Добыча - Эндрю Фукуда

Остальные мужчины смеются его словам.

— Парнишка немного скованный, бедняжка, — говорит Крагмэн. — Посмотрите, до чего его довело воздержание. Нет, правда, надо было задуматься о его нуждах. Но теперь мы все исправим, так? Пойдем в комнату выбора? Девушек там в изобилии.

— Я так не думаю, — произносит Сисси за моей спиной. — Но, кстати, об изобилии… Откуда вы берете всю эту еду? Откуда все ваши продукты? А лекарства? А инструменты? А столовые приборы? А стекло…

— У вас много вопросов, я понимаю, — говорит Крагмэн, глядя на нас холодным, оценивающим взглядом. Повисает долгая пауза. Наконец он снова улыбается, демонстрируя свое обаяние. — И вы не успокоитесь, пока не получите ответы, — он говорит на удивление невраждебно. — Вы двое, как два любопытных котенка. Мяукаете, словно уличные кошки по весне.

Один из старейшин улыбается, раздвигая губы в кривой усмешке.

Крагмэн фыркает, рассматривая стену крепости.

— Тогда пойдемте, — говорит он, указывая наружу. — Я рад дать вам ответы. У себя в кабинете. Он в угловой башне, недалеко, пара минут отсюда.

В этот момент дверь за его спиной открывается. Оттуда выходит юная девушка. Волосы у нее растрепаны и с одной стороны сбиты наверх.

Она вздрагивает при виде собравшихся мужчин и плотнее заворачивается в одеяло, прикрывая оголившееся плечо. Ее голова смущенно опускается, девушка бормочет извинения и проскальзывает назад, закрывая дверь.

Никто ничего не говорит. Потом Крагмэн оборачивается к остальным, улыбаясь до ушей.

— Ну, — говорит он, обдавая меня запахом винного перегара. — Она-то уж точно в курсе.

От взрыва смеха пол в таверне ходит ходуном. Даже после того, как мы выходим на улицу и идем в кабинет Крагмэна, хохот нас преследует. По обе стороны улицы девушки с оленьими глазами останавливаются и кланяются нам.

22

Крагмэн, два его подручных и мы с Сисси пересекаем мощеную площадь, Крагмэн указывает наверх. Длинный кабель от крыши ближайшего домика тянется к крепостной стене.

— Так мой кабинет снабжается электричеством, — говорит Крагмэн. — Для игрушек, которые я там держу. Проще всего найти меня, посмотрев наверх. Кабель приведет вас прямо туда.

И правда, кабель ведет нас от скопления маленьких домиков по мощеной дорожке через луг к самой угловой башне в крепостной стене.

Мы поднимаемся по винтовой лестнице внутри стены, металлические ступени гремят под ногами. Наверху, в конце длинного коридора, находится кабинет Крагмэна. Он производит на нас впечатление. Окна занимают всю стену от пола до потолка, из них открывается великолепный вид. Чистые линии и яркие цвета смягчаются мебелью в традиционном стиле. Вдоль одной из стен стоят простые книжные шкафы из дуба, но книг, как ни странно, в них нет. Вместо этого их заполняют рисунки — судя по всему, детские — в рамках. На рисунках радуги, закаты, пони. У противоположной стены большой каменный камин. Овальный ковер светлого золотистого цвета с цветочной каймой лежит на полу. Над камином висит картина, изображающая пышные зеленые луга, голубые озера, цветы и яркое, как яичный желток, солнце.

Девушка — едва ли тринадцати лет от роду — встречает нас и подает каждому из старейшин по бокалу виски.

— Садитесь, — говорит Крагмэн, указывая на странного вида не то диван, не то кресло. Мы колеблемся. — Это называется шезлонг, — поясняет он, заметив мое недоумение. — Классический вариант произношения, но вам это, конечно, неоткуда знать. Посмотрите на основу, вручную плетенную из тростника, послушайте тихий скрип, который раздается, когда вы садитесь или ложитесь. Посмотрите, как он раскладывается и превращается в кровать, где места как раз столько, чтобы двое могли лежать обнявшись. Эти скромные подушки, этот естественный дизайн. Обожаю его, — он улыбается. — Но вы явно пришли не для обсуждения обстановки. Ну, что за вопросы вас мучают?

Мы с Сисси переглядываемся. Я открываю рот — и закрываю его, так и не заговорив. Не знаю, с чего начать.

Крагмэн, замечая мои мучения, искренне улыбается. Он прижимает подбородок к груди, из складок опять показывается наружу черная родинка, волоски торчат из нее — теперь как крысиные усы. Он улыбается и садится в свое кожаное кресло с высокой спинкой.

— Ну давай, — говорит он. — Поделись со мной тем, что тебя мучает.

Я откашливаюсь:

— Во-первых, мы бы хотели поблагодарить вас за все. Ваше гостеприимство потрясающе. Вы приняли нас лучше, чем мы могли бы мечтать. Еда, пение, все…

— Куда ведет железная дорога? — спрашивает Сисси.

Взгляд Крагмэна с наслаждением скользит по комнате, он медленно закрывает глаза и раскрывает вновь. Его веки размыкаются, как влажные десны, и он пристально смотрит на Сисси, будто ждал возможности вот так на нее уставиться.

Взгляд Крагмэна ее не смущает:

— Это только начало. Скажите, почему наш приход вас не удивил. Если бы я жила здесь и вдруг рядом со мной ниоткуда появились бы шестеро путешественников, я с ума сошла бы от потрясения. А вы, как мне показалось, нас ожидали. Можете объяснить почему?

— Могу. Но это займет…

— И расскажите нам о деревне. Откуда вы берете всю эту еду? И прочие нужные вещи? Эту мебель. Стекло. Это чертово пианино. Здесь, в горах, вы должны едва-едва выживать, но вместо этого вы окружены роскошью. Вы могли впечатлить Эпафа и других ребят, но у меня пока больше подозрений, чем восторга.

— И расскажите нам об Ученом, о старейшине Джозефе, — говорю я. — Как он умер? Кто он был? Когда…

Крагмэн улыбается, как если бы…

— Наши вопросы кажутся смешными? — резким тоном спрашивает Сисси, сердито глядя на него.

Крагмэн откидывается на спинку кресла и смеется так, что весь его живот колышется. Глаз циклопа у него на подбородке появляется снова.

— Не, нетушки. Нетушки, — говорит он, смеясь до слез. — Ничего подобного я не думаю. Просто вы такая очаровательная пара, заканчиваете мысли друг за друга. Так мило.

Он кивает девушке, которая подает напитки. Она проходит мимо двух подручных и исчезает.

— На самом деле, — произносит Крагмэн, когда дверь за ней закрывается, — я хотел поговорить с вами об этом. Во всяком случае, с Джином. Как старший в группе мужчина, он главный среди вас, верно?

Крагмэн встает из кресла и поворачивается к нам спиной.

— Было бы проще, — начинает он, — объяснять с начала. Не знаю, сколько вам уже известно, так что давайте считать, что вам не известно ничего. — Он долго смотрит в окно. — Вам может оказаться тяжело… это принять. Если вы вдруг поймете…