Преследование - Юрий Константинов

Она оглядывается.

— Поищу Виктора у дальних боксов, там дублеры постарше. А ты осмотрись пока.

Я следую совету, стараясь не слишком походить на дикаря, неожиданно попавшего в паноптикум. Характер оживленных разговоров у гигантских светящихся кристаллов-многогранников наводит на определенные размышления.

— Покажи-ка свои зубы, курчавый, — приказывает не по годам ярко разодетая старуха, и юный негр за витриной послушно улыбается.

— Браво, то, что нужно! — бормочет старуха.

Бледная, болезненно худая девчушка, наклонив набок голову, разглядывает свою ровесницу в сверкающем боксе. Показывает ей язык, дергает мать за руку:

— Она противная, ма. И совсем мне не нравится.

— Напрасно, напрасно, — рассеянно отвечает мать, сравнивая данные на табло с оригиналом. — У нее здоровые почки и превосходная кровь. Взгляни, какие румяные щечки. И у тебя будут такие, если захочешь, детка.

Пожилая чета изучает девушку постарше, с пышной прической.

— Они снимают волосы вместе с верхним слоем кожи, — объясняет супруг вполголоса. — Потом вводят гормональные препараты, чтобы не последовало облысения. Волосы длинные, и шов будет совсем незаметен, это идеальный эквивалент, дорогая.

— Но она блондинка! — В голосе жены проскакивают истеричные нотки. — А я всю жизнь была шатенкой. Ты хочешь, чтобы меня перестали узнавать знакомые, да?

Настойчиво повторяемый то здесь, то там термин «трансплантация» достигает моих ушей, подтверждая, что я не ошибся в предположениях. Ультрасовременны» храм ни что иное, как фешенебельный магазин, в котором торгуют плотью. Я слышал об этом, и теперь начинаю припоминать кое-что. Люди в прозрачных кристаллах— доноры. Дав согласие на трансплантацию какого-нибудь органа, а иногда и нескольких, они, по сути, становятся собственностью «Феникса» и «Ковчега». До операции эти несчастные обязаны жить, строго повинуясь специальному режиму, — дублеры должны поддерживать идеальную форму. Как правило, они бедняки, деньги, выплачиваемые в виде компенсации, для них — целое состояние. Впрочем, это крохи по сравнению с суммами, которые выкладывают состоятельные клиенты, желающие приобрести для себя молодое сердце, неиспорченные глаза, здоровые легкие.

Трансплантацией действительно продлевают молодость. Вопрос же, какой ценой, надо полагать, не слишком занимает толстосумов. Игра идет по правилам. Правилам Территории, разумеется. То, что на остальной части планеты допускается лишь в исключительных случаях, здесь поставлено на поток. Заручаясь документальным согласием доноров (или их родителей), тут преспокойно торгуют несчастьем людей, как и всем, что имеет спрос. Правда, время от времени в прессе Сообщества вспыхивают дискуссии на сей счет, однако они неизменно завершаются насквозь фарисейским выводом: в подлинно свободном обществе каждый волен творить, что пожелает, как со своей душой, так и телом…

Я приближаюсь к боксу, внутри которого смуглая, похожая на индианку девочка лет пятнадцати. Она улыбается и заученно шлет мне воздушный поцелуй.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я.

— Вероника, мой господин.

— Тебе не страшно, Вероника?

— О нет, мой господин, — раздвигаются в привычной улыбке губы, демонстрируя плотные ряды блестящих великолепных зубов. — Операция проходит быстро и безболезненно. После нее дублеры могут приобрести право жить в зонах обеспеченного комфорта третьего класса. «Феникс» и «Ковчег» гарантируют бесплатную замену искусственных органов, если они придут в негодность.

— Кто твои родители?

Очевидно, задавать этот вопрос не принято, и стандартный ответ на него не предусмотрен. В продолговатых глазах Вероники — легкое смятение.

— Я не знаю, мой господин, — оглянувшись, тихо произносит она. — Договор подписан давно, и с тех пор мы не виделись. Дублер не имеет права предаваться эмоциям, — оживившись, начинает Вероника снова твердить заученный текст, — это плохо влияет на нервную систему. Если индекс совместимости устраивает вашу жену или дочь, вы, мой господин, не пожалеете о выборе. Я показала лучшие результаты во время тестирования в своей возрастной группе.

Отхожу от бокса, стараясь совладать с невесть откуда взявшейся, толчками поднимающейся изнутри болью. Печальный взгляд улыбающейся Вероники жжет мне затылок.

К счастью, меня окликает Элен. Она все-таки разыскала брата. И, судя по сумрачному виду последнего, уже успела посвятить в суть затруднений.

— Из-за услуги, о которой вы просите, молодой человек, — окинув меня неприязненным взором, сообщает инспектор, — могут запросто выставить со службы. Честно говоря, я удивляюсь, как этого не произошло до сих пор, несмотря на все старания моей эксцентричной сестренки…

Я отвожу инспектора в сторону и называю сумму, которая в случае возможного краха могла бы обеспечить его старость. Цифра производит впечатление, кажется, Виктор Кроули действительно предусмотрительный человек. За услуги дублеров приходится выкладывать немалые деньги, а инспектор, похоже, уже присмотрел кое-что на ярмарке плоти, в отличие от меня он тут не впервые.

— Когда вы хотите там побывать? — спрашивает Кроули.

— Сегодня ночью.

— Вы в своем уме? — интересуется он. Достаточно резонный вопрос с точки зрения здравого смысла. Но вся беда в том, что те, кого мы так упорно разыскиваем, руководствуются отнюдь не здравым смыслом. И чем это может обернуться, даже представить страшно. Естественно, инспектору этого не объяснить. Остается лишь полагаться на красноречивые взгляды, которые мы с Элен Кроули поочередно бросаем на ее брата, и небольшой аккуратный чек, незаметно перекочевавший в руку полицейского. Трудно сказать, что оказывает решающее воздействие. Возможно, Виктор Кроули попросту приходит к выводу, что с сумасшедшими лучше не спорить. Так или иначе, но через несколько минут мы усаживаемся в энергиль и отправляемся по указанному инспектором адресу.

Глава четырнадцатая

Сергей Градов: кровавые цвета «Ретро»

Вопреки всем моим предосторожностям, исчезнуть из комнаты незаметно не удается. Элен Кроули просыпается и усаживается на постели, протирая глаза. В полутьме ее лицо кажется загадочным и незнакомым. Да так оно, пожалуй, и есть. В сущности, я знаю об Элен Кроули так же мало, как и она обо мне. Что касается меня, то о своей скромной персоне я предпочитаю не распространяться. С некоторых пор мне совсем не улыбается лгать девушке с изумрудными глазами. Кому угодно, только не ей. Возможно, это еще одно подтверждение того, что наши отношения зашли дальше, чем следовало бы. Но тут уж ничего не поделаешь. Я человек, обыкновенный человек, который не может не чувствовать, не увлекаться, не любить, наконец. Даже отчетливо сознавая, насколько это способно осложнить жизнь.