Страсти по Высоцкому - Борис Кудрявов

— После смерти Андрюши Лара (Лариса Голубкина. — Авт.) привезла мне массу его вещей. Красивый синий блейзерчик, в котором Миронов снимался в фильме «Я возвращаю ваш портрет», ношу частенько. Даже в Америку в нем ездил. Кажется, пиджачок приносит мне видимость успеха. Именно видимость. Ничего другого у любого успеха быть не может.

Видите, в какую симпатичную рубашечку я одет? Это Андрюшин презентик. Он все время пытался меня одевать. Бывая в Москве, я увозил оттуда в Питер целые баулы классного барахла. Может, Андрею вся эта одежда быстро надоедала? Еще один парадокс: он умудрялся покупать вещи, которые оказывались ему малы. Такая же «болезнь» преследует всю жизнь и меня. Должно быть, это у нас семейное.

— Ох и попили вы, наверное, со своими родственничками и друзьями?

— Алкоголиками мы не были. Так, обычными выпивохами. Никогда не видел Андрюшку в пьяном виде. Хотя сам я иногда так надирался. В то время, помню, пришлось вставить себе зубы. Достались почему-то металлические. «Кирочка! Что ты смеешься, как водопроводчик? С тобой стыдно ходить в гости к приличным людям», — поерничал как-то Миронов.

Кстати, Высоцкого пьяным я тоже ни разу не встречал. Не поверите, Володя вполне серьезно читал мне с покойным Севкой Абдуловым лекции о вреде алкоголя. Прикинувшись тупым чайником, как бы наивно я спрашивал: «Володь, а скажи, что такое алкоголизм?» «Посмотри на меня, — реагировал он на курьезный вопрос серьезным ответом, — разве непонятно?»

Хотя у него самого в квартире на Грузинской всегда водяра в холодильнике стояла. Приезжая в Москву, я останавливался только у Володи. На что Миронов очень обижался.

— Встречались с Высоцким часто?

— Вместе мы не только, извините, поддавали. Но и работали. Написали мюзикл по произведению Алексея Толстого «Необычайные приключения на волжском пароходе». Спектакль поставили только после смерти Высоцкого.

Дружба не знает расстояний. Неожиданный Вовкин звонок из Москвы: «Кирочка, выезжаю. Охота к перемене мест. Жди». Приезжал исключительно на своем 480-м «мерседесике». Хотя водил машину, надо признать, плохо. Сам был свидетелем, когда здесь, в Питере, на площади Ломоносова за незначительное нарушение гаишник продырявил Высоцкому права и оштрафовал. Хотя и узнал, мерзавец.

Однажды мы надолго загудели вместе с какими-то питерскими цыганами. Сумасшедший кагал! Петь Володю уговаривать было не надо. Помню, дали покурить травки какой-то. Никакого впечатления. Водка брала нас гораздо лучше.

А как мы однажды шныряли с Володей по Парижику! Высоцкий не был в этом городе своим человеком. Языка-то совсем не знал. Объяснялся с местными аборигенами на каком-то полутарабарском наречии и все время хотел меня красиво нарядить. Делая вид, что все там знает, привел покупать джинсовый костюм чуть ли не в самый дорогой магазин Парижа. Марина Влади потом очень долго смеялась.

Ходили даже в кино. Тогда я впервые увидел на экране Де Ниро. С интересом высматривали проституток на Пляс Пигаль. Володя подошел к одной из них. Но вскоре вернулся. «Нахалка. Совести совсем нет. Ей красная цена — три пары обуви. У, фулюганка». И погрозил в ее сторону пальцем. До сих пор не могу догадаться, на каком языке они объяснялись…

После публикации этого интервью в «Экспресс газете» небо на землю не обрушилось. Но и выше не стало.

Валерий Нисанов

«ВРАЧ ФЕДОТОВ МОГ УБИТЬ ВЫСОЦКОГО ПО ЗАКАЗУ МОЕЙ ЛЮБИМОЙ РОДИНЫ! НО ДОКАЗАТЕЛЬСТВ НЕТ!»

С Валерием Нисановым мне хотелось встретиться очень давно. Я понимал, что разговор с ним может быть совсем непростым: поговаривали, что Нисанов человек с крутым характером. Что в итоге и произошло. Я знал, что он жил в доме Высоцкого на Малой Грузинской. Но все, кого ни спрашивал, в один голос твердили: Нисанов давно избрал своим местожительством далекую Америку. Так и оказалось: с 1989 года Нисанов живет в Нью-Йорке, выпускает там литературно-художественный журнал-газету какого-то загадочного американского Пушкинского фонда. Я видел это издание, выходящее в лучшем случае раз в полгода тиражом чуть ли не в 20 экземпляров. И производит впечатление местечковой «районки».

Известно, что профессиональный фотограф, Валерий Нисанов был якобы близок к Владимиру Высоцкому в последние годы его жизни. Накануне роковой ночи с 24-го на 25 июля 1980 года, когда сердце великого человека перестало биться, вместе с друзьями он выпивал на кухне у Нисанова. Мне всегда почему-то казалось, что Высоцкий умер при довольно странных обстоятельствах. Свидетелей тому в живых уже не осталось. Может быть, кроме одного человека — Оксаны Афанасьевой (Ярмольник). Валерий Яковлевич Нисанов стал единственным человеком с фотоаппаратом, сделавшим снимки умершего Высоцкого почти сразу после его смерти. Эти снимки он, кстати, великодушно дал для публикации, за что я ему очень признателен.

«Стол, за которым мы сидим, помнит Володины руки. Здесь всегда стояли благородные напитки и всяческая закусь», — внимательно заглянув в мои честные глаза, почти доверчиво произнес Валерий. Вот так запросто начался наш разговор. А мурашки по телу побежали…

— Свою первую встречу с Высоцким помните?

— Это было в конце шестидесятых годов у Эдика Володарского дома. Сидели на кухне большой компанией, выпивали. Пришел Володя. Нас познакомили. А с 1975 года стали жить с ним в одном доме. Первое время, проходя мимо, просто здоровались друг с другом и все. Как многие жильцы дома, Володя ставил свой «мерс» у подъезда. Поэтому выехать со двора было непросто. Иногда я помогал ему точнее выруливать.

— Кто живет сейчас в квартире Владимира Семеновича после смерти его матери?

— Пока никто. Думаю, будет жить сын Никита. Квартира, в которой сейчас находимся, моя третья по счету в этом доме. При жизни Володи я жил в первом подъезде на десятом этаже, он на восьмом. Потом я переехал на четвертый этаж, в трехкомнатную квартиру, в которой раньше жил Никита Михалков. После отъезда в Штаты решил прикупить эту, поменьше.

— Вы знаете, сколько у Владимира было машин?

— Первая — синий «рено». Позже коричневый «мерседес» 280-й модели. Потом был еще большой голубой «мерседес» и коричневый двухместный.

— Дружба ваша началась позже?

— Однажды ко мне в гости пришел Валерий Павлович Янклович, (бывший главный администратор Театра на Таганке. — Авт.), вместе с Володей. В этот театр я ходил тогда, как к себе домой, смотрел все спектакли с участием Высоцкого.

На стенах моей квартиры всегда висело много разных фотографий. Володя подошел к одной, на которой его друг Лева Кочарян снят примерно за полгода до его смерти. Рядом с ним — художник Гусейн Ахундов и я. Володя стоял перед снимком довольно долго. Не помню на его лице слез, но нервный напряг чувствовался. Потом Высоцкий сразу резко ушел. С тех пор стал приходить в мою квартиру почти каждый день. Дверь никогда не закрывалась, я знал, в любой момент он может зайти.

— Как вы проводили время?

— Однажды Высоцкий попросил: «Поедем вместе в Министерство культуры». Я сел за руль. Довез его до здания министерства и стал ждать в машине. Вернулся Володя очень расстроенный. Выругался матом: «.Сволочи! Не дают, поганцы, жить спокойно!» Высоцкого обвиняли, будто его концерты проходили в нью-йоркских синагогах. Это было совершенно не так. Прекрасно помню, где он выступал в поездке по Америке.

Володя очень трогательно рассказывал, как, случайно встретившись на улице со знаменитым актером Джоном Ланкастером, подскочил к нему в порыве искренних чувств. Тот даже руки не подал. Марина успокоила мужа, сказав, что для Америки это абсолютно нормальное явление.

Володя был очаровательным человеком. За всю жизнь ни одного грубого слова я от него не услышал. Лишь однажды, подходя к нашему подъезду, встречаю разгоряченного друга: «Еду в аэропорт за Мариной! Умоляю, убери отсюда эту гадину!» Оказалось, у подъезда уже несколько дней сидела странная молоденькая девочка. Когда дежурные спрашивали, чего она хочет, та отвечала: «Я Володина невеста. Он обещал на мне жениться». Ну, просто психически ненормальная.

— Поклонницы его одолевали?

— К дому ходило безумное количество разного народа: какие-то бабки из мест заключений, даже пионерский отряд с горном и флагом однажды поутру появился. Весь дом на ушах стоял.

— Высоцкого и вас все-таки можно назвать друзьями?

— Думаю, да. Мы были очень близки, в последние год-два просто не разлучались. Два месяца перед его смертью не расставались круглыми сутками.

Володю я очень сильно любил. При этом мне не важна была его творческая величина и значимость. Он никогда и ни с кем не лукавил. Был очень цельным человеком. Иногда заходил ко мне с просьбой: «Пойдем поснимаемся». Так было несколько раз. Сам я такой попытки никогда не делал. У меня около трех тысяч негативов с Высоцким. Один из снимков Володе очень нравился: «Здесь я такой, какой есть на самом деле». Потом из этой фотографии сделали открытку с его факсимиле. Помню, на похоронах Иосиф Кобзон стоял у могилы и раздавал их людям.