За день до полуночи - Стивен Хантер

Поэтому Алекс расположил оба пулемета в самом центре обороны, что вообще-то противоречило всем боевым пехотным наставлениям, поскольку одна граната или просто прицельный огонь могли вывести из строя сразу оба пулемета. Он даже соединил вместе несколько пулеметных лент, чтобы пулеметчики молотили без остановки целую минуту. Стволы перегревались, поэтому – надо же додуматься! – возле каждого пулемета лежал солдат с огнетушителем. Во время стрельбы солдат поливал ствол пулемета холодной углекислотой и все было нормально.

Пулеметы строчили целую минуту – полная минута сплошного автоматического огня. Точность стрельбы не волновала Алекса, важно было продемонстрировать силу и мощь огня, поливая бесконечными очередями атакующих.

И все-таки пулеметы стреляли убийственно точно.

– Браво, я Дельта-6. Я Дельта-6, слышите меня? Браво, как у вас обстановка? Мы слышим интенсивный огонь. Что происходит? Браво, не позволяйте людям залегать, заставляйте их продвигаться вперед. Действуйте решительно. Браво, вы должны действовать решительно, – кричал Пуллер в микрофон. Он понимал, что нарушает основной принцип, запрещающий вмешиваться в действие атакующих войск. Из опыта операции «Пустыня-1» он уяснил, что команды по радио только мешают людям. Но уж больно внушительным и пугающим был огонь на горе.

– По-моему, вы говорите с мертвым человеком, полковник, – заметил Скейзи.

Здесь внизу, в лагере, они услышали, как пулеметы работали, не стихая, целую минуту. Затем наступила тишина, лишь изредка нарушаемая одиночными выстрелами или отдельными очередями.

– Стреляйте по ним, черт побери! – закричал Барнард, чуть оправившись от шока. Ярость, подавленность и даже горечь начали охватывать его. Он осмотрелся вокруг в поисках своей винтовки М-16, нашел ее и повернулся на живот. Надо хотя бы отвечать им огнем, подумал капитан.

Где же тогда всемогущая Дельта? Сидит на заднице у подножия горы! Все это вранье, что пишут в журналах о группе Дельта, она преспокойненько отсиживается в безопасности, а рота 123-го батальона легкой пехоты Национальной гвардии штата Мэриленд, куда входят и мясник, и булочник, и производитель свечей, добывает ей славу и награды.

Барнард прижал к плечу черный пластиковый приклад. Через прицел ему были видны вспышки огня на горе, но капитана это не особенно пугало. Он не спеша повел ответный огонь короткими очередями. Отдача у винтовки была очень слабая, Барнард расстрелял весь магазин, перезарядил винтовку и снова открыл огонь. И все-таки было в этом что-то глупое.

– Капитан!

Кто-то упал на снег рядом с ним. Лейтенант Дилл из второго взвода, школьный учитель физики из Балтимора.

– Капитан Барнард, у меня много убитых и раненых. Боже мой, давайте убираться отсюда к чертовой матери.

Капитан молча посмотрел на него.

– Боже, сэр, да вы весь в крови! Санитар, сюда!

– Не надо санитара, – остановил его капитан, – рана не такая опасная. Послушайте, если мы начнем отступать, они всех нас покрошат. Я поползу туда, где должны находиться пулеметы, и попробую организовать огневое прикрытие. Когда я начну стрелять, вы через пару минут можете отводить людей. Не оставляйте никого, лейтенант!

– Слушаюсь, сэр.

– А сейчас прикажите людям стрелять. Они ничем нам не помогут, если не будут стрелять.

Барнард пополз по снегу. Вокруг него свистели пули, но он продолжал ползти, буквально вжимаясь в снег, и нашел-таки ротный пулемет. Пулемет валялся на боку, рядом в снегу темнела пустая лента и куча гильз. Капитан узнал пулеметчика, рабочего со сталелитейного завода, половину головы ему снесла пуля крупного калибра.

Капитан подполз ближе, тяжело дыша. Боже, сейчас он почувствовал холод.

Кровь вроде бы остановилась, но он весь промок. Подтащив к себе пулемет окоченевшими, распухшими пальцами, капитан сумел отвести затвор и перезарядить пулемет.

– Еще шевелятся? – спросил Алекс пулеметчика. В поверженные перед ними стволы деревьев впилась пуля, взметнув фонтанчик снега.

– Вон там, слева, какая-то группа.

Пулеметчик развернул «хеклер энд кох-21». Небольшая группа людей вроде бы двигалась вперед, а может, и не вперед, просто металась по сторонам.

– Да, там, – показал Алекс, – уложи их, пожалуйста.

Пулеметчик выпустил длинную очередь, Алекс увидел, как трассеры понеслись в направлении противника. Пули взметнули снег, и люди исчезли в его вихре.

– Вон еще, в центре, – подсказал кто-то, – правда, похоже, они отступают.

– В любом случае, угостим их свинцом, – сказал Алекс. – Будет наука следующим атакующим.

Снова застучал пулемет, трассеры устремились по склону горы, находя свои цели.

– Достаточно ужасная картина, – заметил один из заряжающих.

– Да, – согласился Алекс, – это не те элитные войска, которых я ожидал. По-моему, какие-то любители. Наши потери?

– Двое убиты и трое ранены, сэр.

– Что ж, они все-таки сумели нанести нам урон. Да и боеприпасов мы много потратили за такое короткое время. Пожалуй, это тоже урон для нас. Но и заплатили они дорого, не думаю, что эти парни собирались умирать вот так, по-глупому.

Капитан плотнее прижался к пулемету. Перед ним была колючая проволока, дым, чертов брезент и огромное голубое небо над головой. Много это или мало?

Больше всего ему хотелось сбросить усталость. На склоне горы он увидел тела. Тридцать пять, а может быть, сорок? Боже, они застали нас врасплох, на открытом пространстве, подпустили поближе и расстреляли.

Капитан прищурился, глядя поверх ствола пулемета. Да, их не возьмешь даже пулеметом.

Ему подумалось, что он будет видеть гораздо лучше, если встанет. Да, в этом был смысл. Он просто – ох! – встанет и тогда сможет гораздо лучше вести огонь.

Он встал. Получилось! Теперь капитан видел их, во всяком случае, видел головы, передвигавшиеся в центре линии обороны позади колючей проволоки.

Молодец я, что догадался встать, подумал Барнард. Все логично, он прикроет своих ребят огнем, и большинство из них вырвутся из этой смертельной зоны.

Поэтому мне и присвоили звание капитана. Я очень умный.

И с этой мыслью он открыл огонь.

Очередь была длинной, он стрелял в центр обороны и видел, как вдалеке поднялись фонтанчики от пуль. Вести такую стрельбу из пулемета оказалось на удивление легко, несмотря на тяжелый ствол и двуногу. Вся премудрость состояла в том, чтобы выпускать короткие очереди, а потом корректировать прицел.

Испытывая даже некоторое удовольствие, капитан медленно водил стволом пулемета, наблюдая, как пули вздымают землю. Горячие медные гильзы вылетали из затвора, как монеты при выигрыше из игрального автомата. От пулемета повалил пар, это таял и испарялся снег, забившийся в отверстия для воздушного охлаждения.

Капитан не имел понятия, насколько точно он стреляет, за тридцать секунд он израсходовал всю ленту.

Израсходовал и начал проворно перезаряжать пулемет.

– Справа, справа, черт побери, справа! – закричал Алекс. Кто же стрелял по ним? Меньше чем за тридцать секунд Алекс потерял семь человек, а одна из пуль заклинила затвор пулемета «хеклер энд кох-21», выведя его из строя. Пули свистели вокруг, Алекс слышал их удары. Один из пулеметчиков лежал на грязном дне окопа, пуля разворотила ему правый глаз.

– Справа! – снова закричал Алекс, прижимаясь к земле, так как снова послышался свист пуль. В ответ по всей линии обороны начали стрелять его люди.

Алекс схватил бинокль и примерно в двухстах метрах впереди и правее увидел пулеметчика. Вокруг него пули подымали фонтанчики снега, но он продолжал стоять и стрелять. Он стоял! Как герой. И все-таки пули нашли его.

– Прекратить огонь! – скомандовал Алекс.

– Сэр, небольшой группе удалось уйти, пока он стрелял, а наш пулемет молчал.

– Ты видел их?

– Да, двадцать или тридцать человек, они вскочили и побежали вниз.

– Что ж, кто бы ни был этот парень, он был настоящим солдатом. Должен отметить это.

– Если моя женитьба имела определенный сценарий, – начал Питер Тиокол, обращаясь не к агентам ФБР, а к кому-то в воздухе, – то написан он был Вуди Алленом и Германом Каном.

– Не понимаю, какое отношение к этому имеет Герман Кан, – заметил один из агентов.

– В том смысле, что все следовало по классической схеме, определенной Германом. Медленное, постепенное нагнетание враждебности, затем настоящая гонка вооружений, разрыв связей, вплоть до того, когда открытый конфликт кажется уже наименьшим из двух зол. Вот тогда вы и получаете классическую войну с одновременным и кратковременным использованием всех средств вооруженной борьбы. Ну, вы знаете, многократные запуски ракет с обеих сторон, многочисленные ядерные удары, мировая катастрофа, ядерная зима. Конец цивилизации. Такой была драма моей супружеской жизни. В конце концов, мы уничтожили друг друга.