Зараза 3 - Евгений Александрович Гарцевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На третий день я, наконец, получил возможность пообщаться с Астрид. Если, конечно, повторный поход по врачам, а девушка выступила одновременно в роли трех специалистов, можно считать общением.
Мастерица на все руки выслушала меня как психолог. Зов — как я его ощущаю, как он на меня воздействует и вся прочая муть, которую я сам плохо понимал. Хмурилась, переспрашивала и что-то чиркала в маленькой записной книжке.
Потом исколола все вены, набрав из меня почти литр крови — может, и меньше, конечно, но я думал, что ссохнусь уже скоро. После небольшого перерыва с чаем и плюшками осмотрела в роли терапевта. Щупала, в глаза светила, татушку скоблила, молоточком стучала — точнее, ввиду дефицита оборудования, задником отвертки. Взвешивала, мерила и проводила какие-то только ей понятные тесты, заставляя меня бегать, прыгать и сдавать спортивные нормативы.
После всего этого пришла к выводу, что я стал тяжелее, сильнее, быстрее процентов на пятьдесят, чем средний мужчина моего возраста и комплекции. При этом ни про стимулятор, ни про паразита, ни про магию камаджоров не сказала ни слова, сославшись на малое количество данных и отсутствие необходимого оборудования.
— Хотелось бы услышать диагноз… — я посмотрел на Астрид и как из пулемета, вывалил мучившие меня вопросы. — Заразен ли я? Можно ли все это вылечить окончательно? Стану ли я монстром-франкенштейном от витаминов Альберта? Или завтра утром пол-лагеря сожрет лунатик? Мне бы хоть какой-нибудь ответ?
— Андре, успокойся, — Астрид подошла ко мне и взяла мои ладони в свои. — Все будет хорошо. Просто нужно провести дополнительные исследования, изучить тебя, создать необходимое лекарство и продумать терапию. Но у меня нет достаточного оборудования.
— Окей, а где-то можно достать нужное?
— Точно что-то было Коннауте и в исследовательском центре.
— Очень сомневаюсь, что там что-то выжило, — я пожал плечами.
— Еще есть склад запчастей в центральном офисе, ты сможешь достать? — она достала из кармана сложенный листок бумаги и протянула мне. — Я тут список набросала…
***
— Фоломон, фаебал, — проворчал Вадик, объезжая уже третий на нашем пути заслон из сплюснутых ржавых легковушек, — Полгорода дерфит под контролем уфе.
— Оклемался после пожара?
— Не то слово, — поддакнул Саня, — Усилился и жестить начал. К нам многие из-за этого и переметнулись под защиту, после того как он лагерь МакФерси с землей сравнял.
— А чего на железку не лезет?
— Лезет, щупает потихоньку. Леонидыч думает, что мы, русские, для него неизвестный фактор. Опасается он нас…
— Да, ффыкло он профто.
— Скорее всего. И тебя помнит, и с Лехой уже пару раз сталкивался, и с нами на «пиранье», — Саня изобразил, чем все заканчивалось для людей Соломона, похлопав ладонью по сложенной трубочкой второй руке. — Все разы не в их пользу были. Так что силы, сука, копит. По вам, кстати, палить начали, так это думали, что как раз отребье Соломона снова лезет.
— Ясно, — я вспомнил, что так и не извинился перед парнем, которому дробью попортил щеку. — Вадик, валю шлагбаум и подкатывай к самому длинному зданию, там вроде парковка подземная есть.
Приехали.
Самый современный район Фритауна, отстроенный под нужды корпораций. Башня «Глобал Корп» стояла в центре урбанистического оазиса, очень похожего на Москва-Сити. Три небоскреба этажей под сорок, пять плоских зданий по пятнадцать этажей, а в центре громадная свеча с потухшим логотипом Global Diamond Corporation.
Хреновый район, аж голова кружится и глаза слепит, от бликов, льющихся от тонн стекла и стали. Строили, строили, кучу бабла небось вложили в эти здания и ведь думали, что красиво получится.
А сейчас высотки больше напоминали скелетов — толстые ребра-перекрытия, блестящие полупрозрачные окна, за которыми бродят тени, а на двадцать каком-то этаже еще и сильный пожар был. Почти весь этаж выгорел, а верхние закоптились.
Разбитых окон много и не только в этом здании. Темные провалы или, наоборот, белые шторы и жалюзи наружу (одно с надписью SOS) есть почти везде. Второй плакат c огромными буквами HELP, намалеванных на двух листах, похожих на экраны для проектора, был вывешен почти под самой крышей здания «глобалов» и крепился под строительной люлькой.
На улицах никого, только ветер гоняет пыльные сухие листья и обрывки какого-то мусора, да солнце вялит темные кляксы — все, что осталось от людей, решивших выйти через окно.
— Космос, ты не в курсе? Говорят, когда машина сбивает и ботинки слетели, то, значит, уже точно не жилец? — спросил Саня, осматривая округу в бинокль.
— Не знаю. Здесь явно прыжок веры не удался, и не один, — я разглядел рядом с бесформенной кучей пару туфель из кожи какой-то рептилии, о которых говорил Саня.
Пока искали проезд к зданию «глобалов», проехали почти весь квартал, оформленный как пешеходная зона — то клумба, то бордюр, то инсталляция или памятник, хер проедешь даже на броне. Зомби за стеклами реагировали на нас, вжимались в витрины, пуская слюни, и оставляли после себя разводы коричневого цвета, когда тянулись за нами.
А вот на улице никого не было. Одна «лепешка» только дернулась чудом уцелевшей головой, когда мы проехали мимо переломанного тела.
Не знаю, кто и зачем это сделал, но все здания были закрыты — двери с вертушками заблокированы и завалены строительным барахлом, которое обычно используют в ремонте дорог. Все остальные входы либо перетянуты цепями, либо закрыты жалюзями.
— Вадик, пофиг на паркинг, — я проверил заряжен ли «кольт» и потянулся за «ремингтоном». — Мертвое здесь уже все, дуй к «старбаксу» и заезжай внутрь.
— Эх, фалко тут «макдака» нет, у ниф пирофки фкуфные и фрок годнофти там бефконефный.
— Космос, не
