Безмолвное дитя - Сара Дензил

добавить к его списку и кое-что вкусненькое: шоколад, мороженое, белый хлеб… Ничего не могла с собой поделать. Мы задёрнули шторы и вынули из розетки шнур городского телефона. Приставленные к нам полицейские исправно нас навещали, задавая не слишком уместные вопросы, которые касались наших будничных дел. После того, как вопросов не оставалось, они, как правило, в некотором смущении болтались у нас до вечера. Они были по большей части бесполезны, так как у полиции не наблюдалось никаких подвижек.

Единственными людьми, с которыми я общалась по телефону, были Роб и не в меру жизнерадостная женщина из рекламной компании, которая предложила помощь в написании заявления для прессы. Я решила, что общего «Пожалуйста, уважайте наше право на частную жизнь в это трудное для нас время» будет достаточно, а когда речь зашла о предложении выступить по телевидению, я в качестве наилучшего варианта выбрала молчание. Я не могла спокойно думать о том, что интервью, появившееся на YouTube после выхода в новостях, будет затем находиться в свободном доступе, и толпа людей, следящих за делом Эйдена, будет вольна высказывать свои суждения. Вместо этого после разговора с инспектором Стивенсоном было решено, что он выпустит обращение ко всем свидетелям того ночного происшествия, когда на просёлочной дороге был обнаружен бредущий вдоль неё Эйден.

— Мы расширяем область поисков, — рассказал он. — Мы начали осмотр всех домов с большими подвалами, а также формируем список землевладельцев, подававших десять лет назад заявку на строительство нестандартных сооружений. Это займёт какое-то время.

Местность у нас здесь сельская, богатых семей много, а у них на участках сплошь и рядом встречаются пристройки, различные хозяйственные постройки и погреба.

— Как Эйден? — спросил он с мучительной и тщательно маскируемой надеждой, хотя я прекрасно знала о его чаяниях.

— Он всё ещё молчит, — ответила я.

Повесив трубку, я закрыла глаза и от всей души пожелала, чтобы всё это поскорее закончилось. На какое-то время мне даже удалось воплотить это желание в реальность. Все наши проблемы вдруг утратили значение, а наш дом превратился в остров посреди Индийского океана, где-то ближе к побережью Австралии, и потому каждое утро я приветствовала Эйдена фирменным австралийским «Приве-е-ет, прия-я-ятель!» Потом мы расстилали подстилку для пикника, врубали Netflix и делали вид, что сидим на вершине самой высокой горы, а весь мир там, внизу, под нами. Я взяла несколько любимых фильмов, которые мне всегда хотелось посмотреть вместе с Эйденом, но нужно было подождать, когда он немного подрастёт. «Бесконечная история», «Багси Мэлоун», «Балбесы». Я не раз порывалась выключить проигрыватель — фильмы были вполне безобидными, но персонажи иногда оказывались в опасности. В такие моменты сердце у меня начинало колотиться, я протягивала руку к пульту, но Эйден ни разу не среагировал. Он просто сидел, жуя свою еду и не издавая ни звука.

— Не станешь же ты всю жизнь это делать, — сказал Джейк, сидя на диване. В руках у него был учебник по истории искусств, а очки надвинуты на самую переносицу.

— Угу. — Я поболтала ложкой в коробке с мороженым. — А не сыграть ли нам в баскетбол? — У нас была такая игра, когда Эйден был маленьким. Я брала листы бумаги и сминала их в комочки, которыми мы и играли, забрасывая в кольцо, сделанное из проволочной вешалки для пальто. Вообще-то, все наши теперешние игры были всего лишь чуть видоизменёнными вариантами тех, которыми развлекали малыша Эйдена, и тот же пикник в помещении был из этой серии: мы представляли себя то на Великой Китайской стене, то на склонах Килиманджаро, то в Каире — да где угодно, лишь бы не в Бишоптауне-на-Узе. Я же была мамой-подростком, которая не могла похвастаться такими же перспективами, как у моих друзей, и это было единственным способом хоть как-то заглушить мою тягу к путешествиям.

— Он вряд ли захочет играть в баскетбол. — Джейк распрямил ноги и посмотрел на нас сверху вниз. — Глянь на него.

— Ну и что мне делать?

— Во-первых, я не думаю, что тебе полезно на восьмом месяце беременности сидеть на полу на этой тщедушной подстилке. Во-вторых, ты уже второй день не ешь ничего, кроме мороженого. Вряд ли это сильно полезно для малыша. Вставай, перестань валять дурака и прими ситуацию такой, какая она есть.

Мои щёки залило жаркой краской. Он считал, что я не принимаю нашу грустную реальность, однако он ошибался.

Я прекрасно понимала, что происходит, и просто пыталась оградить от этого Эйдена. Он ещё не был готов. Как можно быть готовым к тому, что ждёт впереди? Если я, взрослая женщина, не была готова, то каково было моему травмированному и беззащитному сыну?!

— Баскетбол, — сказала я. С трудом встав на ноги, я сходила в кабинет Джейка и взяла со стола несколько листов бумаги.

Когда я вернулась в гостиную, Джейк стоял на коленях и разговаривал с Эйденом.

— Что происходит?!

— Да просто болтаем по-дружески. — Джейк улыбнулся и похлопал Эйдена по плечу. — Я ему сказал, что неплохо бы ему проводить какое-то время с отцом, бабушкой и дедушкой.

У меня бумага выпала из рук:

— Что-о? Зачем?! Как ты смеешь говорить такое Эйдену, не обсудив сначала со мной?

— А в чём, собственно, проблема? — пожал плечами он. — Он сто лет их не видел. Это несправедливо, ты держишь его здесь взаперти!

— Нет, я стараюсь защитить его и попросила Роба, Соню и Питера не приходить. Ты же знаешь, какой у Роба характер. Нам что, нужно, чтобы он тут закатывал истерики и устраивал перепалки с репортёрами?! Я знаю, что Соня горит желанием помочь, но что она реально может сделать? Нет уж, Эйдену весь этот цирк не нужен. Ему нужно какое-то время провести с нами наедине, без посторонних, и привыкнуть. Там, где он так долго пробыл, он, скорее всего, пребывал в одиночестве, и толпа людей его только напугает.

— Ему нужно проводить какое-то время вне нашего дома.

— Сдаётся мне, ты просто хочешь спровадить его отсюда, — еле слышно пробормотала я.

— Это ещё как понимать? — Джейк поднялся на ноги.

Я попятилась из гостиной, потом повернулась и пошла на кухню, покачивая головой: ну что за смехотворные препирательства!

— Слушай, я знаю, что ты стараешься