Девочка, которую нельзя. Книга 2 (СИ) - Андриевская Стася

— Потому что он крокодил. Спи давай, ведьма!

Глава 18

«А по утру они вставали — кругом помятая трава…»

Мы встали не утром, а наоборот, в ночь, но в остальном — да. Трава. Хотя я, если честно, ожидала радикальных перемен в отношениях. Какой-то особенной душевно-физической близости или хотя бы щекотливой романтики. Для начала. Но всё осталось по-прежнему. Игнат был всё таким же неприступно-непонятным и отстранённым: просто встал, умылся, по-армейски быстро собрал сумку и скомандовал на выход. Ни намёка на трепетную нежность с которой ложился со мной в постель! Мне даже показалось, что он жалеет о том, что случилось. Ну или ему просто всё равно — ну было и было, что такого? Просто очередная очередная.

А мне хотелось внимания! Поцелуев и прикосновений. Взглядов. Ощущать себя особенной для него — хотя бы на сотую часть от того, каким был для меня он. Но ничего этого не было, и я не понимала, что сделала не так. Просто неловко молчала и, украдкой поглядывая, как Гордеев сосредоточенно крутит руль, чувствовала себя лишней.

— А как ты меня нашёл-то вообще?

Действительно. Когда романтическая дурь меркнет, начинают работать мозги.

— У тебя в рюкзаке маячок, — как ни в чём ни бывало ответил он. — Могла бы и сама догадаться.

— Я проверяла. Нет там ничего.

— Плохо смотрела.

Ну да уж! Перерыла его сверху донизу, прощупала все швы и осмотрела собачки на замках — ничегошеньки! Однако Гордеев говорил так уверенно, что я действительно засомневалась в себе.

— Ладно, допустим. И что дальше? Ну приехал ты в деревню, и? Меня-то там уже не было. И баба Нюра об этом даже не догадывалась!

— Нюра, значит… — Он бросил на меня быстрый взгляд, словно собираясь сказать ещё что-то важное, но так не стал. А я не придала его странной реакции значения, потому что голова была занята другим.

— Ну? Дальше-то ты как меня нашёл?

— На тачке Рагифа тоже был маячок.

— Да ладно! А откуда ты узнал, что приедет именно он? Или ты вообще всё что можно уже пометил на годы вперёд?

Гордеев поиграл желваками.

— Я вернулся в город за неделю до того, как ты ушла. Наблюдал за тобой. Нужно было кое-что проверить.

Я рассмеялась — беззвучно и невесело. На самом же деле меня аж затрясло. Я там с ума сходила от волнения, а он… Наблюдал?! Резко оборвала смех, процедила:

— Ну и как, проверил?

— Более чем.

— Скотина.

— Пожалуйста.

Сжала зубы, не пуская слёзы обиды дальше носа, но подбородок всё равно задрожал.

— Кстати, ушла ты очень красиво, — добавил вдруг он. — Рагиф даже не заметил как. Спохватился только к вечеру, когда на хату не вернулась.

— И как же тогда он меня… — ехидно начала я и осеклась. Обдало ледяной волной, аж дыхание замерло. — Это… Это ты меня ему слил?!

— Не ему. Но круг замкнулся, и теперь я знаю, кому ещё нельзя доверять. И ради этого стоило потерпеть недельку, уж поверь.

— Лариска? — догадалась я, и в голову тут же ударила шальная радость. Ещё бы — избавиться от такой соперницы! — Да неуже-е-ели! И как же ты теперь без неё… — и снова осеклась. Потому что в очередной раз дошло, но на этот раз больно. — Ну понятно! — через силу выдавила небрежный смешок и отвернулась к окну. — Теперь понятно. Спасибо, что пояснил.

— Что тебе понятно?

Я не ответила. Зачем эти страсти? В конце концов, он же меня не насиловал. Я сама захотела быть с ним, а он просто взял что давали. Поменял шило на мыло. Лариску на Славку. Ну а почему нет-то? Зато теперь понятно его полное безразличие к тому, что между нами случилось.

Гордеев опустил вдруг руку мне на колено.

— Слав…

Я дёрнула ногой. Он вздохнул и, убрав руку, снова уставился на дорогу.

Вскоре я заснула. Во сне видела Рагифа, бабу Нюру и Деда Мороза. Верку и Айболита. А ещё Коломойца. С ним мы, кстати, обнимались. Словом, бессмысленный полубред, который ещё и оборвался на кошмаре: висящей в петле маме. Она улыбалась и тянула ко мне руки, словно желая обнять.

Я очнулась резко, чувствуя, как покрываюсь холодной испариной. Поёжилась.

— Там ветровка моя, возьми, — кивнул на заднее сиденье Игнат.

— Что за камни? — всё ещё смаргивая жуткий образ мёртвой мамы, с трудом выдавила я. Зуб на зуб не попадал, глаза пекло. — Долю от чего тебе предлагал Рагиф?

Игнат глянул на меня внимательно, потянулся рукой. Я взбрыкнула, уворачиваясь. Он безапелляционно припечатал меня к спинке кресла и всё-таки тронул лоб. Буркнул в сердцах:

— Твою мать. Не вовремя.

Ладонь его была такой прохладной! Захотелось, чтобы он подержал её подольше или спустил ниже, на глаза, но я только повела головой, разрывая контакт.

— Что за камни?

Он помедлил, но ответил. Со всеми подробностями рассказал, как в Чечне вместе с моим отцом наткнулись на тайник. Там были доллары, золото в ювелирке и мешочек с камнями.

— …Мы с ним алмазов вживую ни разу не видали, только в кино, но тут сразу поняли, что это они. Характерная огранка, блеск такой особенный. Короче, золото-доллары мы оттащили в штаб, а камни притырили для себя. Вроде немного, всего с горсть, но их надо было надёжно спрятать до лучших времён. Поэтому мы с Олегом условились о месте новой закладки, и ночью я сбежал из части прятать камни, а он остался прикрывать меня перед дежурными. А на обратном пути меня схватили. Чисто сработали — как будто ждали и знали где буду. Повели к своим, но и тут не срослось — по артобстрел попали. Ну и всё. Из-под обстрела меня вывели, но память двух последних дней отшибло от контузии. Включая не только место закладки, но и сами камни в принципе.

— И тебя пытали, а ты даже не знал за что…

— К счастью. Знал бы — прибили бы на хрен и всё. А так до последнего берегли.

— Да уж, — представив вдруг не затянувшиеся шрамы, а живую, свисающую лохмотьями плоть, поёжилась я. — Берегли… — Колотило ознобом, сохли губы. Тошнило и одновременно клонило в сон, но я сопротивлялась сонливости, торопясь узнать сразу всё. — Но с чего ты взял, что это отец? Может, просто совпало?

— Не может. Палачи задавали конкретные вопросы. Думаю, план Олега был в том, чтобы забрать камни из условленного места пока меня вели на допрос. А там уже не важно, что именно я рассказал бы боевикам. Понятно, что при любом раскладе мне конец. И о камнях не узнал бы больше вообще никто.

— Тогда почему они не взяли его самого? И как он им сообщил вообще?

— Этого я не знаю. Знаю только, что в то время, как меня рвали на куски, он благополучно дембельнулся и утешил мою девушку. Но это уже проза жизни.

Надолго замолчали. Мне было так стыдно за отца и горько за себя! Пожалуй, вот она — настоящая стена между мной и Игнатом. Не Лариска, не девственность моя дурацкая, а далёкое прошлое. Просто я дочь заклятого врага, которому уже не отомстить лично. Если только не…

— Это ты его убил?

Игнат ответил не сразу. Словно то, что он собирался сказать травило его изнутри и сжимало тисками горло.

— Тут такое дело… Возможно никто. Ходят слухи, что он жив.

— Но… — обмерла я. — Но я сама по телевизору видела…

Боже, ну что я несу! Какой, к чёрту, телевизор! Его посадили на счётчик Жагровские — это раз. Упустил меня, залог по своему долгу — это два. И ещё и тайник обокрали. Тут уж действительно лучше самому заранее сдохнуть!

— Мама действительно украла у него камни?

— Я не знаю, Слав. Это ты мне скажи.

Я зажмурилась. Глаза резануло сухим жаром, тяжёлым гулким колоколом гудела голова, но мне было уже всё равно. Пазл окончательно сложился.

— Значит, Рагиф сказал правду, и ты действительно из-за них ко мне прицепился? Поэтому и контору свою кинул? И со мной… вчера… Поэтому?

Он не ответил, лишь сцепив зубы до отказа втопил педаль в пол.

Глава 19

Меня колотило — жёстко, со рвотой и изнуряющей слабостью. Даже пришлось застрять в очередном временном жилье.