Алый Завет (СИ) - Злобин Михаил

Эль Шех тяжко вздохнул и уже, наверное, в тысячный раз перевернулся с одного бока на другой. Но именно в этот раз ему вдруг показалось, что он в своих покоях находится не один. Тревожно вскинувшись на постели, амир хотел уже было кликнуть охрану, которая неизменно дежурила снаружи, оберегая сон правителя. Девять покушений научили бы осторожности даже самого последнего глупца, а уж Фатир к таковым себя ну никак не мог относить. Однако в слабом сиянии небесных осколков, что лилось с улицы, ему так и не удалось разглядеть в своей опочивальне ничьей посторонней тени.

Убедив себя, что чужое присутствие ему просто почудилось в незаметно подкравшейся беспокойной дрёме, правитель улегся обратно, шумно ерзая и ворча вполголоса. Но когда он бросил мимолетный взгляд на огромный балкон, отделенный от спальни длинной мраморной аркадой, то замер, не находя сил поверить своим глазам. Ведь там сейчас виднелся темный человеческий силуэт, обрамленный очертаниями гигантских величавых крыльев…

Нет, похоже, Фатир все-таки уснул, ведь у людей не бывает крыльев. Они есть только у птиц и вестников истинного бога Нальмунаши. И, честно говоря, было проще поверить в то, что пернатые обитатели прекрасного сада вдруг отрастили ноги и руки, нежели в то, что одно из высших созданий небес почтило его своим вниманием.

Амир приподнялся на локтях и потер глаза, но морок не рассеялся. Напротив, он расправил крыла и воспарил над полом, как зловещий ночной призрак. Государь вдруг ощутил, как его сердце суматошно забилось в грудной клетке, порождая прилив жара к лицу и легкое головокружение.

— Здравствуй, смертный, — донеслось до ошарашенного Фатира. — Я навестил тебя, чтобы поговорить.

Голос у посланника бога звучал молодо, но приятно. Совсем не так, как описывали священные книги, утверждающие, будто он подобен восхитительному пению тысяч золотых флейт. Вдобавок, правитель не мог не отметить, что небесный гость говорил на шахирском, причем с очень заметным акцентом. Эти мелкие несоответствия и выдернули Эль Шеха из объятий религиозного ступора. Первым делом, амир попытался ущипнуть себя, надеясь таким образом сможет пробудиться. Но крылатая фигура так никуда и не исчезла.

— Ты не понимаешь меня, смертный? — Прозвучал новый вопрос. — Я слишком плохо изъясняюсь на твоем языке?

— А-а-а… нет, о святейший! Я понимаю тебя… — еле слышно вымолвил государь, до конца не веря, что настоящий ангел снизошел до разговора с ним. — Но я думал, что…

— Оставь на время свои думы, — повелительно прервал его крылатый вестник, и человек тут же замолчал. — Я хочу спросить тебя, отчего ты позволяешь твориться на своих землях злодеяниям, которые попирают законы господа нашего?

— Я… я… — Фатир не знал, что можно на это ответить. Каждый день в одном лишь Зинате совершались сотни преступлений, и не в его силах было все их пресечь. А сколько подобного происходило во всем султанате, невозможно даже и счесть! Неужели, ангел хочет возложить вину за это на одного лишь него?!

— Твои люди напали на меня, Фатир Эль Шех, — речь небесного жителя опасно похолодела, а вместе с ней похолодел и амир. Ледяной пот целым каскадом заструился по спине мужчины, моментально пропитывая сорочку.

— Нет-нет, не может быть, святейший! — Затараторил правитель, пытаясь оправдаться. Но, похоже, сделал этим только хуже. — Мои подданные благочестивые и верующие люди, они ни за что бы…

— Ты хочешь сказать, что я лгу?! — Тембр голоса высочайшего собеседника угрожающе понизился, став похожим на предупреждающий рык степного льва. Вместе с этим, по комнате прошелся порыв злого ветра, который будто бы обжигал своим касанием влажную от пота кожу.

— Прошу, не гневись! — Амир вскочил на постели и бухнулся на колени перед посланником Нальмунаши. — Молю простить меня за нанесенную обиду, о святейший! Я не желал поставить под сомнение твои слова! Просто… просто я знаю свой народ. Они бы никогда…

— Как ты, в таком случае, объяснишь это?! — Рука вестника качнулась вперед, и только сейчас Фатир заметил, что все это время ангел держал какой-то объемный мешок.

Ноша гостя с металлическим позвякиванием тяжело плюхнулась на пуховую перину, и судя по тому, как подбросило от ее падения государя, весила она весьма немало.

Правитель трясущимися руками принялся распутывать завязанный узлом ремень, а когда, наконец-таки, справился, то обнаружил, что никакой это был не мешок, а прямоугольный отрез легкого шифона. Точно такого же, из которого шьют плащи для его особо отличившихся гвардейцев… Они вот уже который десяток лет считались предметом высочайшей гордости и вожделенной наградой за подвиги для любого Аль’сура. А внутри…

Перебирая десятки искореженных бурджахов, амир никак не мог унять дрожь в своем теле. Без сомнений, это элементы облачения лучших шахирских солдат. Вот только сейчас многие маски оказались перекручены, сплющены, а то и вовсе разорваны какой-то неведомой силой. Силой посланника неба…

— Я не знаю, как мне оправдаться перед тобой, святейший, — горестно признался наконец Фатир. — Мне ни о чем подобном не докладывали… я… мне просто нечего сказать…

— Это произошло минувшим днем в Хундуде, — припечатал ангел, и амир вдруг ощутил себя юным мальчишкой, которого отчитывал строгий наставник. — Сотня твоих Аль’сура напали на трех честных путников, находящихся под покровительством неба. Мне пришлось вмешаться, но твои солдаты не сложили оружия.

— Мои воины не могли напасть без причины! — Пылко воскликнул правитель, прижимая руки к груди. — Наверняка, это было какое-то недоразумение!

— Это недоразумение, — с нажимом молвил небесный житель, — пролилось кровавым дождем на один из твоих городов, Фатир Эль Шех. Ты считаешь, что это пустое слово может оправдать их смерти?

— Я смиренно молю о снисхождении, святейший, но не ради себя… — амиром и в самом деле овладело несвойственное ему безразличие к собственной судьбе. — Я прошу не лишать мой народ своего правителя в столь нелегкое для всех нас время. Скажи, как я могу загладить вину своих людей, и я это сделаю! Клянусь Нальмунаши!

— Для этого ты должен восстановить справедливость, Фатир, — туманно поведал высочайший гость. — Когда-то давно в столице твоей страны свершилось подлейшее и ужаснейшее злодеяние. Но самое худшее, что преступнику все сошло с рук.

— Скажи мне кто он, и велю тотчас же воздеть его голову на кол! — Яростно стиснул кулаки правитель. Амиру стало даже любопытно, что же это за подонок такой, если его мерзкие поступки побудили вестников истинного бога спуститься на землю?!

— Нет, ты не станешь трогать его, — в очередной раз удивил государя посланник создателя. — Справедливость должна свершиться иначе. Скажи, Фатир Эль Шех, тебе известен род Эль Муджах?

— Да, святейший, я знаю этих людей…

— Главу этого дома зовут Имисаль?

— Все верно, этот уважаемый воин принял бразды правления в своей семье больше десяти лет назад, после того как…

— Именно об этом я и хотел тебе поведать, — перебил амира ангел. — Этот подлец отравил своего племянника, спровоцировав войну с родом Гази. А потом подставил наследника своего брата, из-за чего молодому Владеющему пришлось бежать из страны.

— Я… но я слышал совсем другую версию событий, святейший! Все говорят, что…

— Не слушай, что говорят люди, — наставительно воздел палец крылатый гость. — Они пересказывают друг другу ту ложь, которую им скормили и потворствуют рождению новой несправедливости. Хочешь, я поведаю тебе, как все было на самом деле?

— Да, святейший! Открой мне истину, и я сделаю все, что от меня зависит, чтобы смыть этот позор с совести моего народа!

— Тогда внимай мне…

И Фатир Эль Шех обратился в слух, погружаясь в историю отвратительного обмана, которая уходила корнями в те далекие годы, когда страной правил его старший брат…

— Экзарх Месиз, простите меня, что дерзнул оторвать вас от дел. Но я смиренно прошу вашего совета…