Джентльмен-дьявол - Эшли Макнамара

– Пожалуйста, не надо. – Изабелла хотела встать. – Я не могу сидеть, мне надо…

– Сидите спокойно. – Уверенно, словно горничная, он сметал осколки в совок. – Я приготовлю вам чай. Только не знаю, где вы его держите.

– Настоящего чая у меня нет. – Изабелла не отрывала взгляда от сцепленных на коленях рук. – Это для нас роскошь. Взамен Бигглз готовит чаи из трав. Но…

– Что нужно для вашего отвара?

– Мята и… и… – Изабелла никак не могла сообразить, что дальше. Перед глазами стояли веселая седовласая женщина и длинные побеги зеленой травы, а больше ничего. Господи, Изабелла не чувствовала себя такой беспомощной с тех пор, как родился Джек, а она понятия не имела, как с ним обращаться. Бигглз помогла ей и в этом. – Я не помню.

Аппертон бросил на нее внимательный взгляд.

– Вы сегодня что-нибудь ели?

Чтобы ответить, Изабелле пришлось подумать.

– Наверное, я что-нибудь отщипнула в поместье.

– Тогда посмотрим, что здесь. – Ах да, корзинка. Она совсем забыта.

Аппертон сдвинул клетчатую салфетку и достал баночку варенья – персикового или абрикосового. Изабелла тысячу лет не чувствовала во рту вкуса абрикосового варенья. В другой банке было что-то темное, наверное, ежевика или смородина. Следом появились золотистая булка хлеба, кувшинчик с маслом и кусок сыра, завернутого в пергамент. Потом какая-то твердая коричневая пластина.

– Шоколад. – С трудом проглотив комок в горле, произнесла Изабелла. О Боже, это же для Джека. Джулия вспомнила, как Изабелла говорила, что мальчик никогда его не пробовал. Ее щедрость надрывала Изабелле сердце. – Как я смогу их отблагодарить?

– А вот это кстати. – Со дна корзинки Аппертон извлек бутылку бургундского, вскрыт ее ножом и нашел две разномастные чашки. Благородное бургундское в чашках. От стыда Изабелле хотелось провалиться сквозь землю. Аппертон, конечно, привык к хрустальным бокалам.

Густая бордовая жидкость полилась в грубую глину. Ее отец пришел бы в ужас.

– Я каждый день выпиваю стаканчик за чаем. – Голос Аппертона звучал обыденно, как будто весь мир Изабеллы не обрушился в одночасье. Конечно, дело не в том, что он легкомысленно относился к ее бедам, просто ему хотелось успокоить ее и вывести из паралича, вызванного паникой, который не давал ей свободно дышать.

Он поставил чашку перед Изабеллой:

– Выпейте.

Аромат вина обжег ее ноздри. Прекрасное бургундское, выдержанное и крепкое, это не водянистый кларет, который обычно подают молодым леди, и не разведенное пойло из трактира. Изабелла покупала его в тех редких случаях, когда могла себе это позволить.

Она сделала осторожный глоток. Богатый терпкий вкус прокатился по языку и, обжигая рот, устремился в желудок. Изабелла задохнулась и поставила чашку.

– Я отвыкла от таких напитков.

Аппертон усмехнулся и сделал большой глоток.

– Не останавливайтесь. Дальше будет легче.

Изабелла подчинилась и отпила еще немного, чувствуя, как в душе крепнет решимость, а в желудке разгорается жар.

– Вино ударит мне в голову, если я выпью все.

– К тому же вы провели бессонную ночь, – напомнил Аппертон. Он оторвал кусок от булки и положил перед ней. – Вам надо подкрепиться.

Изабелла потянулась к маслу, в основном чтобы угодить Аппертону, а не удовлетворить несуществующий аппетит. И тут ее взгляд упал на какой-то сверток из корзинки. Интересно, что еще могли прислать Джулия и София? Изабелла развернула оберточную бумагу. На стол посыпались сушеные фрукты – яблоки, инжир, изюм, золотистые абрикосы.

– Курага. – То, что надо. Вино укрепило ее силы.

Изабелла вскочила, дрожащими руками завернула пакет и вышла из дома. Вечерело. Тени домов становились все длиннее. Изабелла быстро шла к жилищу викария. Если Аппертон и пошел следом, то держался далеко позади. И слава Богу. Изабелле не хотелось давать объяснения миссис Уэстон.

Она постучала в дверь, которую сразу открыли.

– Бог мой! – Несмотря на то что день уже почти сменился вечером, миссис Уэстон еще не переоделась.

– Питеру не лучше?

– Боюсь, что нет. – Миссис Уэстон остановила взгляд на свертке в руках Изабеллы. В глазах сверкнула надежда. – Вы уже принесли мне отвар?

– Бигглз… – О Бигглз Изабелла сейчас хотела говорить не больше, чем об Аппертоне. – Бигглз сейчас не в состоянии…

– Ах вот как. Она что, тоже заболела?

– Отчасти, – коротко ответила Изабелла, надеясь, что дальнейших расспросов не последует. – Но вот что я вам принесла. – Она протянула пакет миссис Уэстон. – Если вы убедите Питера съесть немножко этих фруктов, завтра ему может стать легче.

Миссис Уэстон развернула пакет.

– Ну, не знаю. Он так капризничает, когда болен.

– Скажите ему, что это новый вид сладостей.

– Но ведь это… – миссис Уэстон подошла ближе и понизила голос, – это будет неправда.

– Не совсем. Сушеные абрикосы сладкие. Яблоки – тоже.

Жена викария все еще сомневалась.

– Возьмите. Они помогут вашему мальчику больше, чем отвар. – Особенно такой, какой может приготовить Изабелла при нынешних обстоятельствах. «Они помогут вашему мальчику больше, чем моему», – вот что она на самом деле хотела сказать. Нет, надо гнать от себя такие мысли. Никому не будет лучше, если она разразится слезами на пороге дома миссис Уэстон. – Мне надо идти.

Изабелла повернулась, но успела заметить, как сузились глаза миссис Уэстон. Отлично. Супруга викария заметила Аппертона. Теперь начнутся сплетни и домыслы. А к утру вся деревня будет полна слухов.

Изабелла расправила плечи и вышла на улицу. Ей нечего было стыдиться.

– Боюсь, она меня заметила. – Аппертон отделился от стойки ворот и предложил Изабелле руку.

Она бросила на нее выразительный взгляд.

– Думаете, изображая моего кавалера, вы улучшите положение?

Аппертон посмотрел через плечо.

– Она все еще смотрит. Стоит в дверях.

– А как вы хотели? – Вот любопытная особа. – Она будет стоять, пока не увидит, что я впускаю вас в дом.

– Может, тогда покажем ей спектакль, чтобы было на что посмотреть?

Если бы на них сейчас не смотрели, Изабелла оцепенела бы от ужаса. Он не мог подразумевать…

– Или пусть удовлетворится тем, что мы просто прогуливаемся?

Прогуливаются. Как старые друзья. Или как будто он действительно за ней ухаживает. Изабелла давно забыта о таких простых радостях. Наверное, она поддалась бы, если бы не бессонная ночь, ужасный день и постоянная тревога за Джека.