Найдется добрая душа - Владимир Шорор

— Да, — вздохнул Дмитрий Павлович, — тут вроде каждый делает свое дело. Каждый. Даже эта лошаденка…

Он смотрел на скалистые стенки котлована, по ним беспрерывно стекали струйки воды. Вода сочилась, кое-где била фонтанчиками, шумела, падая вниз. По трубам, по желобам, воду направляли в резервуары и откачивали огромными насосами.

Дмитрий Павлович хотел было спуститься вниз, поискать Ивана Аксаментова, Гошу и Подзорова, посмотреть на их работу вблизи, а потом вместе с ними пойти домой, но стал накрапывать дождь, и он торопливо пошел в общежитие. По дороге забежал на почту, в окошечке «до востребования» ему выдали письмо от Клавы. Она писала — ждет не дождется вызова…

«…хорошие покупатели нашлись на дом — приехали с острова Сахалина, деньги дают приличные, Валерка сильно по тебе скучает, скоро ли будем все вместе?..»

«Скоро, скоро…» — мысленно произнес он, проходя мимо двух домов со свежеокрашенными дверями и немытыми, в краске, окнами. Здесь ему была обещана секция — две комнаты с кухней. Дождь усилился, но Дмитрий Павлович все же постоял у дома, гадая, какую же секцию дадут — на первом или втором этаже? Если на первом, то под окном он разобьет клумбу, посадит георгины и флоксы. И березку тоже посадит… Принесет из леса…

Дождь припустил сильнее, и Дмитрий Павлович побежал в общежитие, подняв воротник демисезонного черного пальто. Навстречу, и обгоняя его, бежали от дождя люди, некоторые толпились под козырьками подъездов, поглядывали на небо. Но просвета не намечалось, все заволокло низкими серыми тучами.

В общей кухне Дмитрий Павлович повесил сушиться намокшее пальто, переоделся в лыжный костюм и резиновые тапочки, еще раз посмотрел в окно — там вовсю разошлась непогода — и лег на койку поверх казенного одеяла. С тумбочки взял Гошин журнал «Вокруг света». Открыл наугад.

На фоне моря был сфотографирован бородатый старик. Он стоял на плоту, в одних трусах, загорелый, суховатый, мускулистый. У ног его — собачка, на плече сидел попугай, на руках — кошка. Оказалось, что этот дед, один-одинешенек, не раз уже плавал со своими зверями по морям-океанам, а год назад, на плоту, обогнул всю землю. Мало того — он и еще раз решил объехать вокруг света. Не нагулялся, видать…

Дмитрий Павлович представил морскую бурю, рвущийся из рук парус, волны, которые захлестывают плот. Погибнуть захотел, что ли? Ну, ладно, сгонял вокруг земли. Доказал — могу! Всем доказал. А второй-то раз, для какой цели? Стоп. А может, этот старик свой путь ищет? И плывет черт-те куда! А я вот ничего не могу. Инженером не стал. Техникум даже кончить не сумел. Плыву, куда несет…

Незаметно, в сумерках, Дмитрий Павлович задремал. Проснулся, когда пришли Иван Аксаментов и Гоша-пограничник. Он слышал, как ребята стаскивали свои мокрые спецовки и сапоги, как разговаривали о чем-то шепотом.

Дмитрий Павлович улыбнулся, подумал — какие уважительные парни. А за окном не переставая лил дождь и мокро шумел ветер.

— Льет, гадство, — сказал тихо Иван. — Наломает дровишек…

— Запросто. В котловане уже по колено… Запасные насосы подключать придется…

В окне коротко постояла ослепительная вспышка, потом слабо вздохнул гром. Дмитрий Павлович поднялся, разобрал постель, посмотрел в черное стекло. Там в молниях и дожде возникали дома, скользкая дорога с бульдозером в луже.

— Не к добру все это, — мрачно произнес Иван Аксаментов, помолчал и вдруг объявил: — В такую погоду хорошо или спать, или водку пить…

— Вот и спи, Боцман, — сказал Гоша. — Мне завтра в первую выходить.

…Проснулся Дмитрий Павлович от громкого крика:

— Котлован заливает! Все в котлован! — Это Федор Подзоров бегал по коридору, стучал в двери:

— Вставайте, ребята! Котлован заливает!..

Иван Аксаментов и Гоша проснулись, медленно встали.

— Я говорил не к добру, так и есть: не к добру, — проворчал Иван.

Дмитрий Павлович прошлепал босыми ногами к выключателю, щелкнул туда-сюда, света не было. Он открыл дверь в коридор, там тускло горела свечка. Из комнат появлялись темные фигуры, кашляли спросонья, топали сапогами. Иван чиркнул спичкой, она тут же погасла, но Гоша засветил карманный фонарик. Все оделись, Дмитрий Павлович тоже натянул свое непросохшее тяжелое пальто.

— А ты, Палыч, куда? — спросил Гоша. — Команда только нам, работягам. А ты спи, отдыхай, у тебя совсем другая служба.

— Дубина ты, дубина, — сказал Иван Аксаментов, — всех же наверх свистают!..

— Я так и подумал, — торопливо ответил Дмитрий Павлович. — Если всем, значит, всем… Я с вами, ребята.

— Сними только свой макинтош, — посоветовал Иван. — Надень мою телогрейку запасную.

— И верхонки мои возьми, — предложил Гоша. — Держи, новые! — И бросил ему брезентовые рукавицы.

Вместе со всеми он вышел под ливень и ветер. Забрались в крытый грузовик, уселись на доски, перекинутые с борта на борт. Дмитрий Павлович устроился между Иваном и Гошей, спиной к шоферской кабине. Дождь барабанил по фанерной крыше, пробирал холод, и трудно было согреться.

В кузов влезали все новые и новые люди, ругали погоду и какого-то прораба Враждобина, гадали — как там в котловане? Наконец набилось полно народу, машина тронулась.

Котлован, когда Дмитрий Павлович выбрался из грузовика, освещали прожектора, слепили. В их лучах мельтешила дождевая пыль, а вокруг котлована была темнота — ни огонька, ни просвета.

— Все отключили, всю энергию, — сказал Федор Подзоров, вынырнувший из темноты. — Опору, понимаешь, молнией спалило. На главной линии. На другой — обрыв за обрывом. Осталась одна шестивольтовая. Водоотлив вот-вот захлебнется, если опору не поставят. Айда вниз, ребята!

Уже внизу Дмитрий Павлович увидел, как два бульдозера воздвигали валки вокруг блестевшей на дне котлована воды. Тут же люди с лопатами пытались ввести в русло разлившийся поток. Но поток вырывался, размывал землю, которую кидали лопатами, земли не хватало, привезенная самосвалами горка уже растаяла.

— Подкрепление принимайте! — закричал Федор Подзоров. — Где тут начальство?

— Давайте людей к насосам! Вторую насосную заливает, — приказал кто-то массивный, в дождевике с капюшоном.

По щиколотку в воде, они побежали за Федором в самый дальний угол котлована. Здесь Дмитрий Павлович увидел переполненное водой озерцо, а посредине его, на бетонных фундаментах, насос и два мотора. Их уже заливало. По кромке бегал прораб, командовал людьми, столпившимися тут же.

— Снять их с фундаментов надо! — услышал Дмитрий Павлович, — и немедленно!..

— А то зальет моторы, — объяснил Федор Подзоров. — Тогда за неделю не откачаем…

«Как же снимать? Вокруг вода, без лодки не подберешься», — подумал Дмитрий Павлович.

— Плотники, живо сюда! Где плотники? — крикнул прораб.

Из досок и бревен сколотили плот, спихнули на воду. Федор Подзоров, Гоша, Иван сразу же прыгнули туда. Дмитрий Павлович воткнул в бревешко топор, схватил шест и тоже — к ребятам. Они подплыли к насосу и уже замершим моторам. Фундаменты их вместе с болтами крепления скрылись под водой. Федор и Гоша на ощупь пытались гаечными ключами открутить болты.

— Эй вы, на плоту! — крикнул прораб. — Держите трос, обвязывайте оборудование!..

Дмитрий Павлович поймал брошенный с берега конец и вместе с Иваном стал продергивать трос под основание.

И огни прожекторов, и непогода, на которую никто не обращал внимания, и отрывистые команды — все это на миг перенесло Дмитрия Павловича в те времена, когда ненастной ночью полк форсировал реку, и он стоял, как и сейчас, на зыбком, шевелящемся плотике рядом с Терентием Малковым…

У Федора Подзорова и Гоши-пограничника дело подвигалось быстро, а проклятый трос никак не продергивался под насос. Иван зло матерился, прораб с берега что-то им советовал, но у них ничего не получалось.

— Долго вы там чикаться будете? На первой насосной уже мотор подняли и систему к эвакуации подготовили, — подгонял их прораб.

А вода все прибывала.

«Тут по-другому надо», — решительно подумал Дмитрий Павлович. Рывком сбросил ремень, ватник, рубаху, майку… Все это он проделал мгновенно, и затем прыгнул вводу.

— Трос! Быстро!..

— Ну, Палыч! — воскликнул Иван Аксаментов. — Ну, ты даешь! — И протянул ему конец.

Дмитрий Павлович схватил его и нырнул как можно глубже. Нащупал под водой часть насоса, втолкнул трос в какое-то отверстие и вынырнул. Отдышался, снова нырнул. Закрепил трос петлей и вдруг почувствовал боль: ногу сводила судорога. Он попытался выпрыгнуть на плотик, но беспомощно сорвался, едва удержавшись за скользкие доски. Иван Аксаментов и Федор подхватили его, вытащили. Гоша набросил ему на плечи свою намокшую телогрейку и сразу причалил к берегу.

— Держи, одевайся, — сказал прораб, протягивая майку и свитер. — Да ты разотрись, разотрись!