По воле ведьмы - Анетт Блэр

— И уже приступила к делу? Давай-ка посмотрим, как это.

Голос Эйдена стал таким чувственным, а дракон — таким великолепным, что несколько часов подряд Сторм занималась исключительно изучением многочисленных качеств и талантов Тритона. Он делал с ней такое, что она кричала, плакала от восторга, умоляла о передышке и очередном полете…

Чем дольше Тритон и Электра предавались брачным играм и танцам, тем прекраснее становился Тритон, пока наконец не поднял неистовую Электру к небесам. Они пролетали звезду за звездой, поднимаясь все выше и выше, и Тритон был самым прекрасным драконом в этой галактике, превзойдя даже само Созвездие дракона на его же, так сказать, территории.

Уснула Сторм на животе, когда Эйден гладил Электру, а проснулась, когда Тритон снова… принялся за дело. Но на этот раз Эйдену хотелось видеть Электру, поэтому он приподнял Сторм повыше и вошел в нее сзади, так глубоко, что дракон наверняка целовал ее прямо в матку.

За всю жизнь Сторм не встречала мужчин с таким длинным членом, который доставал бы до таких ее глубин, хотя двое отчаянно пытались. А Тритон гладил ее изнутри, шел так твердо и неистово по скользкому и умирающему от желания пути, орошал такими сумасшедшими взрывами, что Сторм испытывала настоящую бурю первобытных чувств, которые не могли подарить ни другие мужчины, ни самые навороченные вибраторы.

Позже Эйден с энтузиазмом позволил Сторм вдоволь наиграться с Тритоном руками, губами и пирсингованным языком. Она покрывала поцелуями прекрасные крылья, длинную шею, голову Тритона и даже его глаз. А потом взяла его в рот и сосала, пока Эйден не зарычал. Не прошло и секунды, как она оказалась под ним, а он возвышался над ней, ведя ее по волнам, подвластным только ему. Так продолжалось, пока он не приказал ей подняться ввысь вместе с ним, и она послушалась. Они тонули на самом дне и снова поднимались на поверхность. Раз за разом. Наконец, ошеломительный финал накрыл обоих с головой, а потом укачал на легких волнах неги и истомы.

— Кажется, мой дракон помер, — проговорил Эйден спустя несколько часов.

Каким-то чудом Сторм удалось приподнять голову, чтобы посмотреть, о чем речь.

— Он умер счастливым.

Следующее утро началось с дикого голода, поэтому, едва открыв глаза, Сторм отправилась на поиски «Froot Loops». На кухне абсолютно голый, с самым гордым видом на свете объявился Эйден и открыл холодильник.

— Ой, посмотрите-ка, — сказала Сторм, — Тритон спит.

Эйден скептически повел бровью:

— Я тебе говорил, он помер. Учитывая почти полтора года воздержания, целого дня абсолютного счастья его бедное сердце не выдержало. Похоже, мы установили новый рекорд для огненных драконьих танцев.

Сторм уронила одеяло, в которое была завернута.

Эйден уронил молоко в картонной упаковке.

Тритон поднял голову, чтобы посмотреть, куда ему податься.

«Прямо в меня, — мысленно подсказала Сторм. — Давай же, прямо в меня». А вслух сказала:

— Мне кажется, он уже на пути к чудесному воскрешению. Похоже, Тритон вот-вот примет стойку «смирно» и споет государственный гимн.

— Почему бы и нет? — отозвался Эйден. — Завтра День независимости. Но мы ведь не об этой независимости говорим?

— Однозначно, — ответила Сторм, но почувствовала, как после прошлой ночи в ней что-то изменилось.

Она поняла это, когда Эйден отвел ее в душ. Никто и никогда так о ней не заботился, не считая сестер. И теперь, зная, какой он заботливый, и помня, какова на вкус родительская любовь, Сторм слышала голоса сразу нескольких детей, но была уверена, что Эйден еще не готов об этом узнать.

— Ни единой живой душе я не рассказывала того, что рассказала тебе, — проговорила она.

— Ни одна живая душа не видела моего дракона.

— А Кинг с Морганом?

— Нет, черт побери! Они видели эскиз и счет.

— Даже врачу своему не показывал?

— Ненавижу врачей.

— Ну, это надо изменить. Ты должен о себе заботиться, потому что теперь ты — отец.

— Ничего подобного. Мы уже нашли плачущего ребенка. Даже двух! Черт возьми. Это же ненормально.

— Твой все еще плачет. И я должна кое в чем признаться.

— Давай, детка. Черт, надо прекращать так говорить, — осекся Эйден. — Я сам себя завожу. Кошмар.

— Твой дракон — ненасытная зверина. — Сторм подтолкнула Эйдена к душу. — Драконы любят воду, а Тритон особенно. Я подам тебе одежду, когда примешь душ.

— Секундочку, — запротестовал Эйден, — разве мы не вернемся в постель?

Сторм включила воду.

— Нам пора в путь. У нас есть задание, которое надо выполнить.

— Есть просто задания, — гнул свое Эйден, — а есть задания для драконов. Так какие предпочтительнее?

— И те, и другие. А теперь марш в душ.

Выйдя из душа, он услышал кельтскую музыку и увидел Сторм возле заправленной кровати. Туфли на поражающих воображение каблуках. Красные чулки в сеточку. Его пояс для инструментов. И красный кружевной бюстгальтер. Под висевшей на поясе флягой в форме медведя виднелись красные трусики под стать лифчику.

— Так-так-так, — протянул Эйден, сбрасывая полотенце, пока его дракон готовился к полету, — что у нас здесь?

Сторм одарила его улыбкой чеширского кота:

— Я решила, что вам с драконом понадобится разминка.

— Где ты нашла инструменты?

— Да везде. — Она один за другим вытаскивала и показывала ему содержимое карманов на поясе. — Свечи из душистой жимолости — для настроения и аромата. — Сторм поставила свечи в маленькие подсвечники, зажгла их и выключила свет. — Кисточки для макияжа — очень эротично. — Она провела одной из кисточек по драконьей шее, и Тритон вздрогнул от возбуждения. — Порошок для ванны и мягкая мочалка, — продолжила Сторм и потерла мочалкой живот Эйдена. — Съедобное малиновое массажное масло из волшебного набора для ванны… скажем, в честь того, что Тритон почти малинового цвета. Наручники — твои старые знакомые. Но я подумала, на этот раз ты ради разнообразия захочешь использовать их на мне. Вместе с чем-нибудь из пояса, что подстегнет твое воображение. Твоя задача (и отказы не принимаются) — найти мою третью татушку.

Тритон аж подпрыгнул от предвкушения. Эйден усмехнулся:

— А для чего мед?

Сторм изогнула бровь:

— Собиралась тебя им намазать. Нашла у тебя на кухне. — Она вытащила из кармана на поясе пластиковый баллончик и потрясла им, как погремушкой. — Сначала мед, потом шоколадные брызги. — Сторм глянула вниз и откашлялась. — Вижу, Тритон очень даже «за». А ты?

Эйден (или Тритон — трудно сказать, кто именно) зарычал и принял вызов. Очень мощно принял.