит непотушенная сигарета! Это как раз под часами. Вот почему я запомнил время. Именно в час ночи, как вы говорите. Смею думать, я человек благоразумный, Аллейн, но не постесняюсь признаться вам, что пришел тогда в ярость. Я вышел на площадку и задал тому парню такого перцу, что он не скоро забудет. Как наскипидаренный, он помчался вниз за спичками! Ленивые, изнеженные итальяшки, черт бы их побрал!

– Вы все время находились на галерее, сэр?

– Конечно же, я не был все время на галерее! Я то заходил, то выходил из этой гостиной, будь она неладна. Я поднялся наверх, полагаю, примерно без пяти час, вошел в комнату и нашел ее в таком состоянии, как описал. Я бы зашел и в другую комнату – ту, что с телефоном, но там сидела парочка. Они, кстати, вели себя скорее как лакей с горничной, чем как люди, которых имеешь обыкновение принимать в качестве гостей. Как вам это понравится! Мужчина выскользнул в тот момент, когда я устраивал разнос проклятому официанту, и потом слонялся по галерее. Я имею в виду этого парня, Уитерса. Не помню, называл ли вам раньше его имя. Потом вышла леди и скрылась в гардеробной. Да, – клянусь Богом, сэр! – затем наверх действительно поднялся Роберт Госпелл и вошел в комнату с телефоном. Вот именно! В комнату с телефоном! – торжественно провозгласил Каррадос, раздувая усы.

– Великолепно, сэр. А теперь позвольте мне перечислить все это еще раз. Хочу удостовериться, что я все правильно понял. Вы вышли из первой гостиной и поговорили с официантом. Капитан Уитерс вышел из второй гостиной, той, что с телефоном, а следом выскочила миссис Хэлкат-Хэккетт и прошла в дамскую гардеробную.

– Эй, позвольте! – воскликнул Каррадос. – Я не упоминал имя леди. Бог свидетель, я достаточно хорошо воспитан, и не в моих правилах называть имя дамы.

Лицо Аллейна выразило вежливое лукавство.

– Боюсь, сэр, я несколько поспешил с выводами.

– А что, в самом деле? Вы хотите сказать, уже пошли слухи? Она ведь американка, не правда ли? Так-так-так, мне жаль это слышать. Хэлкат-Хэккетт очень старый мой друг. Весьма жаль это слышать.

Аллейн, не без ехидства отметив, что сэр Герберт от души рад, продолжил:

– В этот самый момент, когда вы, отослав слугу, вернулись в гостиную, а миссис Хэлкат-Хэккетт нырнула в гардеробную, на верхнюю галерею поднялся сэр Роберт. Что в это время делал Уитерс?

– Уклонившись от встречи с ним, удрал в гостиную вслед за мной. Мне пришлось вступить с этим типом в разговор. Молодой Поттер тоже сидел там с надутым видом. Смею надеяться, Аллейн, что у меня не меньше толерантности к молодежи, чем у любого другого старого чудака, но, должен признаться…

Он смущенно замолчал.

– Да? – пробормотал Аллейн.

– Ничего… не имеет значения. Не стоит отвлекаться от темы, не так ли? Так вот, льщу себя надеждой, Аллейн, что могу поладить с большинством людей, но честно признаюсь, мне не понравилось общество Уитерса. Называет себя капитаном. Из какого он полка?

– Понятия не имею. А вы, случайно, не слышали, как лорд Роберт разговаривал по телефону в другой комнате?

– Нет. Нет, не слышал. Теперь, когда вы спросили об этом, мне кажется, я слышал, как телефон позвякивал, – так бывает при наборе номера. Дело в том, что я не мог больше выносить проклятого разговора с этим субъектом. Я извинился и отправился вниз.

– На лестнице никто не попался вам навстречу?

– Не думаю. Впереди меня спускалась миссис Хэлкат-Хэккетт.

– То есть, пока вы все еще были в гостиной, сэр, любой мог подняться по лестнице и войти в комнату, где разговаривал по телефону сэр Роберт?

– Полагаю, так.

– То есть миссис Хэлкат-Хэккетт могла войти туда перед тем, как вы стали спускаться по лестнице. Капитан Уитерс или Дональд Поттер могли бы войти туда после этого.

– Да, черт возьми, могли бы. Если вам нужен отчет об этом телефонном разговоре, спросите их. Я не люблю делать предположения в отношении своих гостей, но честное слово, от капитана Уитерса вполне можно ожидать, что он станет подслушивать чужой разговор. О чем думает молодой Поттер, общаясь с подобным грубияном, да еще на двадцать лет себя старше, хотел бы я знать? Еще что-нибудь?

– Да, сэр. Вы, случайно, не заметили, пока были наверху, некую мисс Харрис? Тот официант говорил что-то…

– Харрис? Вы имеете в виду секретаршу моей жены? Да, конечно, я видел ее. Когда я поднялся, она бросилась в туалет. Как она выходила, я не заметил.

– Понимаю. Что, если бы я переговорил с ней прежде, чем мы уйдем?

– Пожалуйста, но с ней вам будет нелегко. Она девица стеснительная – жаль, что сейчас таких мало. В наши дни им наплевать, кто их застигнет у какой двери.

Сэр Герберт, решив, что сказал нечто забавное, разразился лающим смехом, к которому Аллейн не преминул присоединиться.

– Бедняжка Харрис, – проговорил Каррадос. – Да уж…

– Ну а теперь, – продолжал Аллейн, когда смех умолк, – переходим к завершению бала. Нам, разумеется, хотелось бы отследить передвижения лорда Роберта. Не знаю, сэр, могли бы вы помочь нам в этом.

– Что ж, дайте подумать. Мы с женой стояли на том этаже, где бальный зал, у лестницы, прощались с гостями – то есть с теми из них, кто оказался достаточно старомоден и счел необходимым поблагодарить хозяев. Некоторые из молодых щенков, смею вас заверить, не озаботились этим. Лорд Роберт, конечно, подошел и был очень любезен. Теперь позвольте подумать. Он спустился по лестнице в гардеробную и вышел оттуда в своем диковинном плаще. Я помню этот момент, потому что сам спустился в вестибюль и прошел мимо него. Я направлялся в буфет.

– А вышли вы оттуда до ухода лорда Роберта?

– Нет. – Каррадос снова вошел в образ израненного в сражениях солдата. – Нет. Это был последний раз, когда я видел Роберта Госпелла. Да! Не скрою, Аллейн, все это дело сильно по мне ударило. Очень сильно! Тем не менее мы должны быть стойкими, не так ли? О чем мы говорили? Ах да. Я пробыл в буфете довольно долго. Не скрою, я совсем выдохся. Я выкурил сигару и выпил бокал коньяка. Перемолвился с этим парнем, Димитри, и отправился домой.

– Вместе с леди Каррадос и мисс О’Брайен?

– Что? Нет. Нет, их я отправил раньше, на другой машине. Моя жена была крайне утомлена. А я хотел еще осмотреться. Удостовериться, что все в порядке. Я не доверил бы этого никому другому. Эта публика так чертовски беспечна – повсюду оставляет непогашенные сигареты. Убедившись, что все в порядке, я направился домой. Шофер вернулся за мной. Смею предположить, вам захочется поговорить с ним?

– Нет, сэр, благодарю вас. Мы верим вам на слово.

– Я бы не хотел, чтобы со мной обращались иначе, чем с кем-либо другим, но это уж как вам будет угодно, разумеется. Еще какие-то вопросы?

– Я хотел бы поговорить с леди Каррадос, если возможно.

– Едва ли моя жена что-то сообщит вам, Аллейн. Она крайне удручена всем этим. Роберт Госпелл был очень большим ее другом, и она восприняла его смерть чертовски тяжело. Собственно, она еще не вставала.

Аллейн выдержал паузу.

– Как жаль! – произнес он наконец. – Весьма досадно. Я-то хотел, по возможности, избавить ее от появления на дознании.

– А когда дознание?

– Завтра утром, сэр.

Каррадос сердито сверкнул на него глазами.

– Она, безусловно, слишком слаба для подобного испытания. Я прослежу за тем, чтобы врачи ей запретили. И точно так же она не в состоянии говорить с вами сейчас. Я знаю, что если бы мне пришлось ее потревожить, чего я делать не собираюсь, поскольку она спит, она отказалась бы. Это определенно.

Дверь отворилась, и вошел ливрейный лакей.

– Ее светлость, сэр, просит передать мистеру Аллейну, что если у него есть несколько свободных минут, она была бы очень рада его видеть.

Лакей немного подождал и при крайне неловком молчании затворил за собой дверь.