Схимники. Четвертое поколение - Сергей Дорош

Я тут же узнал клинок. Такие же носили лесные братья. Шире и чуть короче венедских мечей, необычайно тонкое лезвие. Гарда и яблоко без лишних украшений, покрыты странным узором в виде переплетения ветвей и собачьих голов. Все предельно удобно, ничего лишнего. Ножны – столь же незамысловаты, обтянуты кожей и переплетены ремешками крест-накрест.

– Эй, человече, это уже мое, – напомнил анту купец.

– Не беспокойся, в следующий год получишь не десять, а двенадцать. Два за этот один. – Торговец решил удовлетвориться этим. Мало ли чего от варваров можно ожидать.

Ант направился ко мне. Светлана испуганно попятилась, пытаясь скрыться за моей спиной. Борислава, наоборот, выдвинулась чуть вперед и нервно поправила пояс, передвигая рукоять своего клинка поближе к руке. Все это не укрылось от внимательного взгляда варвара, но вызвало лишь усмешку. Он подошел, преклонил колено, на ладонь выдвинул клинок из ножен и протянул мне.

– Позволь преподнести тебе этот дар, мудрый, от нашего народа, – промолвил он глубоким, звучным голосом.

Вблизи стало заметно, что в его светлой бороде прорезается седина. Ладони, сжимавшие подарок, оказались широкими и мозолистыми, иссеченными шрамами. Лет сорок – легко определил я возраст анта. Серьезный воин. Клинок, чуть-чуть выглянувший из ножен, тускло сверкал. Я оценил великолепную заточку, еле заметный узор, который, видимо, образовался сам в процессе ковки, три дола. Не доводилось мне раньше видеть варварское оружие так близко, но слышал о нем много. Его лезвие не нужно точить, даже после многих боев на нем не остается и щербинки. Тонкость меча обманчива. Даже если ты умудришься отбить им плашмя удар топора, клинок не сломается. Его можно взять в две руки и притянуть острие к яблоку, настолько он гибок, при этом большинство изделий княжеских оружейников антские мечи рубят с поразительной легкостью. Сейчас варвар протягивал мне целое состояние.

Отказаться? Зачем мне меч? И тут уголком глаза я поймал лицо Бориславы. Девушка поедала оружие глазами, полными тоски. Прекрасно понимала: не светит ей такого счастья. Я осторожно взял оружие за ножны, стараясь не касаться рукояти или лезвия. Варвар словно бы чего-то ждал.

– Ты знаешь обо мне больше, чем даже мои спутники, – бесцветным голосом произнес я. – А значит, должен понимать, что мне самому твой подарок без надобности. Но я приму его из уважения к твоему народу. И поскольку меч не должен ржаветь в ножнах, отдам тому из моих спутников, кто лучше всего им распорядится.

Следовало видеть выражение глаз Бориславы, когда я протянул ей заветное оружие. Девушка бухнулась на одно колено резвее анта, бережно приняла меч двумя руками, выдвинула из ножен, поцеловала лезвие и коснулась им лба.

– Клянусь… – горячо произнесла она, но я оборвал готовый извергнутся поток слов.

– Не надо. Я – не князь. Мне твои клятвы без надобности.

Варвар одобрительно хмыкнул. Видимо, понравилось ему то почтение, которое девушка оказала венцу мастерства антских оружейников.

В это время Светлана вновь тронула меня за локоть. Опять черно-рыжая шерсть. Мелькнула между деревьями и исчезла. Я двинулся туда. Если странный пришелец обладает хоть толикой моих умений, он с первого раза должен был понять, что замечен и скрыться ему не удастся. А значит, показался он намеренно. Светлана последовала за мной.

Я прошел сквозь заросли можжевельника. Впереди смутно виднелся холм, на нем – одинокая фигура под высокой сосной. Ант. Две косы, падающие на грудь, говорили об этом недвусмысленно. Только одет иначе. Рубаха без украшений, поверх нее – тонкая кольчуга. Впрочем, тонкость эта не могла меня обмануть. Я прекрасно понимал, что плели ее анты, а значит, она способна выдержать даже удар боевого топора. Шлем не конический, как принято у венедов, с округлым верхом и полумаской, а поверх него скалилась собачья голова. Шкура черно-рыжего антского боевого пса лежала на плечах варвара подобно плащу. Передние лапы скреплены костяной фибулой очень тонкой работы. На поясе незнакомца висел меч, подобный тому, счастливой обладательницей которого только что стала Борислава. С другой стороны – тул, полный стрел. Круглый антский щит за спиной, а в руках – лук.

– Живи долго, – склонил голову незнакомец.

– И тебе многих лет, – ответил я, окидывая взглядом поджарого анта.

Я слышал о таких, как он. Их называли псеглавцами. Среди своих племен они выступали чем-то вроде телохранителей вождя. Лучшие воины, подтвердившие свое мужество и сноровку, выйдя с голыми руками против боевого пса.

– Кто был твоим учителем? – спросил я.

– Его имя тебе ничего не скажет.

– И все же.

– Псеглавец, – небрежно ответил он.

Да, я слышал о брате моего учителя. Его тоже звали Псеглавцем, и пришел он из антских земель. Но погиб, не успев довести до конца подготовку своих учеников.

– И его учителя звали Псеглавцем, – добавил ант. – Нас всех так зовут. Принимая на плечи собачью шкуру, мы отрекаемся от прежнего имени. Это знак того, что мы, подобно псам, служим своему народу, и нет у нас иных целей в жизни.

– Значит, ты тоже Псеглавец?

Он утвердительно кивнул.

– Наши с тобой умения – от одного корня. Но я перед тобой – всего лишь щенок. Хотя твои ученики – даже не щенки. Они еще в материнской утробе.

– Они не ученики мне, – ответил я. – Слишком молоды. Возможно, потом, если они захотят…

– Да, конечно, я помню закон. Нельзя учить того, кто не встретил своей двадцать первой весны. И все же она меня обнаружила, – кивнул он на Светлану. – Даже среди Псеглавцев этим мало кто сможет похвалиться.

– Она талантлива.

– Она не на своем месте. Дороги – не для нее. Слишком слаба. Отдай ее нам. Так для нее будет лучше. Лет через десять, при правильном обучении, среди антов появится мудрая ведунья. Мы позаботимся о ней, защитим, найдем место в этой жизни.

– Как отдать то, что мне не принадлежит? – развел я руками. – Я не беру на себя право решать за кого-то.

– Почему? Ведь ты старше, мудрее и сильнее.

– Этого мало. Ты зря рисковал, открываясь мне. Она не пойдет с тобой добром, а силой… у всех вас слишком мало силы, чтобы к чему-то принудить находящихся под моей защитой.

– Мало, – не стал он спорить. – Я и не собирался. И я не рисковал.

– Разве? А что будет, если такие, как я, узнают, что среди антов есть такие, как ты? Большинство моих братьев и кузенов – венеды. Они смотрят на север и видят там врага своего народа.

– Ты не навлечешь на нас их учеников, – качнул головой Псеглавец. – Меч не врет.

– О чем ты?

– Тот, кто сделал нас такими, знал, что умрет, не успев довести дела своей жизни до конца. Его братья по умениям ведь тоже были венедами. Много лет прошло. И какая разница, что послужило поводом к его убийству. Но нам он говорил, что рано или поздно придет тот, кто сможет довести наше обучение до конца. И надобно испытать его мечом. Лишь тот, кто отвергнет меч, достоин вести нас дальше. Ты – стремишься к миру, но не отвергаешь и войну, если без нее не обойтись. Ты не хочешь отдать эту деву, так иди к нам вместе с ней. Наш народ ждал тебя слишком долго!

– Твой народ ждал не меня, – ответил я. – Кто я такой, чтобы вершить судьбы народов?

– Тот, кто поднялся над людьми настолько же, насколько Псеглавец выше пса.

– Ты ошибаешься, ант. Все это не дает мне права решать за целый народ, куда ему двигаться дальше. Я – не тот, ждите другого.

– Это потому что ты венед? Потому что тоже видишь на севере врагов?

– Если бы это было так. – Я печально рассмеялся. – Я знал, что мы везем. Знал, что в нашем отряде лесные братья. Считай я вас врагами – сказал бы им еще на границе все. Тогда отряд Картавого перестал бы существовать. Десяток братьев для этого – в самый раз. А так, где они сейчас? Пойми, Псеглавец, если я дам вам всю свою науку, пограничье утонет в крови. Вы попытаетесь хотя бы захватить месторождения железа, которого так не хватает вашему народу. Но захватить – одно, удержать – другое. Вы не рудокопы и ничего в этом не смыслите. Пока научитесь, пока ваши кузнецы сработают из добытой руды первые мечи… Князья не будут ждать. Они ударят в глубь ваших земель. Вас просто разорвут, и горстка Псеглавцев ничего не сможет противопоставить объединенной мощи Северной Окраины. Мужество ваших воинов разобьется о закованные в сталь венедские полки. Я не хочу этого. Вас не трогают, пока считают слабыми и разобщенными межплеменной враждой. Лучше так, чем резня.

– Может, я помогу?

Я обернулся.

На холм поднимался один из лесных братьев. Лук висел у него за спиной. Он даже не подумал потянуться к оружию. Но и Псеглавец вел себя спокойно, так, словно встретил старого знакомого.

– Тебе было интересно, где сейчас мои люди. – Короткая усмешка сверкнула из-под капюшона. – Они охраняют лагерь. Только не от антов, а от наемников. То, что происходит на поляне, – не для чужих глаз.