Зараза 3 - Евгений Александрович Гарцевич

ссохшиеся рваные края, как по телевизору у мумий, но по форме ребер, здесь двухсотлитровая бочка могла поместиться. Между ног и вокруг растеклось маслянистое пятно, от которого в разные стороны идут разводы, будто кто-то полз.

— И кого интересно, ты здесь родила? — я ткнул стволом дробовика «чайку» в затылок, — И сколько? А, мать-героиня?

Ожидаемо, мне никто не ответил. Тело с гулким стуком завалилось набок, освобождая проход. Но наступать на пятно никакого желания не было.

За спиной послышался металлический скрип, перекрывая вездесущий гул. Вентиляционный короб надломился по шву, накренился, одна покосилась, и из отверстия хлынул поток темных сгустков.

Первая мысль — крысы. Вторая — жуки или опарыши в миниатюре. Третья — слепни без крыльев размером с хорошо откормленную крысу. Я пальнул в ближайшего, с ужасом наблюдая, что только малая часть дроби осталась в насекомом, а большинство срикошетило от хитинового панциря на спине. А вот когда твари начали прыгать, получив заряд дроби в полете в открытое брюхо, «ремингтон» отработал на ура — разнеся сразу двоих на ошметки и отбросив еще одного.

Я еще раз выстрелил, развернулся и прыгнул на темное пятно. Проскользил, как по катку, несколько метров и чувствуя, что подошва теперь липнет к полу, бросился к двери на лестницу.

Ввалился внутрь, трижды выстрелил по толпе жуков, выпрыгивающих из-за погрузчика. Лапки у них тоже становились липкими, стоило преодолеть масляное пятно, как они спокойно прыгали врассыпную и бежали за мной по стенам.

Я заблокировал дверь и замер, оглядываясь и прислушиваясь. Посмотрел вверх сквозь лестничные пролеты и где-то совсем высоко услышал отдаленный вопль «чайки». Потянулся к зову, сканируя местность, и хоть гул здесь был слабее, общее впечатление не изменилось. Те же шумы со всех сторон практически ровными волнами.

Зарядил дробовик и, не обращая внимание на копошение и скребки за дверью, начал подниматься по ступенькам.

На втором этаже дверь заблокировали с той стороны. На третьем лежало еще одно тело «няньки», вот только на этот раз это был белый мужчина. Либо очень большой любитель пончиков из «старбакса», либо разнесло его уже после заражения паразитом и вынашивания потомства. Более-менее целым оставались только голова, ноги и руки, на которых еще можно было разглядеть лопнувшие брюки и рукава рубашки с коричневыми пятнами и разводами. Масло из-под него натекло почти на целый пролет.

Не вляпаться я уже не смог. Попробовал пройти по перилам, но оступился и вляпался. И тогда уже специально залез в самую густую часть и покрутил ботинками. Схватился за перила, ногами уперся в стену и, задрав задницу, попробовал потоптаться.

Человек-паук из меня не получился.

Оттолкнулся руками и, по сути, просто отжался от перил. Липко, но мой вес не держит. Пробовать испачкать еще и ладони, я не стал. Поигрались и хватит.

— Космос, прием! Мы слышали выстрелы… — скрипнула рация голосом Сани.

— Порядок, — прилипая к ступенькам, будто в горячую смолу влез, я втопил по лестнице, делая короткие паузы между этажами, — Задрайте все, тут мелочь какая-то стремная…

Мелочь напала на двадцать четвертом этаже. Потоком хлынула из выбитой двери, когда я уже прошел следующий пролет. Только что проходил и никого — обломки мебели в коридоре, пустой кулер, миниатюрная тележка с пустыми синими бутылями и сквозняк от разбитых окон. А еще через мгновение стрекот маленьких ножек, грохот пластиковых бочек и щелканье жвалами у меня за спиной.

Я бросился бежать, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Ноги начали гудеть, пока приятная ломота от мышц под нагрузкой. Дышалось легко, будто не бег по ступенькам, а легкая пробежка, когда весь такой бодренький бежишь по парку, в наушниках играет какой-нибудь бодренький коммерческий хауз с мелодичным женским вокалом, а ты еще и умудряешься улыбаться и махать пробегающим мимо симпатичным девчонкам.

Но как бы ни подействовал на меня стимулятор доктора Альберта, я все-таки начинал уставать. Оторвался почти на два пролета. Мелким тварям скачки по ступенькам давались нелегко, но их преимущество было в количестве.

Над головой заверещала «чайка» и послышался грохот множества шариков для пинг-понга, поскакавших по ступенькам вниз. Я затормозил возле двери на этаж, мельком глянул на табличку с номером тридцать семь, и навалился на запертую дверь. Выхватил топор и несколько раз долбанул по дереву под магнитным замком, а потом разбежался и прыгнул на дверь плечом.

Влетел в коридор, кубарем прокатившись по грязному, обгорелому полу. Перепачкался в саже и закашлялся от вони выгоревшего пластика. Подскочил к двери и захлопнул ее, подперев плечом. Замер, стараясь практически не дышать, и слушал, как за тонкой преградой гудит рой и цокают маленькие ножки.

Пронесся один поток шелеста. Послышалось, как верхние встретились с нижними — ни воплей, ни ругани, только хрустящие удары и снижение скорости щелканья лап с усиленным гулом.

Дверь напряглась, с той стороны в нее уперлось несколько тел, а в узкую щель у пола протиснулся тонкий отросток, похожий на лапку от креветки. С трудом поборол желание раздавить этот усик-локатор. Аккуратно, стараясь не издать ни единого звука, переступил сначала одной ногой, а потом и второй. Усик прошелся до края двери и исчез.

Минут через пять и еще четыре подобные разведки, гул, наконец, начал стихать. Общая масса схлынула, и слышались только отдельные пощелкивания. Сканер зова подсказывал, что за дверью еще осталось несколько штук, а остальные встречными потоками разошлись вниз и вверх и все еще концентрируются на лестнице.

Я осмотрелся. Хотя смотреть особо было не на что. Этаж выгорел полностью, пожарная система если и сработала, то только для того, чтобы превратить все вокруг в черные оплывшие руины. Сквозь развалины стен четко проглядывались битые окна. Периодически накатывали волны свежего воздуха, но запах гари въелся во все вокруг настолько, что чище запах не становился. Першило горло, а одежда провонялась так, будто я на мангале резиновые покрышки жарил. Но, может, оно и к лучшему — нюх, как у собаки, а глаз как орла — это явно не про местных тараканов-мутантов.

Я нашел в соседней комнате плавленые остатки оргтехники. Три некогда здоровых, почти мне по грудь, «ксерокса», отодрал