Никогда (ЛП) - Келли Крэй

Когда Изобель снова открыла глаза, она почувствовала, что что-то было не так. Она выпрямилась в постели и замерла от увиденного.

Всякие безделушки из ее комода, а также другие предметы в ее комнате: ее награда «Лучший флайер», губная помада, ее игрушка — кролик Макс, помпоны и портативный проигрыватель компакт-дисков — все это витало в воздухе, медленно проплывая, как будто ее комнату каким-то образом перевезли куда-то в самый отдаленный уголок космоса.

Изобель села, проснувшись, и смотрела на все это, не в силах даже моргнуть. По крайней мере, до тех пор, пока ее фен медленно не приблизился к ее лицу, а его шнур болтался сзади, как хвост. Она подняла руки и оттолкнула фен подальше, наблюдая, как он крутится, двигаясь по направлению к шкафу.

Свесив ноги с кровати, она встала и медленно повернулась, чтобы осмотреть поле астероидов, каким стала ее комната. Когда ее взгляд упал на открытую дверь, она остановилась.

В коридоре ослепительный белый свет мерцал короткими синими вспышками, как молниями, рассеивающими темноту.

Изобель увидела очертания высокой фигуры прямо на лестничной площадке, перед дверью Дэнни.

Ужас охватил ее, когда фигура стала двигаться в ее сторону, скользя по ковру. Еще одна яркая вспышка белого света мелькнула в пространстве за пределами комнаты, и она разглядела черный плащ с потрёпанной фетровой шляпой.

Изобель попятилась, так или иначе зная, что ни к чему хорошему не приведет, если она бросится вперед и хлопнет дверью. Она почувствовала спиной стену.

Когда фигура переступила порог, она увидела, что на нем был белый шарф, который закрывал нижнюю половину его лица, и мгновенно его узнала. Это был тот человек из зеркале в туалете для девочек. Он принес с собой ароматный и затхлый запах, подобно увядшим розам, и этот душистый запах увядания пронизал воздух комнаты.

Ее сердце бешено колотилось, она смотрела широко раскрытыми глазами, как за его спиной закрылась дверь, блокируя вспышки белого света. Когда дверь захлопнулась, парящие вещи Изобель упали на ковер с приглушенным стуком.

— Не беспокойся, — сказал мужчина сухим, хриплым и низким голосом, который звучал как удары во время матча. Его глаза над белым шарфом блестели, как острые частички угля, и, казалось, смотрели прямо в нее. — Это сон.

Изобель остановилась, молчание продолжало длиться, руки прижались к стене за ее спиной, как будто его материальное присутствие могло опровергнуть ее на землю.

Сон?

Изобель задумалась на минуту, чтобы рассмотреть эту ситуацию — ее плавающие вещи, молнии в коридоре, появление жуткого и загадочного человека. Да, она могла бы на минуту предположить, что это был сон. Но какое-то чувство тревоги не давало ей быть уверенной в этом.

— Кто… кто ты?

— Мое имя — начал он, как будто бы ожидая этого вопроса. — Рейнольдс.

Она отодвинулась от него, пытаясь создать большее расстояние между собой и этим жутким мистером Криперсоном. Она наклонилась и осторожно, не отводя от него глаз, подняла расческу, которая упала на пол. Она стала держать расческу на расстоянии вытянутой руки перед собой, это дурацкое оружие лучше, чем никакого оружия вовсе. По крайней мере, она сможет дать ему отпор.

— Если это сон, — сказала она. — значит, есть вероятность, что… я выдумала тебя. Как тогда, когда я представила себе тебя в зеркале. И в тот день на тренировке. И если это был ты… Ты... проявление репрессированных травм... детства.

Изобель напрягла мозг, пытаясь вспомнить всю лексику из словаря по психологии, которую ей удалось выучить.

— Твой друг в смертельной опасности, — сказал он, перебивая ее, его слова прозвучали резко и быстро. — Было бы разумнее дл тебя молчать и слушать. У меня не так много времени.

Она смотрела, как он направился дальше по ее комнате. Он смотрел на ее цифровые часы, цифры мерцали и менялись сами по себе, как будто ее часы не могли решить, какое время они хотели бы показывать.

— Тогда это звучит так, словно ты в неправильном сне потому, что у меня нет друзей.

— Тогда жаль, — сказал он отрывисто и сузил свои холодные глаза, — что он подвергает тебя гораздо большей опасности. Потому что ты — та, кого она преследует.

Она моргнула, когда он повернулся, его большой плащ закрутился после него.

Изобель опустила руку. Она?

Ее глаза оставались прикованы к нему, когда он переместился к ней через тумбочку и погрузил руки с длинными пальцами в складки плаща. Ткань отошла в сторону и Изобель подумала, что увидела искусственную рукоять со старомодным лезвием. Несмотря на то, что складки черной, тяжелой ткани скрылись, Изобель увидела, что сейчас он держал книгу, которую она знала — с золотистыми листами страниц и многочисленными черными переплетениями.

— Эй! — Изобель отошла от стены, опуская кисть. Она почувствовала бурю эмоций внутри нее: смесь облегчения и растерянности. И страх. — Я думала, что…

Он аккуратно положил книгу на тумбочку и провел рукой в перчатке по золотистому тиснению названия, кончиками пальцев задерживаясь на словах «Полное собрание сочинений Эдгара Аллана По».

— Я считаю, что эта книга была дана тебе по особым причинам, — сказал он, снова смотря своими глазами-углями на нее. — Я бы не стал относиться к ней так небрежно в следующий раз.

Изобель посмотрела на книгу в недоумении. Это была та самая книга, которую она бросила в мусорное ведро в школе, в этот же день. Она могла видеть бежевый язычок, похожий на ленту, торчащий из основания и небольшие складки вдоль корешка книги. И все же она была здесь в целости и сохранности.

— Запомни эти слова, — сказал он. — Единственный способ, чтобы контролировать то, что происходит с тобой в мире снов — это способность осознавать то, что ты спишь. Если ты не сможешь этого сделать, то я не смогу тебе помочь.

Изобель покачала головой, пытаясь справиться с путаницей в своей голове. Чем больше этот парень говорил, тем больше это звучало как предсказания в печеньях.

— Что я должна делать с этим? Кто преследует меня?

— Это имя лучше не произносить. Слова, Изобель, имеют опасную власть над тем, что происходит в жизни. Помни это.

— Кстати, говоря об именах, откуда ты знаешь мое? И почему эта «она», кем бы она ни была, преследует меня?

— Потому что, — сказал он, отвечая только на ее второй вопрос. — Ты снишься ему…

— Кому?

— Подойди.

Он повернулся к окну ее спальни, взмахивая плащом, одна его рука, как у паука, отдернула белое кружево занавески.

Изобель приблизилась к черному квадрату ее открытого окна. Прохладный ветерок шевелил занавески.