Чужой - Атаджан Таган

Когда до конюшни оставалось три-четыре шага, пленный остановился для подстраховки, посмотрел по сторонам. Позади него, как и впереди, стояла непроглядная ночь. Из тьмы подул прохладный ветерок. Но охваченный тревогой и страхом Блоквил не почувствовал его.

Даже убедившись, что ему ничто не угрожает, француз не мог успокоиться, чем ближе он подходил к конюшне, тем сильнее билось сердце в его груди. Он заметил, как дрожат пальцы руки, протянутой к запору. И пока он не знал, заперта или нет дверь конюшни, Блоквил тысячу раз побывал в мире надежды и безнадежности, он взмок от напряжения. Он продумал каждое свое движение, вплоть до слов, которые скажет коню Эемурата, как только войдет в конюшню, вспомнил, что не раз слышал о том, что кони бывают умными, как люди. И если настоящий скакун и впрямь по-человечески умен, он должен помочь чужеземцу, не сердиться на него и не брыкаться. Потому что человек этот, хоть он и иностранец, сейчас очень несчастен и нуждается в помощи. Настоящие кони всегда приходят на помощь страждущим. Они много раз спасали людей от неминуемой смерти. А ведь положение француза сейчас мало чем отличается от смерти, он сам вообще считает, что находится на грани жизни и смерти. Должна лошадь Эемурата помочь ему.

Черный замок на двери конюшни дал короткий ответ на все мечты, безграничные надежды Блоквила. Холод, проникший в тело пленного через горячие пальцы, прикоснувшиеся к замку, достиг его сердца и остановился. И эта стужа заморозила и отбросила его горячие надежды. Неизвестно, когда этот лед теперь растает: через сколько дней, месяцев или даже лет.

Почуяв приближение незнакомца, лошадь всхрапнула. Этот храп прозвучал для пленного как команда “Возвращайся назад!”

Только теперь Блоквил стал ощущать холодный воздух, пронизывающий ветер, тяжесть кандалов на ногах. На обратном пути он и не думал соблюдать осторожность. Уже подходя к сараю, он увидел темную фигуру, стоявшую в дверях кибитки. Конечно же, это был Эемурат гонур. Агабек пленного ушел в дом, неслышно закрыв за собою дверь.

У текинцев, вынесших на своих плечах все тяготы войны и вернувшихся на постоянное место жительства, запасы продовольствия оказались весьма скудными. Надо было чем-то другим восполнять погубленный войной неубранный урожай пшеницы. А восполнять было нечем. Надо было хоть как-то кормить и пленных, не дать им умереть с голоду. Для семей, в которых содержались пленные, это было дополнительной нагрузкой, тяжким бременем. Таким образом, если заложники стремились поскорее вырваться из плена, их хозяева также спешили избавиться от них. Но и отпускать их на волю безо всякого выкупа никому не хотелось. Надо было вернуть хотя бы те затраты, которые были сделаны на них. Многие из пленников брали в руки лопаты и вилы, чтобы помочь своим хозяевам справиться с трудностями военного времени. Блоквилу и это было недоступно. Он был лишен даже черной работы, которая помогла бы ему отвлечься от горьких мыслей, быстрее провести время. Если не считать пары дней работы на делянке джугары, все остальное время он проводил в томительном бездельи. Ему, как другим пленным, не разрешали свободно передвигаться по аулу. Самым большим его жизненным пространством был клочок земли перед домом Эемурата, который он лицезрел с утра до наступления темноты.

Гордый француз, обманувшись в Акмарал, теперь никому не доверял, он теперь вообще ни с кем не желал общаться. Хотя у него не раз складывались обстоятельства, чтобы перекинуться с Акмарал парой слов, он не делал этого, поскольку сама женщина не давала для этого повода.

Однажды какой-то торговец пришел и к дому Эемурата. Когда пришел этот высокий человек с короткой седой бородкой и мешком за спиной, во дворе никого не было. Спекулянт посмотрел в сторону сарая, словно заранее знал, где сидит пленник, и стал громко выкрикивать:

— Шелковые ткани есть, сукно есть!

Заметив пристальный взгляд торговца, Блоквил расстроился еще больше. “Теперь всякие спекулянты будут рассматривать тебя, как диковинного зверя в клетке. Да лучше уж умереть! — разозлился француз, ненавидя себя. Потом все же решил защитить себя. — Конечно, будучи мужественным, умереть не трудно. Гораздо труднее иметь мужество жить. И ты старайся жить, Жорж. Если умрешь, лишился даже этой крохотной надежды”.

На голос купца из дома вышли Аннабиби с Акмарал. Из соседних домов подошли еще несколько женщин, и вокруг торговца сразу же возникло оживление. Вынутые из мешка отрезы тканей переходили из рук в руки, а затем вновь возвращались в мешок. Жадно разглядывая красивые отрезы, тем не менее никто из женщин ничего не купил. У них не было ни денег для покупки тканей, ни каких-то вещей на обмен. Они собрались здесь, чтобы просто полюбоваться на красоту.

Не сумев ничего продать и здесь, купец завязал мешок, однако не спешил уходить. Он что-то спросил у собравшихся. И хотя вопрос был обращен ко всем, ответила на него Акмарал. Она даже махнула рукой в сторону сарая.

Оставив мешок рядом с женщинами, купец направился к сараю.

Увидев приближающегося человека, Блоквил невольно улыбнулся. “Купец, не сумевший ничего продать женщинам, идет предлагать ткани заключенному в сарае!”

Торговец поздоровался с Блоквилом и протянул обе руки для пожатия. Он заговорил на фарси.

— Я пришел к вам по поручению агабека Юсуп хана. Он получил ваше письмо.

Выслушав сообщение, Блоквил машинально посмотрел на стоявшую срели женщин Акмарал. И хотя женщина не смотрела в его сторону, французу стало стыдно. “Человеку свойственно делать поспешные выводы, не дождавшись результатов!”

Как сказал купец, сердар авшаров Юсуп хан передал содержание письма Блоквила проходившему мимо из Бухары в Мешхед знакомому купцу, сообщив ему, кому и как следует доставить данное обращение.

Конечно, полученное Блоквилом известие не было решением его пленной судьбы. Но как бы то ни было, оно стало основанием для крохотной надежды. Это стало зацепкой для пленного, оказавшегося в безвыходном положении.

Доставивший сообщение купец оказался человеком словоохотливым. Попрощавшись с Блоквилом, он вернулся к своему мешку и разговорился с еще не успевшими разойтись по домам женщинами. В частности, он сообщил им, что является известным купцом, побывавшим в Бухаре, Хиве и даже Мешхеде, что о нем хорошо знают далеко окрест. Не забыл похвастать и тем, что является хорошим знакомым авшара Юсуп хана, словно его слушательницы могли знать всех иранских военачальников. Со ссылкой на Юсуп хана закончил свой разговор пленным Эемурата гонура, рассказав, кто он, и что скоро за него будет выплачен любой требуемый выкуп. Подчеркнул, что в Гонур он прибыл специально по просьбе Юсуп хана.

…После посещения знакомого купца Юсуп хана жизнь Блоквила, похоже, должна немного измениться. Вернувшись домой после полудня, Эемурат, выслушав известие о Юсуп хане, сразу же вместе с Акмарал пошел в сарай к пленному. Его главным образом интересовала сумма выкупа за Блоквила. Хотел он также сказать, когда этот выкуп будет прислан сюда.

Сказав, что сейчас он не сможет ответить на этот вопрос, Блоквил спросил:

— А вы какую цену за меня собираетесь назначить, Агабек?

Эемурат долго размышлял над этим вопросом и уже давно пришел к решению, поэтому ответил незамедлительно:

— Придется заплатить две тысячи туменов.

Когда Акмарал перевела его ответ на фарси, Блоквил с трудом удержался от смеха, и подсчитал, что в переводе на французские деньги эта сумма составляет окло девяносто тысяч франков. Ему хотелось спросить: “Вы хоть знаете, сколько наших денег надо заплатить за такое количество туменов?” Но мысль о том, что тем самым он только навредит себе, если пойдет против Эемурата, который уже начал смягчаться от предвкушения скорой платы, заставила его прикусить язык.

— Но это слишком непомерная плата, Агабек!

— Не такая уж она и большая, — уверенно заявил Эемурат, считая пленного ничего не понимающим недоумком. — Мы знаем, сколько стоят рабы, поэтому и назначили такую цену.

— Это не так, Агабек. За такие деньги можно трех рабов купить.

Зная, что француз прав, и тем не менее не желающий уступать Эемурат пошел на хитрость.

— Если не заплатят назначенную нами цену, как бы не продлился срок твоего пребывания здесь, мулла француз.

У Блоквила был готов ответ для своего хозяина. Но он решил не торопить события, а пока что воспользоваться удобным моментом, чтобы решить свои сиюминутные проблемы.

— О цене поговорим тогда, когда за мной приедут, Агабек. Но у меня к вам есть одна просьба. Сейчас, даже если вы освободите меня, и никуда не смогу уйти. Выбросьте из головы мысль о моем побеге и дайте мне немного свободы…

— Какая свобода нужна пленному человеку? — Эемурат гонур высокомерно посмотрел не на просителя, а на переводчика.