Смерть под парусом - Чарльз Сноу

— Хорошо, — сказала Тоня. — Давайте забудем об этом. Предлагаю включить граммофон и потанцевать.

Все согласились; они согласились бы на все, что угодно, лишь бы отвлечься от убийства. Мы с Финбоу наблюдали, как Уильям управляется с граммофоном, и слушали завывание фокстрота. Тоня с Филиппом медленно кружились в танце, а Эвис напряженно замерла в объятиях Кристофера. Под печальные такты фокстрота я любовался Филиппом и Тоней, которые танцевали так, словно на двоих у них было две ноги. Эвис склонила голову на плечо Кристофера; глаза девушки были обведены темными кругами, однако ноги точно и грациозно повторяли движения партнера.

Потом я заметил стоящую в дверях миссис Тафтс — толстую, бледную, с поджатыми губами.

— Бесстыдство! — воскликнула она, когда музыка смолкла.

— Глупости, — возразила Тоня, но миссис Тафтс уже было не остановить.

— Я полагала, что даже люди, не уважающие законы Божьи… — Она бросила на меня яростный взгляд. По какой-то причине именно мне доставалось ее глубочайшее презрение: видимо, Биррел сказал ей, что подозревает меня в убийстве. — Что даже такие люди сохранили достаточно благопристойности, чтобы прекратить этот неприличный, греховный танец, когда бедный мертвый джентльмен еще не предан земле!

Все выжидали, надеясь, что в спор ввяжется кто-то другой. Финбоу, обычно предпринимавший попытки унять миссис Тафтс, смотрел в окно с подобием улыбки на губах. Молчание нарушил Кристофер.

— Миссис Тафтс, если вы произнесете еще хоть слово, я буду вынужден написать мистеру Уильямсону, — решительно заявил он.

— Я отвечу мистеру Уильямсону, что выполняю свой долг, — отрезала миссис Тафтс. — Я скажу ему, что больше никто не согласится жить в одном доме с убийцей!

Тут в разговор вступил Филипп — с веселой развязностью, не наблюдавшейся с самого утра.

— Не советую ссориться с нами, миссис Тафтс!

— Что вы сказали, молодой человек? — вскрикнула экономка.

— Не советую ссориться, — небрежно повторил Филипп. — В противном случае мы расскажем мистеру Уильямсону, что видели вас вместе с сержантом Биррелом в компрометирующих обстоятельствах.

Миссис Тафтс издала какой-то хлюпающий звук, а затем, к нашему глубочайшему удивлению, стала пунцовой. Филипп фыркнул, и экономка, сопя, выскочила из комнаты.

— Когда я умру, — сказал Филипп, — надеюсь, вы вспомните об этом добром деле.

После бегства миссис Тафтс вся компания мужественно имитировала взаимную терпимость. Уильям вновь включил граммофон, и Финбоу с Тоней закружились в вальсе. Кристофер взял газету, а я пригласил на танец Эвис. Она была словно перышко в моих руках, и я радовался, что можно танцевать молча, просто наслаждаясь музыкой. Последние дни стали для нас суровым испытанием — приходилось внимательно следить за словами и фразами друг друга, каждая из которых могла стать признаком развязки. Как тяжело было этой девочке и всем остальным, подумал я, ощущая волосы Эвис у своего лица, и с облегчением подчинился ритму вальса.

Танцы и несколько песен в исполнении Тони и Финбоу помогли благополучно, хотя и не без груда, скоротать время до ужина. Иногда звучали резкие слова, но не было ничего похожего на утреннюю истерику.

За ужином скрытое напряжение вновь проявилось и даже усилилось, дойдя до грани взрыва. Парафиновые лампы вновь вышли из повиновения, и на сей раз миссис Тафтс не могла сладить с ними: мы сидели за столом в комнате, большое окно которой выходило на реку, и обедали при тусклом свете свечей, расставленных на полках и столах. В полутемной комнате все как-то странно изменились. В окне мы видели отражения свечей и лиц, а за ними небо — темное, если не считать светящейся полоски у самого горизонта. И в обычных обстоятельствах комната выглядела бы мрачно; теперь же, когда нервы у всех были натянуты, каждое слово звучало обвинением, каждая фраза — вызовом, а лица казались незнакомыми, вселяя страх.

Никто не пытался завести разговор. В течение всего ужина рядом со столом немым укором стояла миссис Тафтс. Когда она подала кофе и вышла, молчание неожиданно нарушил Филипп.

— Это действует мне на нервы. Сидим тут и подозреваем друг друга! Сколько можно!

Тоня рассмеялась:

— Скоро я поверю, что мы все вместе совершили проклятое убийство.

— Мне и самому надоело сидеть сложа руки, — признался Кристофер.

Филипп откинул волосы со лба.

— Что, черт возьми, мы можем сделать?

Эвис отвернулась от раскрасневшихся лиц за столом и посмотрела в окно на темные болота. Она была очень бледна.

В разговор вступил Уильям.

— Мы ничего не можем сделать, — с горечью заметил он. — Вне всякого сомнения, Финбоу уже все рассчитал.

Взгляд Тони остановился на Финбоу.

— Что вы обо всем этом думаете?

На мгновение в комнате воцарилась тишина. Потом послышался вежливый голос Финбоу.

— Я почти никогда не думаю. Эта привычка исчезает, после того как минуешь ваш возраст, дорогая моя.

— Что с нами будет? — возбужденно спросил Филипп, вскакивая. От его порывистого движения одна свеча упала на пол, и угол комнаты стал темным и далеким. Казалось, напряжение рушит защитные барьеры, а страх пробивает броню из осторожности и вины. Пламя свечей дрогнуло в потоке воздуха, и вновь послышался высокий, на грани визга, голос Филиппа: — Кто это сделал?! Боже, кто это сделал? Сил нет сидеть тут, изображая джентльмена!

Кристофер подался вперед, наклонившись над столом; похоже, самообладание отказывало даже ему.

— Всем станет легче, если тот, кто это сделал, признается. В противном случае добром это не кончится.

— Скажи что-нибудь, Эвис, ради всего святого! — Тоня почти кричала. — Не сиди, как будто разговаривать с нами — ниже твоего достоинства! Ты думаешь о Роджере?

— Ты намекаешь… — Лицо Эвис стало мертвенно-бледным.

— Ты думаешь о Роджере? — повторила Тоня и хрипло рассмеялась.

Кристофер вскочил:

— И ты, наглая вымогательница, смеешь бросать ей подобные обвинения? Ты, которая подцепила Филиппа ради денег?

Тоня отшатнулась, и в ее глазах вспыхнула ярость.

— Тебе тоже повезло заполучить жену с деньгами. С деньгами Роджера. И ты еще смеешь говорить, что я подцепила Филиппа…

— Конечно. Полагаю, у тебя есть опыт в такого рода делах.

Кристофер нахмурился. Его загорелое лицо покраснело.

Оттолкнув стул, Филипп подскочил к Кристоферу и крикнул:

— На что ты, черт возьми, намекаешь? Что…

— Бедняжка, — усмехнулся Кристофер. — Увяз по уши.

— Я тебя убью! — взвизгнул Филипп. — Будь ты проклят…

— Хватит нам убийств! — вмешался Уильям. — Уймите этого идиота.

Филипп сник.

— Хватит убийств… — прошептал он. — О Боже!..

Тоня повернулась к Уильяму:

— Ты безумец. Думаешь, убийца Филипп? — Ее слова были словно удары хлыста. — Хотите знать, кто убил Роджера? Я вам расскажу…

Финбоу остановил ее. Он говорил достаточно спокойно, однако без привычной обходительности:

— Достаточно. Если так будет продолжаться, вы наброситесь друг на друга. Давайте перейдем в гостиную и будем вести себя как подобает человеческим существам.

В гостиной мы вчетвером составили партию в бридж — скорее не из желания сесть за карты, а чтобы избежать разговоров. Эвис наблюдала за игрой и вела записи. Филипп и Тоня шепотом переговаривались на диване. Вечер тянулся мучительно, и все с облегчением вздохнули, когда Уильям объявил, что устал и хочет спать.

— Думаю, — сказал Кристофер, — всем пора в постель. Наверное, воздух болот навевает сон.

— Я не ложилась в десять с тех пор, как окончила школу, — буркнула Тоня. — Но готова попробовать.

Мы с Финбоу удалились в нашу комнату и сели на кровать. Закурив, он задумчиво произнес:

— Еще одна насыщенная событиями ночь.

— Почему вы не остановили их во время ужина? Это были не самые приятные четверть часа.

— Я их остановил, — сказал Финбоу.

— После того как они совсем распоясались.

— Хотелось послушать, что они скажут, — признал Финбоу.

— Услышали что-нибудь полезное?

У меня возникли подозрения, что у Финбоу была причина поощрять истерику.

— Ничего, что укладывалось бы в логическую схему, — кратко ответил он, встал и подошел к окну.

Я присоединился к нему, и мы молча курили в темноте. Затем раздался тихий, едва слышный голос Финбоу:

— Йен, не нравится мне все это.

— Почему? — с упавшим сердцем спросил я.

— Мне начинает казаться, что вскоре одной из двух чрезвычайно привлекательных женщин станет довольно трудно оставаться чрезвычайно привлекательной, — спокойно ответил он.

— Хотите сказать?..

— Очень похоже на Эвис или Тоню.

От его бесстрастных слов у меня закружилась голова.