Магия Отшельничьего острова - Лиланд Модезитт

И там я снова увидел корабль Братства — он стремительно, с невероятной скоростью, уносился на север. Что, при отсутствии парусов и колес, приводило его в движение, было для меня загадкой. За кормой оставались лишь кильватерная струя да тонкая струйка черного дыма. При этом он был невидимым для всех, кроме нас с Тамрой, которой теперь явно не до него. Надо же, как ее укачало! И это при волнах высотой едва ли в два локтя.

Солнце уже было готово погрузиться в черные воды залива. Пыхтела труба, вращались колеса, качалась под ногами палуба и «Призрак» — локоть за локтем, род за родом, кай за кай — уносил нас к Кандару.

Изольда стояла в одиночестве позади мостика, Миртен под раскачивающимся фонарем тасовал карты, а Тамра не разжимала рук, вцепившихся в липкие от лака поручни.

А я — я любовался барашками пены, вскипавшими на гребнях волн.

XVII

На протяжении всего плавания по заливу волнение было не слишком сильным, однако державший курс на северо-запад «Призрак» постоянно испытывал килевую качку.

Спал я плохо, без конца просыпаясь, но, в отличие от Саммела, почти все время торчавшего у борта, все-таки спал.

А вот Изольда спала без задних ног, даже храпела. Миртен вернулся в каюту позже, с изрядно набухшим кошельком. Этот малый вновь доказал, что способ поживиться найдет где угодно. Он поднялся первым, и, хотя двигался очень тихо, шевеление в каюте разбудило меня.

Следом за ним и я поднялся на залитую солнцем палубу и направился в кают-компанию — небольшое помещение с прикрученными к полу двумя столами и длинными скамьями. Там уже находились Ринн, Дорте и Кристал.

Я уселся на дубовую скамью напротив Миртена. Появился Саммел, которого шатало. Добравшись-таки до стола, он забился в угол подальше от остальных. Похоже, его замучила морская болезнь.

На завтрак подали сушеные фрукты — яблоки, красную смородину, персики — а также галеты и чай, настолько крепкий, что я поморщился. Впрочем, он прекрасно годился для размачивания твердых галет.

Ел я неторопливо, не поднимая глаз. Команда, скорее всего, позавтракала раньше, и в кают-компании находились только пассажиры.

Саммел куснул галету, отхлебнул чаю и, совершенно зеленый, покачиваясь, вышел вон.

Зато Ринн, Кристал и Миртен жадно уминали все подряд. Миртен, хотя и лег поздно, выглядел отдохнувшим, только вот его шевелюра была взлохмачена еще больше, чем обычно. Быстро поев, он первым встал из-за стола и, никому ничего не сказав, ушел. Дорте, с поблескивавшими глазами, последовала за ним. Ринн немного посидела, теребя рукоять метательного ножа, и тоже удалилась.

Кристал с улыбкой покачала головой.

— Что-то смешное? — спросил я.

— Не совсем, — ответила она. Если это, конечно, можно назвать ответом. Не взяв ничего с обоих полированных деревянных блюд, она с удовольствием пила смоляной чай.

— Это не ответ.

— Ох уж эти мужчины... — Кристал покачала головой. Сегодня ее прическу скрепляли не золотистые или серебристые шнурки, а темно-голубые, словно ей хотелось привлекать к себе поменьше внимания. Поставив кружку на стол, она встала и удалилась из кают-компании прежде, чем я успел хоть что-то сказать.

Оставшись в одиночестве, я съел еще одну галету и сушеный персик и уже совсем было собрался уходить, когда появилась Изольда, а за ней — Тамра.

Бледность сделала Тамру похожей на хрупкую фарфоровую статуэтку, одну из лучших, какие изготовляла моя матушка. Но в следующий миг это впечатление оказалось разрушенным отрыжкой. Пробурчав извинение, она тяжело опустилась на скамью, где недавно сидел Миртен.

Изольда налила темный чай в две глиняные, покрытые коричневой глазурью кружки.

— Меду?

Тамра кивнула, слегка покачиваясь вместе с «Призраком». Допив свой чай, я огляделся — куда тут ставят пустую посуду?

— Леррис, не уходи пока, а?

— Да куда тут идти-то?

Тамра вздохнула. Изольда сдвинула брови, а я поднес к губам пустую кружку — просто чтобы не смотреть ни на ту, ни на другую. А потом взял тяжелый заварной чайник, наполнил кружку заново и утопил в ней шарик меда из серого приземистого кувшина.

— Вы составляете неплохую пару, — произнесла Изольда сухим тоном. — Одна считает, что главное — во всем добиваться успеха, а другой думает, будто существуют все объясняющие ответы на все вопросы. Одна ненавидит всяческие привилегии, но при этом отчаянно их домогается, а другой, располагая ими изначально, бездумно их отвергает.

Мы с Тамрой переглянулись.

— Вам обоим предстоит столкнуться со многими неожиданностями, — отпив глоток чаю, Изольда потянулась к сушеным яблокам, а потом к хрустящим галетам.

Я тоже отхлебнул чая, основательно подслащенного медом, но все равно остававшегося горьким.

Тамра грызла галету, запивая каждую крошку. В темно-сером одеянии, без обычного цветного шарфика, она выглядела поблекшей и вялой.

Молчание затянулось. В конце концов я поставил полупустую кружку на стол и встал, переводя взгляд с одной женщины на другую. Но обе так и не подняли глаз и не промолвили ни слова. Изольда продолжала завтракать. Тамра сидела, уставясь на гладкую поверхность стола.

Подождав немного — вдруг они что-нибудь да скажут? — я пожал плечам и вышел.

Ветер на палубе усилился и теперь вовсю трепал мои короткие волосы. Ноги сами понесли меня к корабельному носу, где я остановился, глядя на то, как ветер сдувает брызги с гребешков темно-синих волн. «Призрак», конечно, не летел над водой, но его движение нельзя было назвать неуклюжим. Практичная эффективность и основательность — вот слова, которые характеризовали корабль точнее всего. Так же, как и Изольду.

А вот в моих мыслях основательность и не ночевала — сплошной разброд и шатание.

Оказывается, я — потенциальный Мастер гармонии, убежденный в существовании ответов на все вопросы и отвергающие собственные привилегии! Решительно все знают обо мне больше меня самого!

«Призрак» рассек носом особенно высокий вал, и соленые брызги обдали борт. Однако корабль словно затих, и я не сразу сообразил, в чем дело. Машина больше не стучала, труба не дымила, колеса не вращались. При попутном ветре капитану не требовалось жечь уголь.

Интересно, может быть, мне свойственно понимать с опозданием то, что для других совершенно очевидно?

— Ты не против, если я рядышком постою?

Я вздрогнул от неожиданности. Тамра уже стояла рядом. Выглядела она получше, чем за завтраком.

— Конечно, не против.

— Ты как будто чем-то расстроен.

Я совершенно не был уверен в том, что мне стоит откровенничать с этой особой, которая с первого дня нашего знакомства держалась как первейшая стерва. И все же я решил поддержать разговор. Мне это ничего не стоит, а Тамра хороша хотя бы тем, что не нагоняет тоску.