Юго-западный ветер - Луис Гарсиа-Роза

Эспиноза теперь почему-то был уверен, что Ольга умерла не случайно. Интересно, какие же факты могли заставить его изменить мнение? Трудно сказать. Но теперь его занимал вопрос, кто это мог сделать. Никто из тех, кто был связан с этим делом — если предположить, что эти две смерти связаны, — не казался ему подходящей кандидатурой. Для того, чтобы скинуть девушку на рельсы под поезд, требовалось учесть множество возможных непредвиденных случайностей. Другое дело — выстрелить в лицо человеку, открывшему окно у себя дома, это было предумышленным убийством, требующим таких качеств, как предусмотрительность, терпение, расчетливость, владение огнестрельным оружием. Нужен был и продуманный план бегства с места преступления. Возможно, конечно, что эти два убийства не связаны, но тогда расследовать их будет еще трудней.

Когда Эспиноза улегся спать, в голове все еще вертелись многочисленные предположения. Он не мог заснуть еще несколько часов. Да, все верно: он все-таки коп, а вовсе не зубной врач, не спец по рекламе и не продавец.

Комиссар чувствовал большую внутреннюю неловкость оттого, что он был единственным, кроме Уэлбера, кто имеет сведения о связи между этими двумя преступлениями. Кстати, его помощник вел себя совершенно спокойно и очень официально, когда пытался прижать этого предсказателя. Не зная о Габриэле, детективы, что ведут расследования в двух различных округах, не смогут связать эти две смерти. Ирония судьбы заключалась в том, что он сам, коп, ставит палки в колеса полицейскому расследованию.

Эти мысли преследовали его и утром. Эспиноза встал сегодня пораньше, намереваясь подольше растянуть завтрак и нормально поесть — выпить лишнюю чашечку кофе, съесть пару дополнительных тостов с любимым апельсиновым джемом. Он любил немного растягивать утренние часы — они придавали бодрости на весь день. Однако это возможно только, когда ты живешь в одиночестве. (Вот в чем заключалась, кстати, главная причина, что он не заводил себе постоянную девушку; уж лучше заплатить уборщице, чтобы она приходила и убиралась в доме, только когда его нет.) Эспиноза сидел и любовался на лучи солнца, что проникали внутрь сквозь французские окна и затопляли комнату светом. Завтрак и чтение газет заняли почти час, достаточное время, чтобы подготовиться морально к выходу на работу. Он услышал хлопок двери, затем шум на лестнице — это Алиса сбегала вниз по ступенькам. Он мог бы прервать свое уединение и догнать ее, но в это утро он более, чем обычно, нуждался в том, чтобы побыть одному.

Эспиноза не считал себя человеком с предрассудками, хотя и сознавал, что некоторые его взгляды уже устарели. Например, он не был уверен в том, как он может среагировать на то, что у его подруги имеется связь с женщиной. Он не был уверен, что у Ирэн она действительно есть, но пытался подготовиться заранее, если это обнаружится. В том, что у нее были близкие отношения с Ольгой, в этом не было никаких сомнений. Но в целом он почти ничего не знал о жизни Ирэн. Являются ли поездки на выходные в Сан-Пауло прикрытием отношений вроде тех, что у нее были с Ольгой, тоже, кстати, в Сан-Пауло? А может быть, он просто держится за старые предрассудки — может быть, действительно некоторые ценности меняются быстрей, чем он успевает приспосабливаться? Но он должен с этим справиться. Ведь Ирэн наверняка преподнесет еще много разных сюрпризов. Эспиноза оделся, чтобы идти на службу.

— Комиссар Эспиноза? — Он не сразу узнал маленькую женщину, что стояла на тротуаре прямо у дверей его дома, держа в руках пакет из супермаркета и дамскую сумочку.

— Да?

— Сеньор, вы меня не узнаете? Я мать Габриэла. Вы были у меня дома.

Эспиноза был уязвлен тем, что умудрился не узнать женщину, у которой он самолично проводил обыск. В полицейском департаменте его считали блестящим наблюдателем, человеком, способным по памяти дать скрупулезно точное описание мест, людей и событий. Просто непостижимо, как он мог не узнать человека, которого он встречал совсем недавно и в столь запоминающихся обстоятельствах!

— Извините, дона Алзира, я просто выходил из здания и был несколько рассеян, поскольку не ожидал вас встретить здесь, так далеко от вашего дома.

— Это я должна извиниться за то, что появилась тут неожиданно и безо всякого предупреждения, но мне необходимо с вами поговорить.

— Может быть, мы пройдем в сквер и присядем?

Они перешли на другую сторону улицы и вошли в сквер, в котором в это время было полно детворы, гуляли мамаши и нянечки с детскими колясками. Они устроились на скамейке, стоявшей под миндальным деревом.

— О чем вы хотели меня спросить, дона Алзира?

Ну, я не столько хотела вас спросить, сколько передать этот пакет. Думаю, вы его и искали.

Стоило Эспинозе взять в руки пакет, как он по его тяжести мгновенно догадался, что в нем находится. Это ощущение было ему хорошо знакомо.

— Тут есть еще кое-что, — сообщила она, доставая из дамской сумки коробку с патронами. — Я была в ужасе, когда обнаружила, что Габриэл носит револьвер с собой. Это оружие моего мужа. С того времени, как он умер, оно лежало у меня в гардеробе, завернутое в то же самое полотенце, только я вытащила из него пули, поскольку когда Габриэл был ребенком, я боялась, он может его найти. Потом, после того, как он рассказал мне о предсказателе и когда до его дня рождения осталось уже немного времени, он стал очень нервозным. Я буквально не узнавала своего спокойного ребенка, всегда питавшего отвращение к насилию. Когда я выяснила, что он ходит с оружием, я пришла в ужас. Я спросила его, в чем дело, и он сказал, что револьвер ему нужен для самозащиты, что он не хочет оказаться безоружным, если на него нападут. Когда я ему сказала, что к этому оружию нет пуль, он сказал, что купил патроны. Я очень боялась, что с ним может что-нибудь произойти, потому потихоньку забрала револьвер и патроны и спрятала их в доме у своих друзей. Когда вы с детективом Уэлбером пришли к нам домой, я уже унесла оружие. Оно в этом пакете, в полотенце. Единственное, что я сделала, это вытащила пули и положила их опять в коробку. Предваряя ваш вопрос, отвечу: мой муж научил меня пользоваться оружием. Он говорил, что невежество опаснее, чем страх.

Эспиноза развернул полотенце, чтобы посмотреть калибр. Это был «Смит-Вессон» 38-го калибра, похоже, в хорошем состоянии. Пули были новые, ремесленного изготовления, коробка, кажется, полная.

— Когда вы унесли револьвер, сеньора?

— За несколько дней до вашего обыска.

— А что сказал Габриэл, когда узнал, что вы унесли оружие?

— Что это, наверное, и к лучшему, и пусть будет, что будет.

— Спасибо, что вы принесли его, дона Алзира. Я тоже беспокоился, что ваш сын может выкинуть что-то сумасшедшее.

— И я благодарна, что вы были с ним терпеливы, комиссар!

— Еще один вопрос. Если у вас было это оружие, когда мы к вам пришли, то почему вы нам ничего не сказали?

— Потому что я не знала, в чем дело. Я боялась как-нибудь ему навредить.

— И еще один вопрос, дона Алзира. От чего умер ваш муж?

— У него был сердечный приступ. А почему вы спрашиваете?

— А Габриэл присутствовал при смерти отца?

— Косвенным образом. Он был дома, но не видел, как тот умер. Никто не видел. Он принимал ванну, и у него случился сердечный приступ. Помощь подоспела слишком поздно.

— А как вы обнаружили, что он умер?

— Мне показалось, что он слишком долго не выходит из ванной. Я вышла в магазин за покупками. А он принимал ванну. С ним все было в полном порядке, он всегда оставлял дверь в ванную комнатку открытой — боялся газа, — я крикнула «пока» и предупредила, что вернусь через несколько минут. Когда я вернулась, дверь в ванную была закрыта. Я позвала его. Но он не ответил. Когда я открыла дверь и отодвинула занавеску над ванной, я увидела, что он лежит в ванне, вода уже переливалась через край.

— А почему он закрыл дверь?

— Не знаю. Обычно он никогда не закрывал дверь ванной.

— А Габриэл видел тело своего отца в ванне?

— Не могу сказать точно. Но не думаю.

— Сколько лет было вашему мужу?

— Тридцать пять. Это случилось как раз перед тем, как Габриэлу исполнилось десять лет. А почему вас это интересует?

— Потому что Габриэл об этом говорил. Извините, что заставил вас вспоминать это горестное событие.

— Это было уже давно.

— В любом случае спасибо.

— До свидания, комиссар, и еще раз благодарю за помощь моему сыну.

Эспиноза про себя отметил, что мать Габриэла, оказывается, значительно моложе, чем он предполагал. Ей еще не было и шестидесяти.

Из Пейшото Эспиноза поехал прямо в Институт судебной медицины, он вез туда пакет с револьвером и патронами. Он знал, что пуля, извлеченная из тела чилийца, еще не отправлена полицейскому, ведущему расследование, поскольку для баллистической экспертизы им нужно сначала найти оружие преступления. Эвандро, который поступил в армию одновременно с Эспинозой, сейчас исполнял обязанности директора Института судебной медицины и заведовал там всеми делами. Он также посещал вечерние курсы по психологии. После многолетнего исследования людских тел он решил исследовать теперь и человеческие души.