Сумеречное королевство - Евгения Олеговна Огнёва

если ты не передумаешь, даю слово, я верну тебя в Лорин.

— С чего бы мне изменить свое мнение? — Она надменно изогнула бровь, резким жестом схватила чудом уцелевшую на столике расчёску и принялась яростно приводить волосы в порядок.

Молодая и упрямая, смертная пахла цветами жасмина. Каждая клеточка хрупкого тела источала дурманящий аромат, от которого закипала кровь.

— Рада расстроила тебя.

Внешне вериец был абсолютно спокоен, но внутри безумствовали эмоции: люди всегда вызывали в нем смесь отвращения и жалости к их никчемному существованию. Им было дозволено жить среди созданий бога Вереса, служить и забавлять, насыщать и продлевать бессмертную молодость верийцев.

Чужестранка себя к таковым не причисляла, позволяла себе слишком многое и, вместе с тем, разительно отличалась от местных обитателей.

— Рада?! — Вскинулась гостья. — Она отбросила расческу, возмущенно окинула князя с ног до головы, — Меня расстроило здесь ВСЕ. Отвратительные обычаи, раболепное унижение ваших людей, их жалкий страх! И твоя жестокость!

Разъяренной кошкой девушка ходила из стороны в сторону, все больше закипая.

— А тебе самой не страшно за свою жизнь? — Хозяин замка остановил дерзкую лоринку за плечо. — Я волен убить тебя, пытать, терзать сколько захочу. Никто не вступится за смертную и не придет на помощь.

Жанна вскрикнула от удивления, но пыл не растеряла. Она скинула длинные узкие пальцы, подошла вплотную к верийцу.

— Даже из страха я не утрачу чувство собственного достоинства! Как же приятно, наконец, узнать, что ты из себя представляешь на самом деле!

Смертная смотрела снизу-вверх уверенно. Где-то глубоко в ней бился ужас, но гордость глушила этот слабый голос.

Аромат жасмина стал невыносимым, вскружил голову, Фауст отступил, прикрыв глаза.

Таких отчаянных надо убивать! Но хочется зарыться лицом в ее густые волосы и ощутить касание этой бархатной кожи! Сколько эмоций! Сколько страсти в этих словах и бесстрашия!

Верес! Что происходит с князем Гевальт? Тем, чей род всегда стоял на стороне чистоты крови. Он не может ее больше видеть сейчас! Достаточно!

— Я должен подумать. — Тихо произнес князь.

Жанна озадачено смотрела в след уходящему верийцу.

— Они здесь все не в себе… — Шепотом произнесла она.

Глава 6

Лилит

Во имя Добра! Уничтожим нечистые расы!

Несогласных — в тюрьмы! Еретиков — на костёр!

Елена Ханпира — «Во имя веры»

Как и у других членов малого совета, у волшебницы были собственные апартаменты в Маледиктусе. Лилит также облюбовала небольшой замок с высокими башнями, что всем своим видом напоминал маленькую обитель сказочной принцессы.

Многие древние семьи погибли в войне с богом Невеккет, и теперь на просторах Сумеречного Королевства медленно разрушались родовые замки и поместья. Слишком ценные, чтобы отдать во владения полукровкам, слишком отдаленные, чтобы следить за их сохранностью, они простаивали и пустовали.

В том месте, где русло Гремучей реки разделялось на два потока, а через несколько километров и вовсе переходило в три отдельных рукава, поселилась Лилит. Не слишком далеко от Маледиктуса, но достаточно уединенно для своих занятий магией.

Ее новый дом, Ледяной Пик, скрытый густым лесом, окруженный бурной рекой, возвышался за высокой каменной стеной и садом. Лилит обходилась без стражи (кто же в здравом уме побеспокоит волшебницу?), держала небольшое количество слуг из смертных, что умели хранить молчание.

А еще у нее были ученики. Здесь волшебница не делала различий между полукровками, истинными или смертными. В вопросах магии Лилит была готова поступиться принципом чистоты крови.

Чем же занималась эта холодная красавица среди бессмертных? Она накладывала защитные руны на доспехи и оружие воинов, испытывала различные заклинания, изготавливала артефакты. И, конечно, зелья! Да, она не гнушалась примитивным колдовством! Яды, лекарства, отвары.

Первым с Лилит познакомился именно князь Гевальт. Это было его обязанностью: добывать информацию, искать возможных союзников и слабые места противника.

Когда-то Верес вручил горстке людей Дары. Ему была нужна сила, что смогла бы противостоять его ненасытным детищам-верийцам, чтобы сохранить равновесие мира. Люди эти отделились от своих собратьев, и ушли в далекие пустынные земли, гонимые завистниками.

Среди каменной пустыни, в прекрасном цветущем оазисе волшебники основали город-лабиринт, город-мираж, и назвали его Ми-Сойличте, что означало «обман, иллюзия». В город могли войти и выйти лишь те, кого маги сами пропускали. Но и сам город появлялся не для всех!

От того и блуждала армия бессмертных вокруг да около, желая сразить своих вечных соперников. Снова и снова кружили верийцы по оазису, по нескольку раз проходили одни и те же места, но ворота не являлись чужакам.

Жили волшебники изолированно, редко покидали свой дом, чтобы раздобыть какой-либо ингредиент или отправится в другое государство для торговли. Большие потрясения не затрагивали Ми-Сойлитче, магов уважали и боялись.

Но только не сын безумного Вереса! Кейн жаждал обладать знаниями волшебников, их артефактами и энергией душ! Костью в горле стояли волшебники, что были равны ему. От союза Ми-Сойличте отказались, они знали, что однажды верийцы захотят быть единственными правителями Вереса и уничтожат соперников.

Кейну повезло. Лилит давно устала от Ми-Сойличте, своего отца — верховного мага, от замкнутой в оазисе жизни. На волшебницу возлагались большие надежды, ее будущее было предопределено происхождением и одаренностью.

Часами скиталась Лилит по ажурному городу. Как бы ни был велик и прекрасен родной дом, он оставался замкнутым. Белоснежные стены давили девушку, она знала каждую линию на витражах, каждую трещинку на мостовых. Точно под колпаком держал ее отец, не позволяя покидать город «до времени».

Потому, она приняла Фауста и его предложение перейти на сторону мятежного Кейна. Изворотливый Советник передал с торговцами послание для Лилит: птицу в клетке.

«Если захочешь — открой» — гласила записка.

Лилит позволила верийцам пройти в лабиринт и сразить давних врагов.

Молодая женщина встретила гостя в своем кабинете. Каждая вещь в этой небольшой комнатке лежала на своем месте: будь то аккуратная стопка бумаг на столе, или ровные ряды книг,