Алая Завеса. Первый лик смерти - Роман Александрович Покровский

ничего объяснять. Ровно неделю пропадал где-то, а теперь как ни в чём не бывало вдруг объявился. Со мной так нельзя. Понимаешь, нельзя?

– Смерть Ровены Спаркс ударила не только по тебе. Я тоже очень переживал. Мне стыдно, что пришлось тем самым обидеть тебя, но…

– Больше нечего сказать? Ты вообще был знаком с миссис Спаркс?

– Был. Прозвучит глупо, но мы вместе с ней входили в состав совета присяжных.

– Чего? Знаешь ли, шутки были уместны, когда ты мне казался нормальным. Теперь не до этого. Можешь идти шутить в мир своих фантазий. С тобой я говорить не хочу.

Она демонстративно отвернулась, и собиралась уже было идти, но Юлиан не хотел её отпускать:

– Пенелопа! Не убегай от меня. Я не хочу орать на всю улицу, чтобы каждый здесь слышал обо мне. Но я правда как бы работаю на Департамент.

– И к чему всё это? Как это касается твоего исчезновения? Твоего поведения на похоронах миссис Спаркс?

Справедливости ради, на похоронах Пенелопа вела себя ничем не лучше. Но с девушкой порой лучше согласиться даже тогда, когда она не совсем права. Особенно в таких случаях, когда Юлиан пытается извиниться.

– Не касается, – пробормотал он. – Я просто прошу прощения. И мне нужна твоя помощь.

– Какая ещё помощь?

– В этом городе неспокойно. Меня преследует чувство, что меня все обманывают здесь. И доверяю я только тебе. И не хочу лишаться последнего человека, которому доверяю в этом месте.

– А ты был к этому близок.

– Прости за это.

– Не хочу.

– Можешь не прощать сейчас. Я просто хочу, чтобы ты меня выслушала. Простить можешь потом.

– Значит, прощение тебе уже не принципиально важно?

– Да очень важно. Просто есть и другие важные вещи, которые я упустить не могу. Поговоришь со мной?

– А ты упрямый, Юлиан Раньери, – сквозь зубы процедила Пенелопа. – Хорошо. Только если угостишь кофе вон в том кафе.

Она указала пальцем на небольшую забегаловку в квартале от цветочного магазина.

Юлиан очень надеялся, что он с собой взял хоть какие-то деньги. Но, к счастью, всё обошлось – пара фунтов в кармане завалялась.

В кафе было очень мило, однако шикарным рестораном это место вряд ли можно было назвать.

– Ну так что? – спросила Пенелопа, предварительно заказав латте.

– Я бы хотел побольше узнать о Ривальде Скуэйн.

Себе Юлиан заказал обычный чёрный кофе, потому что он был дешевле.

– Ты спрашиваешь меня? – удивилась Пенелопа. – Это же ты работаешь у неё. И вместе с ней заседаешь в Департаменте. По твоим словам.

– Да, это так. Но она постоянно что-то скрывает от меня. А твоя семья знакома с ней очень долго, и я думал, что вы что-то можете знать про неё.

– Всего два года. Раз в месяц родители таскают меня к ней в гости. Я почти не общаюсь с ней. Теперь она ещё и мой ректор. Может быть, теперь я смогу знать больше.

– Она пугает меня. Она насильно сделала меня своим слугой. Прикидывалась, что не знает деда. И я не знаю, почему именно я. Она допустила меня к совету присяжных Департамента. Понимаешь, меня! Дурака и оболтуса. Но это ещё не самое страшное.

– Что дурак и оболтус?

– Нет, не это. Ты когда-нибудь слышала о преступнике и изменнике Агнусе Иллиции?

– Нет.

– Значит, информация засекречена. Во время серии террористических атак пятнадцатилетней давности он тайно работал на повстанцев и террористов. И в итоге предал Департамент. Когда-нибудь я расскажу тебе о нём подробней, но сейчас не это главное. Пару недель назад Иллиций был арестован и предан суду. Суду, на котором случайно оказался и я. В общем, все присяжные выступали за его казнь. Все. Кроме Ривальды Скуэйн.

– И это что-то значит?

– Да! Это многое значит. Потому что уже через пару дней ему удалось сбежать. Понимаешь, Ривальда яростно отстаивала его право на жизнь. Все были против, и в итоге он сбежал. Это подозрительно, но не более того. Но есть ещё кое-что. Через неделю после побега странной смертью умерла Ровена Спаркс. И что ты думаешь? Почти сразу же на её место назначают Ривальду!

– Это всё домыслы, Юлиан. Я уверена, что всё можно объяснить.

– Всё. Но не это. Потому что причина смерти миссис Спаркс не была установлена. Убийца не найден. А Ривальда словно расчистила себе дорогу в Академию. Когда-то она работала там обычным преподавателем и пыталась ввести в курс обучения тёмную магию. Знаешь ли, она активно практикует её дома. Я был в её библиотеке и там просто уйма книг по чёрному колдовству! А ещё я нашёл тайник у неё дома. Там находится круг оккультизма и скелет. Человеческий скелет. А в нём был заключен демон. Я не знаю какой, но он изрядно меня напугал.

– Хочу пирожное, – перебила его Пенелопа. – Такую информацию не усвоить без пирожного.

Юлиан громко выдохнул. Похоже, что Пенелопа не воспринимает его всерьёз. Незаметно заглянув в карман, Юлиан оценил состояние своих финансов и мысленно понадеялся, что на пирожное хватит. Но только на одно.

Пришлось заказать кремовое пирожное для Пенелопы. Может быть, это очередной шаг к примирению.

– На днях я проследил за ней. Ночью. Она отправилась на край города и там вызвала вервольфов. Я своими глазами видел этих вервольфов. Как я понял, она общается с ними. И они как бы помогают ей найти Агнуса Иллиция. Но всё это на словах. Я же видел, как они помогали ей вызвать самого Молтембера.

– Молтембера? – удивилась Пенелопа. – Про такого слышала. Он очень частый гость на страницах книг по истории. Международный террорист, предводитель повстанцев, сверженец власти.

– Да. И он давно погиб. Но, возможно, что Ривальда знает что-то, чего не знают остальные. Когда волки увидели меня, они атаковали нас. Я думал, что атакуют. Но в итоге вожак стаи напал на меня не с целью разорвать. Он пытался мне что-то сказать. Он сказал, что я напоминаю ему Уильяма Монроука. Я принялся расспрашивать дальше, но Ривальда не дала мне дослушать. Она убила вервольфа.

– А кто такой Уильям Монроук?

– Это герой войны, – пояснил Юлиан. – О нём книги по истории молчат, но он был очень важен. Знаешь, что я узнал? Что как раз Уильям Монроук был моим отцом.

– Отцом? Так ты не только Раньери, но ещё и Монроук?

– Нет. Я не Монроук. И не Раньери. Я Мерлин.

– Мерлин? Никогда не слышала, чтобы у кого-то была такая странная фамилия.

– Это настоящая фамилия моего отца. А его настоящее имя Вильгельм. Уильям Монруок – это что-то вроде