Повесть о партизане Громове - Сергей Омбыш-Кузнецов

Да здравствует народное восстание!

Да здравствует Совет крестьянских депутатов!"

Воззвание читали на сходках, агитаторы ходили по домам и рассказывали жителям о случившемся. Крестьяне несли в сельсоветы, районные штабы, к военным комиссарам деньги, одежду, обувь, посуду. В Ярки и Плотниково шли обозы с крестьянским добром, и погорельцы уже не чувствовали себя одинокими в несчастье. Страшная дума: "Как же теперь жить?", захватившая было их и ослаблявшая волю к борьбе с врагами, исчезла. Каждый с облегчением и радостью остро ощутил: "Есть своя, народная, советская власть!"

Ещё 14 августа Главный штаб разослал по сёлам директиву: "Съездом крестьянских депутатов восставших местностей Каменского и Барнаульского уездов вынесено постановление: для успешного хода работ создать на местах волостные и сельские Советы крестьянских депутатов…"

Число сёл и деревень, освободившихся от колчаковской милиции и земских управ, росло, территория, контролируемая партизанскими отрядами Северного и Южного фронтов, была уже немалая. Нужен был центральный орган советской власти, который бы объединял и руководил работой волостных и сельских советов, помогал партизанскому командованию.

И вот 5 сентября в Баевский районный штаб прискакал гонец. Белобрысый паренёк, смахивая пот с лица, протянул пакет Павлу Степановичу Колчеву, только что избранному начальником штаба взамен окончательно перетрусившего Парамонова, заметил:

— Важную бумагу, видать, привёз. Сказали: скачи без передышки. Секретно-экстренная… Аллюр три креста.

— Ну-ну, посмотрим, что это за секретно-экстренная, — улыбнулся Колчев, разорвал пакет и углубился в чтение.

— Да-а, действительно, бумага важная, — наконец проговорил он. — Вишь, какое дело: собирается съезд крестьянских депутатов восставших местностей. А для чего собирают, — не сказано. Тебе случаем на словах не передавали, что решать будут?

— Не-ет.

Колчев задумался, напрягая память: не сообщалось ли что-нибудь раньше о съезде. Наконец, вспомнил, что совсем недавно Федот Федоров показывал ему письмо организационной комиссии по созыву съезда, избранной партизанами и жителями села Ярки. Так вот что будут решать!.. И вслух проговорил:

— Вспомнил. Областной Совет выбирать будут. Понял?

— Значит, Колчака всюду долой? — полюбопытствовал гонец.

— Всюду не всюду, а у нас, видать, конец ему приходит. — И Колчев прикрикнул на дремавшего сторожа: — А ну, собирай скорее сход, будем депутатов на съезд выбирать!..

Инициатором создания Областного Совета, или Облакома, как его называли короче, были Пётр Клавдиевич Голиков и весь громовский штаб.

Партизаны в походе.

Южный и Северный фронты, хотя и держали между собой связь, но действовали разрозненно, и местные власти на той и другой территории организовывались по-разному. В районе действия партизан Громова создавались сельские и волостные Советы, в районе действия партизан Мамонтова земские управы заменялись Военно-революционными комитетами, примем нередко под новой вывеской оставались те же земцы. Крестьянство этого района не имело чёткого классового лозунга борьбы за Советы, и это сказывалось на формировании партизанских отрядов. Голиков видел в этом непорядок, думал, как бы устранить разнобой, и, наконец, как-то на штабном совещании заявил:

— Наш и мамонтовский отряды делают одно дело: громят колчаковцев во имя советской власти, а порядки устанавливают разные. Нужен центральный орган восставших местностей, который уважался бы и военными и гражданскими лицами. Территория, контролируемая повстанцами, тоже не малая. Область! Целая область! Вот и надо создать областной Совет.

— А ведь и правда, пора Облаком иметь, — сказал Маздрин.

— Дельное предложение! — поддержал Голикова Иван Коржаев. — У меня тоже такая думка зарождалась. А то каждое село, каждая волость в свои колокола благовестят, а звона, как у доброго звонаря, не получается.

Молчал только Громов, о чём-то задумавшись.

— А ты что молчишь, Игнат Владимирович? — поинтересовался Голиков. — Или предложение не по душе?

— По душе-то по душе, — ответил Громов, — только я и о другом думал. Пора не только единую власть создавать, но оба фронта в один объединить. Белые пока малыми отрядами пытаются нас разбить. Но рано или поздно поймут, что это пустая затея, большие силы против нас двинут! Поврозь нам с ними будет не справиться.

— Я тоже хотел только что об этим говорить, — заметил Коржаев. — Получено постановление Политического и Организационного бюро ЦК РКП (б) от 19 июля сего года. Тут вот есть такой интересный пункт: "Постановить и довести до сведения партизанских отрядов Сибири, что сибирские партизанские отряды должны немедленно установить между собой постоянную связь и координировать свои действия и переход к централизации командования".

— Облаком и в этом не малую роль может сыграть, — проговорил Голиков.

Штаб вынес решение: "Создать Областной Исполнительный Комитет Советов на повстанческой территории, для чего создать оргкомиссию для созыва съезда Советов и предложить мамонтовской группе и другим ввести своих представителен в Оргкомитет". Съезд Советов должен был собраться в селе Леньки.

На собрании партизан и жителей села Ярки это решение было одобрено, в оргкомиссию избраны Голиков, Маздрин, Воронов и Клевцов. Были разосланы письма районным штабам, партизанским отрядам, штабу Ефима Мамонтова. Это известие многие встретили с воодушевлением. Аркадий Данилов, получив письмо, сказал: "Хорошо, правильно!" и выслал в оргкомиссию от усть-мосихинских партизан двух представителей — Рожко и Тищенко. Молчал только штаб Мамонтова.

И члены оргкомиссии, и члены громовского штаба не понимали, почему не отвечает Мамонтов, почему не шлёт своих представителей. Им ещё не было известно о тех переменах, которые там произошли. В бою погибли большевики Гребнев и Прилепа, тяжело ранили комиссара Анисима Копаня — и политическое руководство оказалось ослабленным. К мамонтовскому штабу примазались новые люди, вроде Павла Усырева. Усырев — эсер, был членом Сибирской областной думы, членом Учредительного собрания, умел поораторствовать. Во время чехословацкого переворота он помогал арестовывать славгородских красногвардейцев, отступивших в село Волчиху, но вскоре "перековался" и во время массового повстанческого движения пришёл в отряд Ефима Мефодьевича Мамонтова и заявил:

— Хочу служить народу. Быть в стороне в такой ответственный момент, когда к власти пришла подлинная демократия, я нахожу преступлением перед революцией.

Его приняли. Вскоре, когда из штаба выбыли большевики, а Мамонтов больше находился в действующем отряде, Усырев оказался "самым большим политиком" и повёл свою, эсеровскую, линию, оказывая влияние на других.

Когда было получено письмо от оргкомиссии по созыву съезда, Усырев стал уговаривать членов штаба:

— На кой бес нам их Облаком. У нас свой отряд, свою я власть создавать будем.

Его поддержали Козырь и Полещук.

— Вроде бы и неудобно в одиночку-то властвовать, одно дело делаем, — попытался возразить Чупахин, тоже ставший членом штаба.

— Одно-то одно, — вскипел Усырев, — да будет эта власть не в руках народа, а кучки диктаторов. Подомнёт под себя Облаком наш штаб, а это в ущерб революции. Эх, Чупахин, Чупахин, сразу видать: липовый из тебя политик!

Что Усырев не туда клонит, смутно понимал один только помощник начальника штаба Чеканов, но и тот решил не вмешиваться в это дело, так как был человеком осторожным — не случайно за ним навсегда закрепилась и кличка "Осторожный".

Другие члены штаба, чтобы не попасть в число "липовых политиков", согласились не посылать своих представителей в оргкомиссию, отмолчаться. Одновременно, по настоянию Усырева, решили провести делегатское собрание и подготовить созыв своего съезда в селе Вознесенском.

Медлить было нельзя, и большевистская группа штаба Громова командировала в Солоновку Голикова.

— Ты им растолкуй да понастойчивей, что нечего зря время терять, пора Областной комитет создавать и отряды наши объединять, — напутствовал его в дорогу Игнат Владимирович. — Напомни Ефиму Мефодьевичу, что давали мы с ним слово друг друга поддерживать.

Мамонтова в штабе не оказалось. Он был в отряде, который вёл бои с мелкими группами белых. Голикова члены штаба встретили холодно, но выслушать его сообщение не отказались.

Пётр Клавдиевич долго и обстоятельно рассказывало действиях партизанских отрядов Северного фронта, о том, что освобождена от колчаковцев большая территория, на которой восстановлены сельские и волостные Советы.