Хардкор для мажора - Татьяна Герман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем временем палач с плотоядной ухмылкой на лице подсунул под мою правую ладонь блин, размахнулся и вдарил молотком по пальцам. Мир взорвался миллионом искр, и я оглох от собственного крика.
Акоста «работал» целеустремленно, с оттяжкой, высунув от удовольствия язык. Нет, это невыносимо. Я был дураком, когда подумал, что вытерплю пытки.
— Стоп! Стоп! Стоп! — вырвалось из моей груди. Это был даже не вопль, а, скорее, стон отчаяния.
— Неужели созрел, парень? — оскалился палач. — Если честно, я думал, ты продержишься дольше. Все вопросы помнишь?
— Погоди, послушай, — дыхание сбивалось, не было сил даже мысли свести воедино, не то что слова. — Убей меня... Я заплачу.
— Ты?! — Акоста загоготал. — Чем? Чем ты можешь заплатить мне, заморыш?
— У меня есть... есть одна вещь... До... дорогая...
— Предлагаешь отпустить тебя домой, чтобы ты ее принес? Не пойдет.
— Дай слово меня сразу убить... и получишь ценный артефакт. Прямо сейчас.
Красноречие +1. Текущее значение: 13
В хищных глазах отразилась работа убогой мысли. Он почесал рукоятью молотка за ухом, с полминуты подумал.
— Обещаю. Давай плату.
Контракт «Передача Акосте Вечной булавки единения в обмен на быстрое убийство Гермеса» заключен.
Да уж, нехилые контракты заключаю. Торгую жизнью, словно мебелью или едой.
Из последних сил я махнул головой в сторону колодок, на которых валялся мой камзол.
— Там, в рубахе. На поясе, с изнанки.
Палач шагнул к ней, ощупал ткань и вытащил золотую булавку с оранжевым камнем. Осмотрел ее, обнюхал, даже попробовал на зуб. Удовлетворенно хмыкнул и кинул камзол мне на грудь.
— Держи. В сокровищнице небось спер?
А вот об этом я не подумал. Как бы он сейчас не аннулировал нашу сделку, мотивируя тем, что вещь сворована в помещении, которое он, пусть и косвенно, но охраняет.
— Тебе что за дело? — огрызнулся я.
— Да ладно, не бойся. Акоста свое слово держит.
Его самодовольная рожа вызывала омерзение. Не церемонясь, он расстегнул ремни и сдернул их, причинив мне новые страдания. Я попытался подняться на локте, но не смог.
— Спокойно, сейчас я тебя исцелю, — он кастанул лечение, затем схватил меня одной рукой за пояс, другой за горло и поднял над своей головой. — С каким же удовольствием я это делаю, парень!
В следующее мгновение я уже летел вниз. И, похоже, приземлился на ту самую последнюю обломанную ножку табурета, потому что мое тело буквально разорвало от боли. Нет, не так. От БОЛИ! По сравнению с ней даже удары молотком по пальцам казались пусть жестким, но массажем. Я чувствовал, как крошатся мои позвонки, как разрываются легкие, как лопаются кровеносные сосуды и жилы.
Потеряно 97 хита
— Прощай, парень, — эхом отозвался в моей голове голос палача.
Сквозь туман в глазах я увидел, как на грудь опускается его сапог, еще глубже насаживая мое тело на обломок.
Потеряно 3 хита
Вы погибли. Возрождение через:
10 секунд
Контракт «Передача Акосте Вечной булавки единения в обмен на быстрое убийство Гермеса» выполнен.
9 секунд
8 секунд...
Глава 11
Черно-белый мир сменился ярким, цветным. Солнце ослепило, я зажмурился и с минуту стоял с закрытыми глазами.
— Эй, красавчик, кого соблазнять собрался? — послышался веселый женский голос, через секунду перекрытый гоготом нескольких глоток.
Рядом с кругом возрождения стояла группа горожан во главе с пышной теткой в чепце. Они глазели на меня без враждебности, но и без особой теплоты. Мгновение спустя стало понятно, что именно их забавляет: я стоял по пояс голый, сжимая в руках камзол. Здоровье полное, но все тело измазано кровью. Как, наверное, и лицо.
— Да уж, такой всех городских дамочек разом покорит, — хихикнул добродушный усач в широких шароварах.
Возле него топталась девочка лет семи, она с недоумением переводила взгляд с мужика на меня и обратно.
Стараясь не обращать внимания на насмешки, я осмотрелся. Круг возрождения находился рядом с небольшой площадью, к которой лучами сходились несколько улиц. В середине возвышался фонтан, игриво выбрасывавший в воздух искрящиеся на солнце струи, за ним виднелось монументальное каменное здание со шпилем и круглым витражом на фронтоне. Чуть ниже красовалась надпись, выложенная мозаикой из цветных стеклышек:
Храм праотца Элгиона
На первых этажах окрестных домов размещались таверны. Возле каждой за уличными столиками сидели посетители, большинство из них сейчас смотрели на меня. Походу, наблюдение за возрождающимися игроками — главное занятие местных зевак.
Запахи, доносившиеся из таверн, заставили меня вспомнить о голоде.
Сытость: 40/80
Жажда: 25%
Я шагнул на площадь, и группа насмешников расступилась. Ощущения были препаршивейшие, как всегда после смерти. Забив на всех, я подошел к фонтану и подставил плечи под тугие струи. Бр-рр, холодно. Но это ерунда. Боюсь, после теплых объятий Акосты такие мелочи еще долго не будут меня беспокоить. Сейчас нужно умыться, стереть кровь со всего тела и начинать жизнь заново. Снова, как и в момент появления в игре, у меня ничего нет. Синяя жемчужина растворилась, Черную умыкнула девчонка с шаром, наворованные артефакты отобрали стражи, причем вместе с мешком. Ни еды, ни жилья, ни-че-го. Надо отдать должное Арсению, он сумел устроить любимому племяннику хардкорную жизнь.
Закончив мытье у фонтана, я напился, убрав жажду в ноль, и стал натягивать камзол. Пальцы наткнулись на металл, я взглянул и обалдел — с изнаночной стороны к резинке была приколота золотая булавка. Охренеть!
Взял ее в руки, снова вызвал интерфейс с описанием и на несколько секунд завис: в нем появилась новая строка.
Вечная булавка единения
Хозяин — Гермес
Я натянул камзол и направился к одной из улиц, чтобы избавиться от внимания зевак и попытаться разобраться в этой ерунде. Итак, когда булавка меня уколола, появилась надпись, что она обрела хозяина, и от нее теперь нельзя избавиться. Но я отдал ее Акосте, он совершенно точно держал ее в руке, а мне перекинул камзол. У палача не было возможности пришпилить драгоценность обратно к резинке. И мотива тоже. Тогда как она снова оказалась у меня?
Я поблуждал взглядом по интерфейсу и обалдел: умений — кражи и инвиза — на панели быстрого доступа не было.
