Загадка Генри Киссинджера. Почему его слушает Путин? - Виталий Поликарпов

Именно данный прорыв из беспредельного содержит в себе намек на все то, что получает видимость дисгармонии и несогласия. Некоторое смещение акцента в сторону самого этого порыва, выделение его из контекста творческого импульса несет возможность будущих споров и вражды. Однако подлинный исток этой разобщенности находится на ином уровне созидания — он там, где изначальная точка как бы покидает свои сущностные пределы и «подобно червячку благородного пурпурового шелкопряда окутывается внутри и создает для себя чертог»[218].

Здесь, на этапе первоначального строительства мира лежит (находящийся за планом мироздания, в совершенно трансцендентной области) источник постоянных разломов, катастроф и сдвигов. Иными словами, корень зла находится в самой возможности неправильного, неупорядоченного построения миров (называемая в Зогаре первобытным разрушенным миром), из обломков которого созидается новый, выстроенный правильно мир.

«Такая возможность неправильного построения миров, — подчеркивает М.А. Кравцов, — неизбежно предшествует правильному и взвешенному построению, и гармоничное мироздание созидается как бы через голову катастрофы. Поэтому единство, которое осуществляется во вселенной, — это, так сказать, единство вторичное, единство воссоздания и исправления. И образом этого единства служат весы — гармонизация происходит за счет непрерывной связи с Беспредельностью, благодаря неизбывной подвешенности в абсолютном Единстве. То есть всякое согласование, всякая целостность в мире достигается путем уравновешивания противоположностей, когда в одежды равнодействующей силы одевается единство Запредельного. И Зогар называет эту равнодействующую силу, спускающуюся до самых нижних миров и достигающую своей вершиной аспектов самых возвышенных, Срединной Опорой (Амуда де-Амцаита). При помощи Срединной Опоры осуществляется гармонизация противоборствующих тенденций»[219].

Срединная Опора отнюдь не является лишь равнодействующей двух противоположных сил, она имеет вполне самостоятельное значение — она воплощает в себе эти две стороны полноценным образом, созидая из них нечто новое. Иными словами, она и есть в прямом смысле самим этим воссозданным миром, который связывает высшее с низшим, а правое — с левым: «При создании вселенной была распря левой стороны с правой. Во время этой распри, в которой пробудилось левое, вышла Геенна и прилепилась к нему. Срединная Опора, которая суть третий день, вошла между ними, и разрешила спор, и согласовала между собой обе стороны, и Геенна спустилась вниз, а левая сторона включилась в правую, и все стало цельным»[220].

Этот организующий принцип в виде образа Срединной Опоры позволяет адекватно описывать не только структуры миров, но и объяснять истории еврейского народа, тайны человеческого бытия, тайны души и внутренней сущности Торы. Так, происхождение еврейского народа связывается с необходимостью исправления основ Мироздания, с гармонизацией разобщенных общественных сил, тогда как суть подлинного человеческого совершенства достижимо лишь для того, кто идет по пути гармонизации дурных и благих сторон бытия, а вовсе не одним лишь стремлением к добру. Можно сказать, что иудаизм, выраженный на разных языках Торы и Каббалы, представляет собою философию жизни, которая помещена в религиозную оболочку. Вполне уместно в данном случае утверждение М. Лайтмана, которое акцентирует внимание на философской сути тайной части Торы: «Каббала всегда была в стороне от обычной религии, потому что она занимается совсем иным воспитанием человека, развивая в нем чувство критики, анализа и четкое интуитивное и сознательное исследование себя и окружающего мира»[221].

Для понимания роли Каббалы в функционировании иудаизма как планировщика существенным является то, что она по своей сути является «пантеистическим воззрением». Известно, что пантеизм можно сформулировать двумя тезисами, являющимися зеркальным отражением друг друга: «Все есть Бог» и «Бог есть Все»[222]. Каждый из этих тезисов в определенном смысле эквивалентен другому, хотя они и сопряжены друг с другом, а также они оба устремляются к одному смыслу. «Но этот смысл способен меняться на диаметрально противоположный, в зависимости от того, в какой последовательности эти тезисы произносятся. Если первый тезис предшествует второму, то, очевидно, перед нами продукт натурфилософского рассмотрения, мрачная химера атеизма. Если же второй предшествует первому, то это прозрение мистика, который преодолел разрыв предельного с запредельным и увидел Мироздание в его созидательном порыве к тому состоянию цельности, которое было до тотальной порчи миров»[223].

Очевидно, что мысль о постоянном творческом импульсе, который поддерживает мир, является по своему характеру пантеистической, однако она высказана псалмопевцом: «Вовек, Господь, слово Твое стоит в небесах…»[224]. Ведь пантеизм — это убежденность в том, что Бог пронизывает всю вселенную, но и об этом сказано: «Куда уйду я от духа Твоего и куда убегу от лица Твоего? Поднимусь ли на небеса — там Ты, соскользну ли в Преисподнюю — вот Ты»[225]. Не менее пантеистическим является и представление о близости Творца к творению, о чем говорит Давид: «Близок Господь ко всем призывающим Его, ко всем, кто призывает Его в истине»[226]. Поэтому нельзя не согласиться со следующим выводом М.А. Кравцова: «Если это пантеизм, то тогда иудаизм насквозь пантеистичен, равно как пантеистичны все наиболее интимные религиозные чувства, самые тонкие оттенки веры». Иудаизм, в котором отчетливо и блестяще выражена идеология взаимной сопричастности всех сторон бытия пантеистичен по своей сути, что объясняет потрясающую действенность его как планировщика.

Эта весьма высокая эффективность иудаистского планировщика является одной из фундаментальных причин адаптивности еврейской цивилизации, что в свою очередь объясняется пантеизмом иудаизма, представляющего собою философское учение. Известно, что пантеизм есть такое философское учение, которое в максимальной степени сближает понятия «Бог» и «Природа», выражая тенденцию к их отождествления[227]. Действительно, в иудаизме учение о божественных атрибутах (ограничение Бога во имя Творения), которое не только трансформирует сокрытое Беспредельное в Бога Откровения, но и образует структуру творения, определяет структуру мироздания. Эти божественные атрибуты в Каббале как ступени раскрытия и одновременно ограничения Абсолюта называются сефирот[228]. Система сефирот представляет собой древо сефирот, которое носит диалектический характер, причем каждая из сефирот по своей природе является голографической. Каббала учит, что система сефирот — это не только структурная парадигма всего сущего, но и воплощение принципа «все в одном, одно во всем»[229]. В иудаизме пантеизм существовал в двух формах: натуралистический, когда происходит одухотворение природы, что наделяет ее божественными свойствами и растворяет бога в природе, и мистический (панентеизм), растворяющий природу в боге. Эта философская система дает видение природного и социального миров благодаря обобщающей картине мира, что позволяет решать конкретные, частные задачи.

Как показано исследованиями британского писателя и археолога Д. Рола, установившего местонахождение Эдема и его сказочного Сада (одна из межгорных долин нагорья Загрос около 6000 г. до н. э.), библейские Элохим были концентрированным выражением сил природы в сознании первобытного человека[230]. На исходе каменного века человеческий род стал постепенно осознавать свои огромные возможности деятельного образа жизни в сравнении с простой охотой и собирательством. Генезис библейских Элохим (фактически цивилизации) описывается Д. Ролом следующим образом: «Вокруг, насколько хватает взор — черные вулканические горы, вздымающиеся в небо. В сознании примитивного человека они представляли собой пьедесталы тронов, с которых бессмертные боги взирают на дела и заботы своих творений. И вот однажды владыки неба и земли (библейские Элохим) решили сойти на землю со своих величественных тронов, чтобы вступить в контакт с людьми, сотворенными ими. Контакты получали самые разные проявления. Повсюду царили огонь и землетрясения, небо сотрясали громы и молнии, ветры и ураганы. Боги говорили громовыми голосами, от раскатов которых дрожала земля. Воля богов проявлялась как в величии природы, так и в грозной разрушительной силе ее стихий. Боги были своего рода квинтэссенцией и средоточием сил природы — египетск. нетджер — термин, употреблявшийся в позднейшую эпоху в долине Нила для обозначения божественного начала. Право, можно только удивляться, если окажется, что само слово натура (природа) не уходит своими корнями в седую египетскую древность»[231].