Признание моджахеда - Александр Тамоников

Исмаил-Хан одним движением провел лезвием тесака по туго натянутой коже горла Владимира Дольского. Валентина, вскрикнув, упала и потеряла сознание. Главарь банды держал голову жертвы. Из безобразной раны на шее толчками выбрасывалась на камни черная кровь. Затем он опустил голову и ударил тесаком по шее. Отсеченная голова упала на траву, росшую возле валуна.

Исмаил-Хан поднялся и, держа в руках отрубленную голову, спросил в объектив:

— Видишь, Туркин? Сейчас у меня в руках голова оператора съемочной группы. Следующей, если через пять дней двадцать миллионов долларов, повторяю, двадцать миллионов долларов, я решил повысить сумму выкупа, если ты мне их не выплатишь, то получишь кадры казни своей дочери.

Бандит крикнул Сергинскому:

— Сними Туркину!

Руководитель группы исполнил требование главаря банды. Затем вновь перевел камеру на Исмаил-Хана. Тот уже избавился от головы Дольского, бросив ее к валуну.

— Итак, Туркин! У тебя всего пять дней! Надеюсь, убедил тебя, что шутить не намерен. Я убью и твою дочь, и Сергинского, что снимает происходящее в горах Афганистана, если ты не перешлешь на мои счета, которые узнаешь завтра, двадцать миллионов долларов. Эту кассету уничтожишь. Ее не должны видеть посторонние люди, особенно имеющие отношение к спецслужбам. Проявишь благоразумие — получишь дочь обратно. Целой и невредимой. Допустишь малейшую ошибку, в частности, обратишься за помощью в ФСБ — к тебе посылкой придет ее голова. Все! Пять суток, начиная с 15:00 местного времени среды, 13 июля! Время пошло.

Исмаил-Хан махнул рукой!

— Отключай шарманку! — Подошел к Сергинскому: — Ну, покажи, что снял!

Руководитель съемочной группы, перемотав пленку, показал кадры через дисплей камеры.

Главарь банды остался доволен съемкой.

— Хорошо! Давай кассету!

Сергинский передал кассету бандиту.

Исмаил-Хан, кивнув на Сергинского, приказал коменданту:

— В отдельную верхнюю камеру его, Назим. Иначе если господина Сергинского поместить вместе с Туркиной, то женщина наверняка удавит ночью своего начальника и коллегу! Труп убрать, закопать за крепостью, заложников увести. Двор убрать. Вымыть здесь все. Камеру ко мне в комнату. Выполнять!

Бандиты взялись за «работу».

К Исмаил-Хану подошел Мохаммед:

— Видел, саиб, как ты ловко обошелся с неверным. В лучших традициях войны с Советами. Теперь я понял, зачем мне следует убыть в Пакистан!

Исмаил-Хан передал курьеру кассету:

— Ее надо доставить в Пакистан, переписать на диск, сделать несколько копий и оставить в тайнике. Завтра вечером, но до 22:30 московского времени, господин Туркин должен получить в своем загородном особняке один из дисков с записью казни. Как это сделать, придумаешь сам. Доставка диска в Россию и передача адресату на тебе, Мохаммед!

Курьер кивнул: «Я все понял, саиб!» Но дело спорится тогда, когда оно хорошо оплачивается.

— По возвращении ты получишь 10 000 долларов. А сейчас — три тысячи. На командировочные расходы.

Мохаммед сказал:

— Мне потребуется еще пять тысяч долларов для работы надежных людей в России!

— Хорошо! Получишь их у Натанджара. И… можешь ехать. Автомобиль с водителем и охранником ждут тебя за воротами крепости!

— Слушаюсь, саиб! До свидания!

— Да хранит тебя Всевышний, Мохаммед. И помни: от твоей работы зависит очень многое.

— Я все помню и никогда ничего не забываю!

Повернувшись, курьер направился к выходу из крепости.

Исмаил-Хан, успокоившись, поднялся к себе в комнату. Ему оставалось ждать пятницы, когда надо будет еще раз напомнить о себе упрямому нефтемагнату. А от края стены, став невольным свидетелем казни, отошел часовой Казим, оказавшийся во время кровавого действа на службе. Он был мрачен и задумчив. И он уже твердо решил сегодня вечером выйти на связь с Абдулом.

А над ущельем поднялся ветер. Сильный, пыльный. «Афганец» прошел над горами, на какое-то время закрыв солнце, словно выражая скорбь по невинно убиенному оператору российского телеканала Владимиру Алексеевичу Дольскому, которому было всего двадцать восемь лет.

ЧАСТЬ II

Глава 1

Ближнее Подмосковье.

Закрытый военный городок, среда, 14:00.

Подполковник Тимохин собирался с женой и дочерью проведать мать, вновь находившуюся в госпитале. Они уже собирались выйти из дома, как позвонил начальник отдела спецмероприятий Главного управления по борьбе с терроризмом полковник Крымов, давний боевой друг Тимохина.

Александр поднял трубку:

— Слушаю!

— Привет, Саня, Крымов!

— Считаешь, за столько лет я не научился различать твой голос? Привет! Что-нибудь случилось?

— Угадал! Заводи «Тойоту», поедем в загородную резиденцию.

— Черт, а я только с женой и дочерью к матери собрался.

— Сожалею, но придется ехать к Феофанову. И потом, Саня, ничего страшного не случится, если сейчас матушку проведают твои девочки, а вечером ты!

— Ладно! Во сколько мы должны быть у генерала?

— В 16:00.

— Выезжаю немедленно. Ты же выходи на улицу. Подберу. Или отправишься в резиденцию на джипе?

— Зачем? С тобой и поеду.

— Тогда выходи!

Тимохин положил трубку на рычаги телефонного аппарата внутренней линии связи.

Супруга взглянула на него:

— Тебе надо ехать?

— Да! К Феофанову. Так что, Танюша, вы, пожалуйста, с Оленькой проведайте маму. Я же зайду к ней сразу, как вернусь от начальства.

Татьяна вздохнула:

— Хорошо! Знать бы еще, зачем вызывает тебя генерал? Но уж точно не для того, чтобы вручить путевку на всю семью для отдыха где-нибудь на море.

— А кто знает? Может, именно для этого и вызывает.

— Вместе с Крымовым?

Александр поцеловал супругу:

— Все будет хорошо. Вечером приеду, расскажу, зачем вызывал Феофанов.

— Конечно! Придумаешь очередную сказку.

— Я скажу тебе правду!

— Перестань, Саша. Я уже привыкла к особенностям твоей работы. Поэтому лучше ничего не говори. Я все сама пойму! Иди, а то Крымов уже, наверное, ждет тебя. А мы в госпиталь!

— Объясните ей причину моего отсутствия.

— Обязательно.

Проводив жену с дочерью, Тимохин вывел из гаража «Тойоту», выехал на улицу. Закрыл ворота служебного особняка и повел иномарку в объезд городка к коттеджу полковника Крымова.

Начальник отдела спецмероприятий ждал Тимохина, стоя у калитки, рядом с женой Наташей. Он курил, стараясь делать это так, чтобы дым не достигал супруги. Александр остановился возле влюбленной парочки, нагнулся, открыл дверь со стороны переднего пассажирского кресла, поздоровался с женой начальника:

— Привет, Наташа!

Та ответила:

— Здравствуй, Саша! Как мама?

— Ничего. Держится!

Подполковник перевел взгляд на Крымова:

— Карета подана, господин полковник!

Поцеловав жену в щеку, Крымов занял место в «Тойоте». Александр повел иномарку к контрольно-пропускному пункту закрытого военного городка.

Выруливая с аллеи, спросил:

— Причину вызова не знаешь?

— Точно нет! Слышал краем уха, объявились заложники в Афганистане!

— Вот как? Откуда они взялись там?

— Подробности мне неизвестны. Феофанов все скажет.

— Надеюсь, эти заложники не способны создать оружие массового поражения нового поколения?

— Намекаешь на операцию «Вулкан»? Когда вытаскивали из Индокитая профессора Андорина и его невесту?

— Да!

— Нет, Саня, на этот раз, по-моему, все проще! А там черт его знает! Кстати, слышал, Андорину Нобелевскую премию дали?!

— Да? Представляю, какая с ним охрана в Швецию отправится. Или не выпустят ученого из страны?

— Какая разница?

— Никакой! В принципе, несмотря на то что он стал работать на Кумати, премию Андорин заслужил. Его «Андель» чудеса творит, даже рак лечит.

— Да! Может, и нам когда придется применять этот препарат?

— Если до этого не налетим на пули террористов. Что более вероятно, нежели внезапное заболевание раком.

— Точно!

— Значит, нас проверка Госдумы не затронет?

— Какая теперь может быть проверка?

Крымов закурил.

Александр вывел «Тойоту» на шоссе, ведущее к МКАД. Дорога оказалась на редкость не загруженной, но Александр предпочитал не разгонять автомобиль, ведя его с разрешенной скоростью. Две «девятки» объявились внезапно. Они пошли на обгон «Тойоты» сразу с двух сторон. Из них слышалась громкая, басистая ритмичная музыка. Пойдя на обгон, «девятки», одна белая, другая красная, как бы зажали машину спецназовцев. Крымов воскликнул:

— А это еще что за чудики объявились?

Тимохин спокойно ответил:

— Местная молодежь развлекается!