Специальный агент преисподней - Алексей Зубко

– Ну не стоять же здесь до скончания времен?

– Скоро обед,- заметила Леля.- Не век же ему на плоту куковать… Проголодается, сам причалит к берегу. Обождем.

Уйдя с причала, чтобы не торчать на виду у несговорчивого паромщика, мы расположились на травке и перекусили, разложив на листах подорожника извлеченную из седельных сумок нехитрую снедь. Не «Завтрак туриста», но и мы не на прогулке.

Бесшумно раздвинув ветви кустарника, высунулось маленькое бородатое личико с широким носом, мясистыми губами и густыми зарослями сросшихся бровей.

– Братишки, закурить не найдется?

– Не курим.

– А… тогда ладно, бывайте.- И скрылся средь лесной зелени.

– Чудной,- только и молвила Леля.

Ливия перекрестилась, а остальные продолжили процесс пережевывания пищи, не отвлекаясь на мелочи.

Внешне сохраняя спокойствие, я внутренне весь трясся. Может, всего один шаг отделяет меня от восстановления памяти, а этот маменькин сыночек…

По тропинке, согнувшись под тяжестью наплечной сумы, проковыляла старуха, опираясь на корявую клюку. Проходя мимо, она неободрительно зыркнула в нашу сторону и посеменила к покосившемуся строению у причала.

– Ивасик-Телесик, плыви к бережку, твоя мама пришла, обед принесла!

– Ага, мама,- обрадовался паромщик, проворно подгоняя плот к берегу.

– Оставайтесь здесь,- сказал я, а сам направился к чудному паромщику и долгожданной прославленной матери его.- День добрый.

– Это злая ведьма,- утирая нос рукавом рубахи, сообщил Ивасик, указав на меня.

– Это мужчина,- буравя меня взглядом, прошамкала старуха.

– А чего он тогда меня заманивал? Пускай докажет, что не ведьма… а то лучше побей ее.

– Мне что, штаны спустить? – не очень любезно поинтересовался я и на тон ниже продолжил: – Мы хотели бы переправиться на остров. Сколько это будет стоить?

– Всего одну маленькую монетку.

– За всех? "

– А то,- подтвердила старуха.

Выудив из тощего кошеля медную копеечку, я протянул ее матери паромщика.

– Ребята, идите сюда!

– Все не поместятся,- сообщил Ивасик-Телесик.

– А всем и не нужно,- заметила Ливия.- Не бросать же коней без присмотра. Поплывем ты и я.

– И я,- требовательно добавила Ламиира.

– Это мое предложение, я плыву с вами,- решительно заявила Леля.

– Хорошо, значит, плыву я и девушки, а вы остаетесь здесь и ждете нас.

– И я с вами,- по тому, как проворно старуха залезла на плот, можно было догадаться, что она делает это часто.- Вы ведь и назад захотите плыть.

Логично.

– Вперед!

Надеюсь, что специалист по человеческим мозгам окажется настоящим хакером своего дела. Не хотелось бы довольствоваться половинчатыми воспоминаниями, зияющими стертыми секторами и не поддающимися восстановлению сумбурными комками с нарушенной структурой. С надеждой в сердце, решимостью в голове и ледяными иголочками страха в пятках я ступил на землю острова, сопровождаемый тремя прелестными девушками.

ГЛАВА 12 Глухонемой оракул

Если истина в вине, то становится понятным то облегчение, которое испытываешь поутру, избавившись от накопленных за время пьянки откровений.

Как далеко порой отстоит действительность от того, что успело набросать живое воображение.

Где седовласый старец в расшитом золотыми драконами халате и звездчатом колпаке, в позе лотоса смакующий костяной мундштук кальяна, витая мыслями в заоблачных сферах? Где стеклянный шар, внутри которого сокрыт ответ на мыслью сформированный вопрос? Где величие мудрости, где глубина знаний? Все это так и осталось в моем воображении. Неужели так сложно поработать над своим имиджем? Нужно соблюдать определенные правила… есть же, в конце концов, профессиональная этика?!

– Это оракул? – уточнил я на всякий случай.

– Он самый,- подтвердила Леля.- Потрясающее зрелище, правда?

– Правда,- не погрешив против истины, ответил я, с недоумением рассматривая создание, на которого возлагал определенные надежды.

Под рахитичной пальмой, невесть какими силами занесенной в среднюю полосу Руси и против всех законов; природы густо увешанной темно-желтыми бананами, на валуне сидит совершенно голый человек. Даже скорее не человек – существо, имеющее некоторые близкие человеку черты. Его короткие кривые ноги охватывают природное сиденье, не доставая до земли. Пальцы на них срослись в некое подобие утиных лапок. Огромный, безобразно дряблый живот уродливыми жировыми пла стами свисает почти до колен, целомудренно скрывая от посторонних взоров то, что указывает на выгравированную на замусоленном камне следующую надпись: «Правая вверх – на то воля божья, левая вверх – то ложь и обман». И что бы это значило? Скрещенные на животе узловатые руки непрерывно движутся – они безвольно сползают вниз по потной коже живота, он поддергивает их вверх – и так раз за разом. Наличие шеи чисто гипотетическое – лишь натянутая между телом и головой кожа. Вся в складках и бородавчатых наростах грязно-зеленого оттенка. Голова, или, вернее, то, что находится на ее месте, просто не может принадлежать человеческому существу. Покрытый пупырчатой кожей шар с коротким хоботом спереди и огромным фасетчатым глазом на макушке, в белесой пуховой окантовке.

– Спрашивай.- Леля подталкивает меня вперед.

– Как? – шепчу я ей на ухо. Для чего пришлось согнуться в три погибели. Она мне едва до предплечья достает.

– Вслух,- также шепотом отвечает она.

– Но у него нет ушей…

– А зачем они ему?

И верно, зачем? Он же оракул – значит, заранее знает, о чем его спросят или даже что нужно отвечать на первый вопрос, а что на второй.

– Кхе-кхе,- откашлялся я.- Ты меня слышишь?

Почесав комариный укус на пузе, оракул поднял правую руку вверх, словно индеец, приветствующий собрата.

Вот теперь понятно, что означает надпись на камне, на которую, если исходить из определенного соответствия человеческой анатомии, указывает скрытая свисающим до колен животом часть организма. Правая рука вверх – это да, левая – нет.

– Ты поможешь мне?

Рука поднята в подтверждение его согласия на сотрудничество.

– Как меня зовут?

Оракул проигнорировал вопрос как неуместный – I ясно ведь, что он может давать только однозначные ответы: да – нет.

– Ты можешь вернуть мне память?

Левая рука – нет.

– А кто-нибудь может?

Правая рука.

– Кто?

И снова вопрос остается без ответа.

Содержательная у нас беседа выходит – информация [так и прет. Словно на коннекте 2 400 при перегруженном I трафике и вклинившемся в телефонную линию постороннем разговоре. Шуму много, а толку… О чем это я?