Сумеречное королевство - Евгения Олеговна Огнёва

чье могущество приравнивалось к силе самого Кейна. А потом, волшебница станет частью его коллекции.

Теперь Лилит изучала бумаги Фауста. Щуплый и невзрачный вериец давно ушел. Она избавится от него. Юнец слишком глуп, если возомнил себя достойным ее, Лилит из Ми-Сойличте! И слишком опасен, чтобы держать на расстоянии. Слишком опасен. Конкуренция при дворе короля была высока, и скидывать со счетов назревающую силу было нельзя!

Но сейчас он очень даже полезен.

Лилит сладко потянулась, отложила бумаги в сторону.

Все это мусор. Фауст не так глуп, он знает, что Амос его предает и подбросил мальчишке малозначимые факты.

Волшебница вернулась в свою оранжерею, еще раз осмотрела растения.

— Вы чем-то обеспокоены, госпожа? — Услужливый Нел бесшумной тенью появился рядом.

— У нас осталось мало времени, Нел. — Вздохнула Лилит, погладила алые лепестки одного из цветков. — Сила, с помощью которой мы открыли портал, иссякает. Жертвы веккитов окажутся напрасны, если мы не найдем Ключа. Тысячи пленённых.

Растения успокаивали Лилит. Они полностью зависели от ее воли, каждое из них служило какой-то цели. Как же устала Лилит от высокомерных верийцев! Если бы она знала, чем обернется ее личная жертва. Бессмыслица.

Никогда больше не чувствовала она себя сильной и нужной. Кейн и его подданные не считали волшебницу Ми-Сойличте равной себе. Это пренебрежение проскальзывало время от времени в разговорах. Как сегодня с князем.

«Насколько высоко твое происхождение?» — Вспомнила Лилит. — «Заносчивый и самовлюбленный аристократ!»

Глава 7

Визит Короля

Мой мир слов пустых, глаз холодных и слепых.

Кто привёл меня сюда — Демон или Рок?

В город тьмы и снов, в рай халдеев и глупцов,

Где забыты боль и совесть, и воспет поpок.

Маврин — «Падший»

Кейн, сын Вереса, мятежник и король верийцев, с рождения привык получать все, чего захочет и поступать так, как ему вздумается.

Отец часто доверял ему управление своим миром и никогда не спешил делиться знаниями. Верес строго спрашивал со своего сына за его поступки и решения. Кейн перенес эту привычку на своих подчиненных.

Верес был подозрителен и скуп на похвалу. Кейн… Он был похож на отца больше чем на свою мать, которой он никогда не видел.

Была лишь одна разница между Вересом и мятежным богом: харизма. Его незримое влияние было настолько велико, что верийцы слепо вверяли ему свою судьбу. Это опьянение заканчивалось лишь тогда, когда король сам терял интерес. В лучшем случае жертва «трезвела», возвращалась к прежней жизни, не переставая удивляться своим прежним поступкам. В худшем, — страдала, теряла ориентир и цель в жизни.

Король привык видеть членов малого совета в Маледиктусе, где они всегда были под рукой. Так было угодно королю.

Сейчас его злила задержка. О том, чтобы покорить Лорин быстро не могло идти речи, пока волшебница не отыщет ключ. Потом Кейну придется поломать голову над тем, как подчинить чужую энергию своей воле. Тогда он сможет добраться до источника всего мира, осушить его или преобразить — это как получится.

Невеккет пришлось сжечь дотла. Его мощь скрывалась в огромном дереве. Несущий смерть срубил это дерево. Мир погиб.

Лорин не казался крепким орешком. Главной целью был Сантер. Последние триста лет Лорин служил лишь полем для небольших шагов, стычек. К великому разочарованию, богиня не видела в Кейне союзника, равного. Ей хотелось приказывать, а подчиняться вериец не привык.

Снег таял, превращая дороги в кашу. Высокие деревья быстро перешли в дремучий лес, сухие ветки спрятали небо, переплетаясь над головой. До заката было еще далеко, но здесь, среди черных широких дубов и густых колючих кустов, царил сумрак.

Путь был не близким, запах весенней свежести нравился королю. И возможность хоть ненадолго остаться наедине со своими мыслями. Он чувствовал Верес, огромный мир, полный жизни. Он слышал отдаленный шепот молитв простых смертных. Слышал, но не вслушивался. Это больше были не его заботы. Об этом думали верийцы, его наместники. Они не просто управляли провинциями, но собирали дань, следили за порядком, олицетворяли закон и власть.

А также приводили новых солдат-полукровок. Последних сейчас было слишком много, а потому, попасть в Лорин было необходимо срочно! Накопленные силы грозили разорвать Верес своим хаосом.

Высокие шестиугольные башни врезались в темнеющее небо. На красных стенах вышагивали часовые, крепкие ворота давно были заперты. Волчий замок казался неприступным. Но только не для Кейна!

Король играючи взобрался на отвесную стену, бесшумно преодолел всех дозорных, сливаясь с вечерними сумерками. Когда он появился во внутреннем дворе, стража растеряно вытянулась по стойке смирно. Да, достанется им теперь от хозяина за невнимательность!

Кейн прошел мимо нерадивых воинов Советника, велел не докладывать. Он спросил первого попавшегося слугу, где его хозяин, на что последний дрожащим голосом ответил, что господин предпочитает проводить время на верхнем этаже восточного крыла. Несомненно, бедняга кинется с докладом. Но Кейн будет быстрее.

От князя давно не было вестей. Между тем, его лазутчики, как и сам Фауст, были единственной нитью, что связывала два мира. Лилит не оправдала ожиданий своего короля, ее магии требовалась передышка. Она лишь присылала отчет о своих экспериментах. Детская забава: цветочки и ягодки!

Между тем, в чужом и непонятном мире Лорин осталась группа его воинов, что стойко держала занятые рубежи. Верийцы возвращались совсем другими. Неуравновешенными, сентиментальными. Четкий и строгий порядок Вереса рушился в Лорин, обнажая слабые стороны бессмертных.

Можно было отправить за Советником гонца или послать летучую мышь с письмом. Трезвы и расчетливый ум Фауста был ему нужен как никогда: приходили новости о жрецах богини, что своей ревностной верой заслужили Дар. И Дар этот прекрасно справлялся с бессмертными.

Ничего подобного князь не докладывал. И теперь Кейн жаждал узнать правду, прижать своих подчиненных к стене.

Она что-то рисовала, сидя на краю смотровой площадки. Ее руки были перепачканы краской, на щеке художницы тоже остался отпечаток. Однако она была так увлечена работой, что не замечала этого. Выглядела