Найдется добрая душа - Владимир Шорор

Николай повел парня за собой, не прошло и часа, как все оформил, даже два места в гостинице отвоевал.

— А чем платить? — испугался парень. — Нам и так до аванса не дотянуть.

— Сколько тебе надо?

— Да мне бы хоть немножко…

— На, возьми, — сказал Николай, протягивая пять хрустящих бумажек. — Хватит?

Женя растерялся.

— Мне бы одну. А то как же? Ты ведь меня совсем не знаешь. Зачем тебе рисковать?

Николай усмехнулся:

— Чем же рискую? Да держи деньги-то. Разве не отдашь? Я не разорюсь, еще заработаю. А тебе цена будет известная.

— Спасибо, — сказал Женя, смутившись.

Деньги отдал он в первую же получку, а вскоре позвал Николая и Толю на новоселье: удалось получить комнату в общежитии, как семейному. Пришел тогда и Юрка. Был он в ярко-оранжевом в клетку импортном пиджаке, на лунном подкладочном шелку. Эти пиджаки только что привезли в магазин, но строителей отпугнула невиданная расцветка, покупать их не решались. Зачин сделал Юрка. Его, правда, привлекла не расцветка, а подкладочная сторона. И он так распахивал пиджак и так часто лазил во внутренние карманы, чтобы все могли видеть и медный блеск подкладки, и полдюжины карманов, и пришитые внутри пуговицы.

Вот тебе и Юрка с пуговицами, вот и Женя, друг ситный, подумал Николай, глядя, как они разбирают инструменты.

Вслед за Женей легким прыжком поднял свое сильное, тренированное тело Дима Полодухин. И вдруг сделал стойку на руках. Постоял, согнул руки в локтях так, что рыжий чубчик коснулся земли, а на крепкой шее кожа собралась складками, снова выпрямился свечкой. И лишь после этого пошел к Жене, тоже не посмотрев на Николая.

Насвистывая песенку, к ним присоединился Володя Данчевский. Он сбросил накомарник, остался в синем берете, сдвинутом на прямую черную бровь, смуглый, красивый, со шкиперской бородкой. И он не посмотрел на бригадира. А Толя, младший из Кружилиных, самый главный противник Сашки, склонился над пилой, острил напильником зубцы.

Вес разобрали инструменты, один Сашка продолжал неторопливо покуривать.

Еще неделю назад, Николай понятая не имел об этой трассе, которая теперь, до самых холодов, стала главной его заботой. И он, конечно, не предполагал, что отношения между ребятами настолько обострятся.

Когда бригада проложила электролинию с левого берега Ангары на правый, Николай пришел к старшему прорабу Владлену Петровичу Кузьмину. Его кабинет, точнее, рабочая комнатушка находилась в дощатом доме, где размещалось УГЭ — управление главного энергетика. Николай попросил Кузьмина послать бригаду в котлован, из которого вот-вот должны начать откачку воды. Котлован станет тогда центром всей стройки. В газете «Огни Ангары» он читал, что «все лучшее, все самое передовое» будет брошено туда. Там будет возводиться основание плотины, а потом и сама плотина. И уже на всех участках отбирали и назначали людей в котлован.

— Ты погоди, — сказал Кузьмин. — Будет на днях, кроме котлована, еще интересное дело. Пойдешь — не пожалеешь. А пока подзаймитесь мелочами. Недолго, конечно. Недельку. Это я о мелочах, — пояснил он.

Заниматься мелочами Николай не любил. И дело не в том, что на мелочах всегда горит заработок. Главное — работы твоей не видно. Сегодня одно, завтра другое. Там обрыв на линии починить, тут трансформаторную будку в порядок привести, куда-то проводку протянуть. И командует сегодня один начальник, завтра другой. Никак не приноровишься. Но заговорщицкий тон Кузьмина разжег любопытство Николая.

— Какое дело? — спросил он.

— Пока секрет, — усмехнулся Кузьмин. — Но, поверь, стоящее!

Николай верил Кузьмину, но все же пошел на хитрость, подстраховался на всякий случай:

— Не знаю, — сказал он, — как бригада. Такие дела мы коллективно решаем…

Кузьмин сверкнул молодыми серыми глазами, сказал:

— А ну, зови бригаду.

Ребята пришли все, кроме Сашки. Тот уехал в Иркутск проведать свою зазнобу. Вошли, расселись, гремя брезентовыми плащами, оставляя на некрашеном полу следы сапог. От них пахло мокрой хвоей и дымом костра. Кузьмин любил этот запах, он всегда тревожил его, будил далекие воспоминания. Так пахло когда-то и от его отца, инженера-изыскателя, когда он возвращался из своих экспедиций. Тоже в сапогах, в таком же плаще, с рюкзаком и двустволкой… Погиб отец в сорок втором под Ленинградом.

— Подвигайтесь ближе, — сказал Кузьмин и развернул рулончик кальки. — Вот Братск, смотрите. А вот Анзеба. Она без энергии… Смекаете, что к чему?

Еще бы не смекнуть! Все знали, что в Анзебе строится деревообрабатывающий комбинат. И поселок, сказал им Кузьмин, задыхается без энергии. На кальке же тонкая линия электропередачи соединяла Анзебу с Братском. Линия шла через тайгу, через болота и ручьи, через два перевала.

— Километров сорок? — спросил Володя Данчевский, поглаживая свою шкиперскую бородку.

— Тридцать шесть, — уточнил Кузьмин. — Трасса, правда, незаметная, не то что на ЛЭП-500. Опоры пока деревянные поставим, заменим впоследствии. Сейчас главное: время выиграть — в Анзебу энергию дать. Шесть бригад на трассу бросаем. Любые шесть километров ваши. Ну?.. К зиме, к первому снегу все надо сделать.

Николай, Володя и Дима Полодухин молча разглядывали кальку, прикидывали, какой выбрать участок. Толя чиркал карандашом в блокноте, что-то высчитывал. А Юрка глазел влюбленно на всех, со всеми мысленно соглашался, и улыбка всем на свете довольного человека не сходила с его лица.

Николай знал, что предстояло им на трассе. Надо было убрать лес, расширить просеку. Потом выкопать котлованы для опор. Собрать, точнее — связать из самых высоких, самых прямых сосен эти опоры, похожие на букву П, с крестовиной посредине. А когда опоры встанут по всей трассе, взобраться на каждую, на пятнадцатиметровую высоту, навесить гирлянды изоляторов и натянуть провода. И когда наконец все будет готово, электрический ток из Братска хлынет в Анзебу.

Стоило, конечно, сразу согласиться. Однако Николай не спешил. Пусть проявят инициативу ребята. А он уже приметил, что второй от Анзебы участок будет получше других. От поселка не так далеко, место ровное, без подъемов. И еще он заметил на кальке ниточку ручья — вода близко.

Дима Полодухин и Володя Данчевский тоже все увидели, понимающе переглянулись. Кузьмин перехватил их взгляд:

— Ну, решили?

— Второй от Анзебы, по-моему, — сказал Володя.

Его поддержали Дима, Толя и Женя-москвич.

— Считаем, застолбили, — Кузьмин довольно улыбнулся. — Участок мастера Малахова. С ним будете решать все дела, ему подчиняться. А я назначен прорабом всей трассы.

Николай сразу поскучнел: с этим Малаховым были у бригады старые счеты и распри. Еще с тех самых пор, когда монтировали радиоузел. Мудрил чего-то Малахов с нарядами, закрывал не по действительному объему работ, а выводил какие-то средние цифры. Потом намекнули осведомленные люди — калым надо собрать мастеру, как в соседней бригаде. Посовещались тогда и решили: не на таковских напал — не дождется. А Малахову хоть бы что, не пойман — не вор, ничего не знаю, ничего не предлагал. Такого и не ухватишь.

На людей Малахов смотрел сумрачно, что-то в уме прикидывал, изредка улыбался мрачной улыбочкой. И вдруг исчез дефицитный тончайший медный провод. Сколько ни искали — как в воду канул. Ходили темные слухи: малаховских рук дело. Но слухи слухами, за руку не схвачен, стройка большая, списали провод в естественные убытки. И опять Малахов командует. Хоть маленький, да начальник. А с таким начальником гляди в оба, а то горя хватишь. Но знал Николай и другое: побаивался Малахов их дружной бригады. Да и с ним, с Николаем Кружилиным, приходилось считаться: кадровый электрик, награжденный знаком министерства, передовой бригадир. И Николай от облюбованного участка решил не отказываться. Наоборот, его уже тянуло на эту незаметную трассу, он уже прикидывал, с чего начать, как расставить людей.

— Завтра на рекогносцировку местности поедем, — сказал Кузьмин. — Посмотришь, как все в натуре выглядит.

«Натура» Николаю понравилась, и спустя два дня бригада, вместе с вернувшимся из Иркутска Сашкой, приехала на трассу.

К вечеру надо было поставить шалаш и вообще устроиться, чтобы завтра уже работать на трассе. Но Сашка все еще продолжал свой перекур. Николай почувствовал, как в нем закипает злость, однако сдержался. Ребята перешли полянку и будто нехотя срубили несколько берез и осинок. Николай хотел прикрикнуть на Сашку, но тот встал, спросил вроде бы заинтересованно:

— Кого будем делать, братишка? — И сам, по-хозяйски, предложил: — Давай-ка, я кухней займусь…

Кухня, подумал Николай, — дело неспешное. Ужин сготовят и на костре. Да и не бог весть какая сложная работа — выкопать ямку для очага и пристроить сверху, вместо плиты, лист железа. А Сашкины руки очень бы пригодились на расчистке, где работали сейчас все. Но Николай побоялся обидеть старшего брата бригадирской властью.